Исповедь проститутки

«Аппарат абонента выключен или временно недоступен».

Ксюшин телефон мог просто разрядиться и выключиться. Она могла, в конце концов, его потерять. Да мало ли, по какой причине она не выходила на связь.

Но в глубине души проснулся уже знакомый мне холодок – предчувствие чего-то недоброго, непоправимого, чего-то ужасного.

* * *

Ксюша так и не вернулась до вечера. Телефон её тоже не отвечал.

Утром следующего дня мы встретились с Натали и отправились в районное отделение милиции.

– Скажите, где мы можем написать заявление? – спросила я у дежурного.

Он лениво поднял на меня свой равнодушный взгляд, осмотрел с головы до ног, затем посмотрел на Натали, и вместо ответа спросил:

– Какого характера заявление?

– О пропаже молодой девушки, – ответила я.

Он отклонился назад и усмехнулся.

– Вы это серьёзно? – спросил он.

– Конечно, серьёзно, – выступила вперёд Натали. – Наша подруга пропала два дня назад и до сих пор не вернулась. Телефон не отвечает.

– Да может она с хахалем загуляла, – сказал развязно дежурный. – А вы переполох подняли.

– Ни с кем она не загуляла! – крикнула в сердцах Натали. – Она никогда раньше не исчезала вот так без предупреждения. С ней что-то случилось, и вы должны её искать!

– Послушайте, милая девушка, – сказал дежурный другим тоном, не сулившим ничего доброго, – во-первых, я вам ничего не должен. А во-вторых, если вы не прекратите шуметь, то вас выведут отсюда. Ясно?

– Не горячись, Натали, – сказала я ей. – А вы, – я снова обратилась к дежурному, – проведите нас, пожалуйста, к следователю, или скажите хотя бы номер его кабинета. И пусть он примет наше заявление, и сам решает, искать нашу подругу или нет.

Дежурный нехотя назвал номер кабинета на втором этаже, где сейчас должен был принимать некто следователь Исаенко.

– Эй, пропусти этих леди, – крикнул он постовому, – они к Исаенко.

Мы прошли через турникет, поднялись на второй этаж и пошли по длинному узкому коридору.

– Какой неприятный тип этот дежурный, – сказала Натали.

– Да сволочь он, – добавила я. – Смотрит на нас, как на уличных девок. Раз подружку потеряли, значит, это несерьёзно, «загуляла где-то». Сука! Главное, чтобы следователь этот наш, Исаенко, не оказался таким же.

Мы нашли нужную дверь. На ней под номером была прикручена табличка: «Исаенко Б.В. Следователь». Мы постучали.

– Войдите! – послышалось из-за двери.

Мы с Натали вошли в небольшой кабинет с одним окном, выкрашенными краской стенами и дощатым полом. Внутри помещались два стола – один, тяжёлый, громоздкий, заваленный бумагами и канцелярскими принадлежностями, стоял справа от окна. У противоположной стены, как раз напротив первого, находился другой стол, поменьше. На этом столе, в отличие от первого, был идеальный порядок: ровной стопкой на краю стола были сложены несколько картонных и пластиковых папок с бумагами, справа от них стояла канцелярская подставка с ручками и наточенными карандашами, дальше рамка с фотографией и ещё какие-то мелочи: стаканчик с порезанными листками бумаги для записок и заметок, блокнот, тетрадки.

Слева от входа вдоль стены стоял старый шкаф с бесчисленным количеством папок. Шкаф был длинный и практически упирался в маленький стол. Между ним и столом оставался узкий проход, не больше полуметра, чтобы можно было пройти на рабочее место. Справа от входа в углу стояла вешалка для верхней одежды. Вот и вся скудная обстановка кабинета, в который мы только что попали.

«Господи, и в этом тесном, убогом кабинете кто-то сидит с утра до вечера, пять-шесть дней в неделю, месяцами, годами, – думала я. – Как, должно быть, скучна и однообразна жизнь у хозяина этой комнаты. Сдохнуть можно».

За письменным столом, тем, что побольше, сидел средних лет мужчина, довольно приятной наружности, не похожий на того хама-дежурного снизу. Он склонился над бумагами и что-то писал. Затем схватил телефон и набрал номер.

– Скворцов, – сказал он в трубку, – после прокуратуры заскочи ещё в центральное, там для меня должны передать пакет. Всё понял? Выполняй.

И тут он на секунду поднял на нас глаза и сразу же опустил их, продолжая всё время что-то писать.

– Вы по какому вопросу, девушки? – спросил он.

– Скажите, вы следователь Исаенко? – спросила Натали.

– Ну, разумеется, – буркнул он. – На двери табличка висит. Или не видно?

– Да, да, всё видно, – ответила я. – Мы хотим написать заявление о пропаже человека.

– Да? А кто пропал? – спросил он, всё так же не отрываясь от своего занятия.

– Молодая девушка, наша подруга, – ответили мы.

– С чего вы взяли, что она пропала?

– Её нет уже третий день, телефон не отвечает, – сказала Натали.

– Ну, понятно, дело молодое, – сказал следователь. – Может, уехала куда со своим парнем, а вы панику поднимаете.

– Но она не могла просто взять и уехать, – сказала Натали, – дома остались все её вещи, паспорт, деньги. К тому же, она не отвечает на звонки.

– Ну, а если у неё просто разрядилась батарея в телефоне? – спросил следователь.

– Не важно, – упрямо твердила Натали, – она обязательно позвонила бы с чужого телефона. Она ведь знает, что мы будем волноваться.

– Послушайте, девушки, я понимаю вашу тревогу, – сказал он, – но, поверьте, такое случается, и довольно часто. Ваша подруга, скорее всего, сейчас отдыхает где-нибудь со своим другом, и скоро вернётся.

Натали хотела ещё что-то возразить, но я её одёрнула и сказала:

– Пойдём отсюда. Не видишь, он такой же, как и тот снизу, такой, как все они.

При этих словах он, наконец, отвлёкся от писанины и внимательно посмотрел на нас.

– Не понял, – сказал он. – Что это значит?

– А то и значит, – с досадой сказала я, – что вам дела нет до каких-то там обычных людей. Подумаешь, молодая девушка третий день не возвращается домой и не выходит на связь. Просто загуляла с хахалем. А вот если бы это ваша дочь пропала на три дня, вы, наверное, так не подумали бы, и уже всех подняли бы на уши, чтобы отыскать её. Да что там говорить?! Идём, Натали!

– Обождите минутку, – позвал следователь, когда мы уже повернулись к выходу. – Присядьте.

Он указал на два стула, стоявшие возле окна, как раз между столами. Мы прошли к окну и сели на стулья.

– Значит, вы утверждаете, что ваша подруга не могла просто так уехать с парнем или ещё с кем-то?

– Нет, не могла, – подтвердила Натали.

– А почему её не ищут родители? – спросил он.

– Они, наверное, не знают, – сказала Натали. – Они живут в другом городе.

– Та-ак, – протянул следователь, – интересно. А где проживает ваша подруга?

– Мы с ней и ещё двумя подружками снимаем квартиру, – ответила Натали.

– Ладно, давайте по порядку, – сказал он. – Имя и фамилия вашей подруги, адрес проживания, место работы или учёбы?

Натали стала отвечать по порядку:

– Её звать Ксюша, то есть, Ксения Бондарь. А адрес какой вам нужен: где она прописана, или наш киевский?

– И тот, и другой, – ответил следователь.

Натали назвала адрес нашей старой квартиры, затем протянула Ксюшин паспорт с адресом домашней прописки.

– Ксения где-нибудь учится, работает?

– Она нигде не учится, – ответила Натали. – Мы работаем в ночном клубе «Игуана».

– Официантками? – спросил следователь.

– Нет, мы танцуем стриптиз, – тихо сказала Натали.

Тут следователь положил ручку на стол и выпрямился.

– Девочки, вы что, всерьёз полагаете, что я и дальше стану тратить своё время на пустые поиски вашей подруги стриптизёрши? – сказал он, сдерживая гнев. – Вы в своём уме?!

– А в чём проблема? – удивилась я.

– Да в том проблема, что у меня масса серьёзных дел, розысков, пропаж, краж и так далее, а вы мне предлагаете заниматься бог знает, чем! – продолжал он. – Через день-другой ваша Ксения вернётся с весёлого пикника, как ни в чём не бывало, а мы тут разыскиваем её всем отделением. Вы понимаете, что работа милиции – это не игра, это серьёзно? Да она, скорее всего, с клиентами заехала.