Страница 8 из 19
Послушный мальчик начал бегать за бабушкой со щукой…
— И что же — засунул? — участливо спросил отец Григорий.
— Ну, вы скажете! Нет, конечно!
— А чего же ты жалуешься? Посмеялась и забыла!
— Разве ж это смешно?
— Можно и так на это посмотреть, — кивнул Григорий Никанорович, искусавший себе все губы, чтобы не расхохотаться.
Он мирил жён с мужьями, помогал находить общий язык родителям с подрастающими детьми. В храме училища он, благодаря дружбе с Сергеем Александровичем, так и продолжал числиться настоятелем, хотя появлялся там уже даже и не каждый месяц. Архимандриту Сергию тоже было выгодно то, что часто сменяющиеся священники не имели статуса настоятеля храма, так как постоянная ротация настоятелей могла бы озадачить архиерея. Так что отец Григорий умудрялся быть полезен другим даже тем, чего он не делал.
Из дневника Сергея Александровича
…Все держалось на благочестивых студентах. Среди них двое недавних насельников монастыря, Митя, о котором ранее я уже писал, и ещё несколько человек. Они были в отсутствие администрации хоть каким-то сдерживающим началом, хотя и их, конечно, «крутило».
Так насельники монастыря использовали любой повод побывать в своей обители, хотя мы с самого начала объяснили, что студенты должны жить в училище постоянно. Спрашиваешь: «Что вас отсюда гонит?» Отвечают: «Обстановка». А она и впрямь была тягостной…
Я им сказал тогда, что легче всего убежать от искушений, спрятаться туда, где их нет, что я и сам был бы рад так поступить. Но ведь Господь поставил нас на это место, каждого на своё, и бежать нельзя. Нужно постараться изменить ситуацию, даже если мы сами не верим в то, что это возможно. Значит, чтобы изменить ситуацию нужно начать изменять себя.
…Вскоре после отъезда отца Евстратия в училище прибыл новый священник — иеромонах Герасим. В солдатской шинели поверх подрясника, подтянутый, строгий, всегда напряжённый. Он производил впечатление человека сурового и серьёзного. Но много в нем было и вздорного, поверхностного. Отец Григорий в силу своей занятости почти не бывал в храме, также как и ректор, который не имел возможности этого делать в силу занятости в епархии. Вторые священники были предоставлены сами себе, и делали все, что им заблагорассудится.
Мои попытки ограничивать их были негативно восприняты архимандритом Сергием, и я как-то отошёл от храмовых дел. Иеромонах Герасим, таким образом, получил самую широкую свободу действий. Человек очень активный, он взялся было за дело реконструкции домового храма. В результате его попытки сделать округлую колонну чуть не обрушился второй этаж. Тогда он оставил свои строительные планы (впрочем, не совсем: почти до последнего дня пребывания в училище он вынашивал идею постройки на крыше здания училища какой-то звонницы, которую в случае необходимости оттуда можно было бы безболезненно стащить с помощью лебёдки). Но это были все планы, а повседневную энергию отец Герасим направил на духовное воспитание студентов, тем более, что отец Сергий назначил его инспектором.
Нельзя не упомянуть о тех обстоятельствах, при которых это назначение произошло. Закончился первый учебный год в жизни училища. Он был очень непростым, а лето оказалось не легче. В целях охраны училища мы приняли решение оставлять на двухнедельные летние послушания группы по несколько студентов. Выбирать было мало из кого, и группы оказались очень своеобразными. И надо так случиться, что этим летом архимандриту Сергию, а следом за ним и мне пришлось отъехать в трехнедельные зарубежные командировки.
Пока начальства не было, в училище поселился непросыхающий Юлий Петрович. Со своим помощником по хозяйственной деятельности Сашей Баллоновым, он выпивал по пятнадцать бутылок портвейна в день. В результате ходил под себя, выбрасывал из окон мокрое постельное белье и матрасы. У него были видения, с которыми он разговаривал. Когда немного просыхал, шёл рассказывать дежурным студентам, что он их начальник.
Саша Баллонов спал в кустах на территории училища, иногда в обнимку с местными алкоголичками. Когда деньги заканчивались, мог пропить какую-то принадлежащую училищу вещь. Группа дежуривших в училище студентов также веселилась как могла. Весь этот кошмар заставил подняться дыбом волосы на голове у отца Герасима, который остался практически один в этом бардаке. На время отъезда руководства, надзирать за училищем остался благочинный монастыря, в котором архимандрит Сергий был настоятелем — иеромонах Виктор. Но у него и в монастыре хватало забот.
И тогда отец Герасим начал сам наводить порядок в училище. Он был человек резкий, и обосновать свою позицию перед начальством не умел, это сослужило ему здесь плохую службу. А с подчинёнными он решил действовать с позиции силы.
Юлия Петровича он за шиворот выкинул из кухни, куда тот пьяный в три часа ночи пришёл, разбудив ответственного за работу в ней студента, чтобы тот готовил ему еду «в дальнюю дорогу». Саше Баллонову и нескольким студентам иеромонах Герасим заявил, что требует, чтобы они немедленно покинули училище. Те, пользуясь тем, что ректор и проректор в отъезде, тут же написали на него две кляузы архиерею, причём они были настолько колоритные, что я переписал на память их текст, с сохранением авторской орфографии и пунктуации.
Коллективная жалоба
Глубокоуважаемый Владыка Анатолий!
Прошу Вас принять серьёзные меры к о. Герасиму. Дело в том, что своим отвратительным поведением к студентам, напрягает внутреннюю обстановку в духовном учреждении. Так как в связи со своим отвратительным поведением о. Герасим, то против него восстали несколько человек.
Студенты:
Максимов Олег — уехал домой
Грязнов Сергей — подпись
Витя Андреев — подпись
Макаров Андрей — уехал домой
Баллонов Саша — подпись
Александров Вадим — подпись.
Или вот докладная Козлова Юлия Петровича:
«Довожу до Вашего сведения, что 21 июля с. г. в пятом часу я стал собираться уезжать в город. Помещение кухни было закрыто, и я обратился к студенту Макарову Андрею с просьбой открыть дверь. Он сказал, что ключи находятся почему-то у священника. Затем он сходил за ключами. Я сел на стул у стола, а Андрей стал греть чай. Неожиданно с грохотом отворяется дверь, и с непонятным криком влетает священник. Ничего не говоря, с громким рёвом хватает меня за одежду, и «выбрасывает» меня из кухни. Все это происходило в присутствии Макарова Андрея. Считаю вышеуказанные действия священника хулиганскими и оскорбительными».
А вот и ответ о. Герасима:
«Довожу до Вашего сведения, что в ночь на 21.07 в 4.00 я был разбужен учащимся Макаровым Андреем.
Причиной указанного происшествия было то, что гл. инженер ДУ Козлов Юлий Петрович в нетрезвом состоянии отдал ночью распоряжение собирать ему провизию в дальнюю дорогу, для чего потребовались ключи от кухни. Я выдал Андрею ключ, после чего оделся и пришёл на кухню, где застал Козлова Ю. П.
На требование объяснить своё поведение он ответил невнятно. Для предотвращения бесполезной болтовни, я был вынужден вывести Козлова Ю. П. за шиворот без применения сильных физических воздействий.
Следует отметить, что утром в 7.00 был назначен подъем, а в 8 служба в храме (литургия), где Макаров Андрей был моим единственным чтецом, певцом и пономарём одновременно. Поэтому продолжение ночного «бдения» грозило срывом церковной службы.
Подобное происшествие произошло за 8 дней до этого, когда Козлов Ю. П. до двух часов ночи в нетрезвом состоянии не давал спать кухонным работникам в их спальне. Прошу принять меры для прекращения пьяного хулиганства. Свои действия считаю оправданными.