Один за двоих

Глава 47

Ребята, Йохан и Макс, ослушались меня, но как же я сейчас этому рад. Красноглазые твари подобрались так неожиданно. Я ж только на минуту закрыл глаза.

Несколько минут мы преследуем отходящих морфоидов. Ловкие, сволочи, прыгают по скалам, как белки. То ли дело мы, в десантной броне, которая, кстати, спасла мне жизнь. Бок саднит, пуля все-таки пролезла между ремнями бронежилета, но не смертельно. До свадьбы точно заживет.

- Дан, ты ранен? - тревожно спрашивает Йохан.

- Пустяки.

Макс треплет за холку героического локхи. Дружок получил две пули, благополучно застрявшие в шкуре и толще кожи, но выглядит довольным, язык выворотил, слюни стекают непрозрачными белыми нитками.

- Откуда вы здесь, я же велел…

- Ты за кого нас держишь? - сердито откликается Веселков. - Дружок забеспокоился, ну мы и поняли, что кровососы рядом.

- Спасибо, ребята.

- Тебе пора, Дан. Мы прикрывать, - говорит Хольд, глядит вдаль. - Скоро восход.

Он прав. Чем быстрее я окажусь в городе, тем безопаснее. Там меня не тронут. Кто угодно: нарьяги, наемники, но только не морфоиды.

Мы скидываем трупы нелюдей в ущелье и спускаемся вниз. Здесь пролегает ветка рельс, по ним изредка ходят грузовые короткие составы. Дорога ныряет в тоннель. Йохан и Макс провожают до развилки рельс, автоматический семафор подмигивает красным глазом.

- Пока ребята. Возвращайтесь.

Я надеваю поверх одежды камуфляжную куртку наемнической армии, синюю с желтой полосой и ефрейторской нашивкой на погоне. Вскидываю руку, отдавая честь, и ныряю в тоннель.

И снова куда-то бегу. Это становится стилем жизни - рваться куда-то, дурея от ненависти, бежать навстречу опасности и одновременно убегая от нее. Когда ноги подкашиваются от усталости и грудь стягивает от недостатка кислорода, я вызываю перед мысленным взором рожу Алвано и представляю, как убиваю его… медленно-медленно… О нет, эта тварь не должна дожить до нового суда! И он не умрет быстро!

Я ненавижу до тошноты, меня выворачивает наизнанку от ненависти, я давно стал лютой нелюдью, жаждущей только крови врага… За тебя и… Шику. За осиротевшую Таню, погибшую Веру, Йориха и всех-всех, втянутых в хитрую политическую интригу.

Тоннель оказался длинным. Под утро впереди зашипело, дробный стук отозвался дребезжанием рельсового полотна. По узкоколейке мимо меня прополз товарный локомотив, груженный железным ломом. Я переждал его, вжимаясь в выступ стены, перевел дух и помчался дальше. Вскоре впереди забрезжил свет.

Выбираюсь из тоннеля в серых предутренних сумерках. Ботинки грохочут по камням, но я, почти не таясь, иду вперед. Там, возле семафора, будка охранника. Вот и он сам, легок на помине, выползает навстречу, рожа одутловатая со сна, винтовка в руках, как палка. Зато на нем форма алвановского сброда, болтается мешком на неопрятной фигуре, будто седло на корове.

- Эй, ты! Из бригады Мору?

- Ну, - отзываюсь я, приближаясь. Пошатываюсь, как пьяный. В рукаве нож.

- Я что-то не видел твоей физиономии.

- И что?

Охранник медленно соображает, я успею доковылять и остановиться напротив.

- Новенький что ль?

- И чо?

Он упирает дуло мне в живот. Ну и порядки у них. Имперцы меня уже бы расстреляли. По крайней мере, до будки я бы не дошел. Скользящий шаг в сторону, бью в скулу рукоятью ножа. Что-то, кажется, хрустнуло. Охранник падает навзничь, мордой в снег. Оттаскиваю его за будку и меняюсь одеждой. Старательно прилаживаю к бесчувственному телу идиота щитки брони, оставляю при нем все свои вещи, а забираю винтовку. Осторожно ощупываю рану на боку. Пуля скользнула по ребру, футболка присохла к царапине, остановив кровотечение.

Последний взгляд: ничего ли не забыл. Нет, сменил все, вплоть до термобелья. Еще после первого нападения морфоидов я заподозрил, что мне в амуницию могли сунуть жучка. И оказался прав. Ищите меня теперь, хитрые сволочи, если сможете!

В Нарголлу вошел спокойно. На рассвете. Осталась самая малость - отыскать командора и нанести ему дружеский визит.

Миновав продовольственные и оружейные склады на севере столицы, иду узкими нищими улочками Нарголлы. Кривобокие лачуги ничем не лучше, чем в Крикхе. Такая же грязь и убожество, только улицы замощены булыжником да шаманских колокольчиков как не бывало.

Дальше стоят дома поприличнее, хоть и сложно странные строения связать с жилым помещением. Остроконечные и круглые крыши окрашены в алый цвет, украшены рунами-символами. В лучах поднимающегося солнца панорама выглядит завораживающей и пугающей. Один из символов мне знаком: такое клеймо было у Шику на затылке, мальчишка объяснял мне, что это руна причастности и посвящения высшей воле. Дескать, его отдали на откуп проклятущему Нар-шине, и лишь от желания того зависит, будет маленький нарьяг жить или умрет.

Вдали возвышается шпиль главного храма, такой же жуткий, вымазанный красной краской и расписанный письменами. Обиталище верховного Харру.

С блаженной улыбкой я закрываю глаза и вижу, как ледяные волны смывают всю эту гадость, подтачивают фундаменты, врезаются и рушат стены. Город не утонет, но сопротивляться больше не сможет. Нарьягам придется сдать свою последнюю твердыню Стивенсу, особенно если командор отправится к тому времени к праотцам.

За поворотом я едва не налетаю на шумную подвыпившую компанию. Наемники, добродушно косят на меня глазками, похлопывают по плечу. Один полез обниматься, сжал в медвежьих объятьях, обдавая сивушной вонью. Натянуто улыбаюсь и спешу к распахнутой двери кабака. Питейное заведение занимает один из нарьяжьих домов, приземистый, с куполообразной крышей. Внутри просторно, тепло и шумно. Я поискал глазами свободный столик, но все заняты. Кто-то дергает за рукав, я, не удержавшись, плюхаюсь на лавку и оказываюсь в большой компании. Все беспечны, хмельны и плохо друг друга знают:

- Выпей с нами, брат.

Оборачиваюсь. Тот, что дернул меня, краснорожий небритый детина с сержантскими погонами. Во рту гнилые зубы и один золотой, весело блестящий.

- Ты это, не стесняйся, - локтем в бок пихает он меня, - пей, ешь, чай, с мороза. А не по нраву, что на столе, закажи, чего хочешь. Я это, угощаю.

Тут же подскакивает подавальщик.

- Чего тебе, парень?

- Сок апельсин…

Я даже испугался изумленной тишины.

- Шутка, - ухмыляюсь я, - пива.

- Хе, ну ты и остряк, - с одобрением снова пихает меня краснорожий.

Передо мной тут же появляется гигантская кружка пива. Мой новый знакомый выжидательно смотрит на меня. Пена над кружкой колышется, пузырьки лопаются, мутноватая струйка сочится по гладкому боку кружки. Делаю глоток, ощущая горечь на языке: дрянное пиво, да еще и разбавленное… Краснорожий отворачивается, наконец, и я наваливаюсь на закуску. Рву руками жареную курицу на общей тарелке, обгладываю сочное мясо, обсасываю кость, не хуже локхи. И снова тычок в бок:

- Ты из какой бригады, парень?

Вспомнив беседу с охранником, отвечаю:

- Мору.

- Ну и идиот ваш Мору, прости господи! - здоровяк делает глоток - ровно полкружки, льет прям в глотку. - Гоняет парней по горам, на кой? Кого там ищет в такую стужу?

- Да, параноик, - соглашаюсь я.

- Ты ведь оттуда?

- Да.

- Ну, и как там?

- Холодно.

- Ты пей, брат, пей!

- Да я пью…

Время идет. Я цежу пиво и прислушиваюсь к разговорам. Но ни крупицы полезной информации пока не получил. Черт, но не могу же я в лоб спросить, где штаб Алвано!

Надо расспросить хорошенько краснорожего, вот только придумать бы повод. А башка, как назло, отказывается соображать. Тут наемник, что напротив, пьяный, почти мордой в салате, понимает соловый взгляд:

- Ты хто? Я тя не знаю.

- Я тя тоже, - отвечаю в тон.

- Крыса штабная?

- Закрой хлебало, пока язык не отсох! - вступается краснорожий. - Парень из разведки Рутгерта. Только с гор…