Исповедь проститутки

Но чего я ожидала от него? Я для него всего лишь объект вожделения и инструмент удовлетворения его животной страсти. И наплевать, что было вчера, наплевать, что будет после этого. Важен лишь данный момент, когда я рядом, и через минуту он уже будет меня трахать. Неважно, что было прежде – скольких клиентов я обслужила перед ним; неважно также, что будет потом – куда я отправлюсь и чем буду занята. Даже если бы после этого я умерла или у него перестал бы стоять член, это всё равно было бы не так значительно, как то, что он сейчас выплёскивает свою страсть, воплощает свои самые яркие фантазии и просто взрывается мощными оргазмами, сминая меня и словно пропуская через мясорубку. Как будто те два месяца, что он не навещал меня, он вообще воздерживался от секса.

В тот день я впервые в полной мере ощутила, скорее почувствовала, нежели поняла, всю мощь и силу власти секса над мужчинами. Нет, я всегда это знала. Но, одно дело знать, и совсем другое – ощутить на каком-то животном, подсознательном уровне.

Во все времена мужчины унижали и притесняла женщин, низводили их до уровня домашней утвари, придатка к мужчине, лишали всяческих прав. Женщин насиловали, избивали, клеймили и убивали. И всё это лишь затем, чтобы утвердить свою власть и первенство, чтобы попрать и разрушить истинную власть над ними самими – власть женщины над мужчиной. Вот потому, испытав сильнейшие переживания в объятиях женщины, утратив честь и опустившись на самое дно вожделения и страсти, мужчина стремится уничтожить объект и причину своего падения. Он вечно мстит женщине за свою слабость – слабость перед нею, женщиной.

* * *

На следующий день после вышеописанных событий я попросила выходной. Мне было необходимо оправиться от происшествий того дня. Я с самого утра позвонила Томке и потребовала во что бы то ни стало встретиться. Томка сказала, что весь день будет занята в колледже – сессия на носу, надо готовиться, но во второй половине, ближе к вечеру, обещала быть обязательно.

Тогда я позвонила Натали и сказала, что сейчас к ней приеду, если она не занята.

– Ну что ты, Сонечка! – воскликнула она. – Совсем не занята. Приезжай скорее, я жду.

Я вызвала такси и уже через полчаса была у Натали. Она так и жила по старому адресу, в прежней квартире, где некоторое время жила и я, и когда-то Ксюша. Тяжёлые воспоминания нахлынули на меня. Я вспомнила нашу весёлую, беззаботную жизнь втроём в этой уютной съёмной квартире, тот памятный визит Игоря; потом новый год здесь же, Виктор… Ксюша … Слишком много было связано с этим местом. Я тяжело вздохнула, не в силах справиться с накатившей тоской. А после вчерашнего потрясения нервы мои вообще расшатались и ещё не пришли в норму.

– Уйдём поскорее на улицу, – предложила я. – Погода такая чудесная, совсем тепло, пойдём, погуляем.

Натали внимательно глянула на меня.

– Что-то случилось?

Я с любовью посмотрела на неё.

– Моя добрая Натали, ты всегда была такой проницательной. Я тебе всё расскажу, чуть позже. А пока давай просто уйдём отсюда.

Натали быстро собралась, и мы вышли на улицу. В лицо нам ударил тёплый весенний ветер. Ярко светило солнце, даря ласковое тепло. На деревьях распускались набухшие почки, возвещая о приходе настоящей весны. Дышалось легко, и напряжение минувшего дня немного отступило.

Мы взяли такси и приехали на набережную. Всю дорогу мы болтали обо всём и ни о чём конкретно. Натали тактично и терпеливо ни о чём меня не спрашивала. На набережной было свежо. Прохлада здесь объяснялась близостью реки. Могучий Днепр оживал, освободившись, наконец, от ледяного плена. Но его холодные тёмные воды всё ещё хранили память о морозной зиме, отступившей совсем недавно.

Мы ушли вглубь аллей, подальше от берегов, и присели за столик одного из десятков кафешек, пестривших на каждом шагу вдоль набережной и в парках. Заказали горячий чёрный кофе и к нему лёгкие пирожные.

– Как дела с расследованием? – спросила я. – Что говорит твой Женя?

– Исаенко ждёт разрешение, чтобы поехать в «Оберег», – ответила Натали, не возразив и даже не обратив внимания на моё замечание «твой Женя». – Мы надеемся, что видео с камер наблюдения даст ответы на все вопросы и позволит, наконец, арестовать Игоря и предъявить обвинения.

– О, я с нетерпением жду этого! – сказала я. – Вчера Игорь был у меня.

– Как?! – вскрикнула Натали. – Как он тебя нашёл? Как это возможно?

– Не знаю, Натали. Видимо, нигде мне от него не спрятаться. Он пришёл вчера на нашу базу, два часа развлекался с девочками. А после «навестил» меня. Сначала мне показалось, что это чистая случайность, совпадение, что, пройди я минутой раньше или минутой позже, и он не увидел бы меня и не знал бы даже, что я здесь. Но он сказал мне такое …

Я задумалась, восстанавливая в памяти его слова.

– Он тебя … он опять? – Натали не решалась договорить.

– Да, он опять изнасиловал меня, – закончила я за неё. – А потом сказал, что это Виктор ему рассказал обо мне, о том, где меня искать.

– Сволочь! – сказала Натали гневно. – Вот уже законченная сволочь, пробы негде ставить. Скорее бы его уже посадили, и надолго.

– Это моё самое большое желание, – ответила я. – Он ужасный человек. Его даже человеком нельзя назвать. Я всегда чувствовала агрессию и опасность, исходившие от него. Жаль, что Ксюша не поняла этого сама и не ушла от него. Может быть, тогда она сейчас была бы с нами.

– Ты знаешь, Ксюша давно побаивалась его, – сказала Натали. – Она рассказывала мне такие вещи, что я содрогалась и поначалу даже не верила ей. Игоря не привлекает нормальный, человеческий секс. Ксюша говорила, что он любит всякие извращения и насилие. Он требовал от неё полного подчинения и часто заставлял делать такие вещи, от которых тошнота подступает к горлу. Ксюша противилась и возражала против подобных «игр», но это лишь распаляло его и доставляло дополнительное удовольствие, когда Ксюша, в конце концов, делала то, что ей совсем не по душе. Наручники и плётка – детские игрушки в сравнении с тем, что любил Игорь. Его излюбленной забавой было удушение во время самого акта. Он даже просил однажды Ксюшу, чтобы она удушила его шёлковым шарфом в то время, пока будет содомировать его фаллоимитатором.

– Боже, какой ужас, – я скривилась.

– Сейчас тебе рассказываю, а меня всю выворачивает, – сказала Натали, тоже скривившись. Потом продолжала: – Тут уже Ксюша наотрез отказалась и сказала, что уйдёт от него насовсем, если он ещё раз ей такое предложит. Одно дело – душить его шарфом во время секса, и совсем другое – трахать мужика в зад!

Сказав это, Натали вся передёрнулась. Я тоже невольно содрогнулась. Конечно, в моей жизни было во сто крат больше разврата, чем в жизни Натали, но даже на меня до сих пор наводили ужас и отвращение подобные забавы. А ведь Таисия неоднократно настаивала, чтобы мы осваивали страпон в отношении мужчин, и время от времени возвращалась к этой теме, руководствуясь знаниями психологии и догмой, что «вода камень точит».

– Я думаю, что именно во время одной из таких вот «забав» Игорь и задушил Ксюшу, – сказала Натали после некоторого молчания. – И, возможно даже, не случайно. Я думаю, в своих сексуальных «играх» он давно уже переступил черту; для него размыты и стёрты все границы, и теперь то, что повергает в шок нормального человека, для него норма и источник удовольствия. Он утратил свою человеческую природу и превратился в … нет, даже не в животное. Животное никогда не убивает ради забавы. Игорь превратился в монстра.

– Всё это верно, Натали, – согласилась я, – то, что ты сейчас говоришь. Но, поверь, он мог это сделать и не во время секса. Он неадекватен, и для него свернуть кому-то шею – ничего не стоит.

И я опустила ворот, открыв на своей шее синие следы от пальцев Игоря.

– Господи, Софи, что это?! – вскричала Натали. – Какие ужасные синяки! Это он с тобой такое сделал?

– А кто же ещё? – ответила я и вернула ворот на место. – Я прогоняла его, потом бросилась на него, хотела расцарапать его в кровь. И тогда он оставил мне на память вот это, чуть не задушив меня.