Один за двоих

Понимаю, еще как понимаю.

- Твоя феноменальная устойчивость к излучению нарьягов привлекла внимание еще в Крикхе. Боевое поле нелюди не оказывает разрушающего влияния на твои органы и ткани. После посещения капища в Нарголле на тебе не должно было остаться живого места, но ты вырвался оттуда целым и невредимым.

Вот оно что! Пока я валялся в беспамятстве, меня наверняка изучили вдоль и поперек, но так и не нашли того фактора, который делает меня неуязвимым для излучения нарьягов. Я и сам могу только догадываться, в чем дело.

- Дан Райт, Империя призывает тебя на службу.

Оттягиваю ворот, неожиданно ставший мне слишком тугим.

- А не боитесь?

- На тебя наденут сенсорный браслет. Знаешь, что это такое?

Еще бы не знать. Снять его невозможно. При любом неверном движении в кожу вводится крошечная иголочка с парализующим веществом, буквально через секунду ослушник падает без сознания. Ты как-то рассказывал, что подобные штуки начали применять для осужденных на каторжные работы и домашнее заключение.

- А если я откажусь? - сощуриваюсь я. Внутри все смерзается в твердый скользкий комок. Я снова, как зверь в клетке, и хочется завыть от нестерпимой тоски.

- Чтобы у тебя не возникло такого желания, посмотри еще кое-что, - невозмутимо отвечает Рагварн.

Что еще они придумали? Новый фокус для Дана Райта.

Гляжу в экран ноутбука с нетерпением, мне даже интересно, что приготовили для меня в РУ. Но увиденное превосходит все мои ожидания.

========== Глава 75 ==========

Глава 75

Для этого они и устанавливали связь. Изображение дается с портативной камеры на другом таком же ноутбуке, картинка в реальном времени. Унылые кафельные стены, железная койка с высокой спинкой и сбитым одеялом. На краешке вполоборота сидит человек, девочка, которую я узнаю с немыслимым трудом.

- Танечка, - вырывается у меня стон.

Веселые кудряшки ее обвисли безжизненными спутанными прядями, лицо серое, а может, дело в недостатке света. Заострившиеся скулы и подбородок делают шестнадцатилетнюю Таню старше лет на десять. Плечи опущены, пальчики сжимают край больничной сорочки. Что с ней сделали?

Внутри горит от радости, смешанной с горькой и колючей виной. Я забирал у Сергея озорного ребенка, а теперь это сломленное запуганное существо.

- Что вы с ней сделали? - гневно кричу я Рагварну.

Оказывается, связь установлена не только визуальная. Танюшка резко оборачивается и с экрана смотрит прямо мне в лицо. Глазищи на осунувшемся личике мгновенно наполняются слезами.

Командор встает со стула и нависает надо мной.

- Нет, это ты сделал!

- Дан! - кричит Танюшка так пронзительно, что из динамиков несется звон. - Родненький мой!

Ее пальцы вцепляются в спинку кровати, губы дрожат, а слезы катятся по щекам двумя ручейками.

- Таня, где ты? Где ты находишься?

- Я… в госпитале, а ты… Мне сказали, ты… у тебя… сердце остановилось…

Она отерла мокрые щеки рукавом, голос хрипит от слез:

- Дан, я думала, у меня остановится сердце! Забери меня отсюда, пожалуйста! Я больше не могу так…

- Танюша, успокойся, - стараюсь говорить уверенно и бодро, - скоро, совсем скоро я приеду за тобой.

- Ты заберешь меня? Заберешь к себе, в Ориму? - как заведенная, шепчет Танюшка, нос у нее уже распух и под глазами красные пятнышки.

- Да, заберу в Ориму. К себе.

- Мне не верится, - навзрыд жалуется она, - а если меня опять дурачат, вдруг это какие-то фокусы?

Сердце сжимается так больно, что становится страшно. Значит, ее обманывали, расспрашивая обо мне. Лгали, что я мертв, а теперь, когда девчушка почти смирилась, снова расковыряли затянувшуюся рану. А залечить ее мне не дадут…

- Дан, - Танюшка шмыгает носом, чуточку успокаиваясь, - ты когда приедешь за мной?

Заведомая ложь жжет мне горло.

- На днях, постараюсь на днях.

- Ты постарайся, Дан! Я тут совсем одна.

От этого простодушного признания и вынужденного обмана на душе скребут уже не кошки, а аргоннские тигры. Я пытаюсь улыбнуться, но вижу уже темный экран. Я обливаюсь холодным потом, чувствуя себя пойманным в капкан.

- Где радость на лице, сынок?

Мне хочется шипеть и кусаться.

- Что с ней теперь будет?

Рагварн возвышается надо мной с видом победителя.

- Юристы уже подготовили пакет документов на опекунство, ведь Татьяна Светлова не достигла совершеннолетия и не имеет подданства империи. У нее больше нет родных, не так ли?

- Так, - подтверждаю я, от обилия свалившейся на меня информации голова идет кругом.

- В таком случае все предельно просто. Мировое соглашение уже вступило в силу, Нарголла отныне называется свободной областью Нар-ланд, и законы Империи распространяются на всей ее территории. С мальчиком дело обстоит хуже, чем с девушкой. Мы оформим попечительство, но тебе его не отдадут, пока медики не докажут, что ребенок больше не в состоянии генерировать боевое поле.

Смотрю ему в лицо, не отводя глаз, даже не в глаза, а в желтоватый шрам на щеке. Я не ослышался? Мне их отдадут? Я смогу забрать Таню и Шику в Ориму, домой?

- Чего ты молчишь?

- Не знаю, что сказать, - с трудом выдавливаю я, - все так… неожиданно.

- Решение за тобой.

Они все рассчитали. Если я сейчас откажусь, юным нарландцам грозит приют для сирот войны, а меня сгноят на имперской каторге где-нибудь на краю света. Однако стоит только сказать «да», у меня снова будет дом и семья. Так ли обременит меня сенсорный браслет на запястье?

- Дан Райт, - возвещает командор Рагварн.

Я поднимаюсь из кресла, мы теперь одного роста и можем глядеть друг другу в глаза.

- Империя призывает тебя на службу и дает возможность искупить вину с оружием в руках. Что скажешь?

Все уже решено. Корд, я во всем твой брат, и буду служить империи жизнью и кровью, не жалея сил.

- Служу Империи!

========== Эпилог ==========

В Ориму пришли и надолго обосновались дожди. Стою на крыльце, сунув руки в карманы куртки, все-таки еще ранняя весна. Ветер доносит запах влажной земли, с хвойной горчинкой - из парка, где растут лиственницы.

Асфальт блестит от луж, в вышине лениво ворочается сердитый гром. Начинаю замерзать, привычно вытягиваю из пачки сигарету и хлопаю себя по карманам в поисках зажигалки. Сенсорный браслет непривычно крепко облегает запястье.

На крыльце появляется доктор Джон, тоже съежившийся от холода.

- Дай прикурить.

Он протягивает зажигалку, с удовольствием угощается из моей пачки. Курим, глядя в серую хмарь госпитального парка.

- Не попадай к нам больше, Дан.

- Постараюсь.

Жизнь начинается с чистого листа. Можно сделать вид, что до сих пор пачкал черновик, и начать, наконец, писать начисто. Жаль только, память у меня не отшибло, и сердце все в шрамах. Но сейчас я спокойно жду начала нового пути.

- Детишек когда тебе вернут? - допытывает доктор. Он ничего не знает, слыхал краем уха. - Сколько их у тебя?

- Двое, - отвечаю я, не вдаваясь в подробности.

- Двое - это хорошо, - говорит Джон, хлопая меня по плечу, - ну, удачи тебе.

Уходит. Я остаюсь на крыльце один. Впрочем, уже через минуту подкатывает серебристый седан Вики. Невестка приоткрывает дверь и машет мне.

- Помочь тебе?

- Не надо, я сам, - улыбаюсь во весь рот ее трогательной заботе, - здравствуй.

Она целует меня в обе щеки.

- Привет. А у нас Ким приболел, пришлось уехать. Ты же знаешь мою маму, она всегда так беспокоится, - смеется Вики.

- Все обошлось?

- Конечно.

Она минует ворота госпиталя и выруливает на загородное шоссе. Я прожил в Ориме всю жизнь, но здесь никогда не бывал. Вероятно, о существовании этой госпитальной базы не знают даже в правительстве.

Автомобиль мчит по загородной трассе, из приемника доносится негромкая музыка, за окном мелькает лесополоса.