Наследники Ост-Индской компании

Сэр Джон грустно задумался. Он умел видеть через стены, и видел, что произошло с Валерием Петровичем. Тот инфернал, которого он отправил в помощь Зое, не смог по движению ее руки вырвать из Валерия жизнь. И теперь Эктон думал, почему это не получилось. В дело явно вмешивались какие‑то иные силы, о существовании которых он знал, ведь когда‑то он сам был христианским священником.

Он думал о себе. С прекращением деятельности Ост–Индской компании его власть становилась все меньше. Тайное общество, которое он возглавлял, фактически все больше из организации, решавшей судьбы небольших государств, вырождалось в оккультную секту. А теперь он не смог даже отобрать жизнь, у какого‑то падшего человека, который в решающий момент выбрал правильный путь. Эктон жил очень долго, и силы его уходили. И он иногда со страхом начинал думать, что недалек уже тот день, когда сам он окажется во власти тех существ, которыми, как ему когда‑то казалось, он повелевал.

От мыслей его отвлекла Зоя Георгиевна, которая привела Григория Александровича. Увидев лорда, профессор вздрогнул и неожиданно сказал:

— А я тебя видел, когда у меня белая горячка была.

— Совсем охамел, — грустно сказала Зоя. – Может быть, зря мы с ним связались?

— Ну, почему же, — тихо сказал сэр Джон и обратился к Григорию: — А что именно ты видел?

— Точно такого человека как ты, горящего в огне, который хотел вырвать у меня душу.

— А ты отдал ее?

— Нет, но было очень страшно.

— У меня для тебя интересная работа, Григорий, — сказал лорд. – Ты ведь очень много копался в различных хитросплетениях человеческой души. Так вот здесь есть один священник, который, чем в более неблагоприятные внешне условия его ставят, тем большую силу обретает. Нам хотелось бы разобраться в этом феномене.

— Это может быть связано с…

— Тихо, тихо, профессионалы никогда не говорят раньше того, как проработают вопрос. Ты ведь профессионал?

— Наверное.

— Я знаю, что тебе хотелось бы серьезной работы. А это интересный проект: изучить паранормальные способности этого человека, выявить их корни. Тем более, что это будет очень хорошо оплачиваться. Ты опять будешь уважаемым человеком, интересным для роковых женщин, — сэр Джон посмотрел на Зою и с усмешкой произнес: — Она, я вижу, тебя уже не привлекает, но ведь у нас есть еще Лиз…

В этот момент Элизабет вошла в комнату, и что‑то в душе Григория Александровича дрогнуло. Что‑то подобное он испытывал уже раньше, когда познакомился с Зоей, и в результате потерял семью и карьеру. Но сейчас ему, вроде бы, нечего было терять, как ему казалось… А англичанка подошла к нему и сказала:

— Григорий Александрович, мне очень хотелось бы вместе с вами работать над этим проектом.

— Не знаю даже… — растерялся профессор.

— Мне так хотелось бы поводить вас по Лондону, показать те места, которые мне там нравятся. Но сейчас мы должны быть здесь, пока не будет выполнена эта работа. А ведь вы можете помочь нам. Если вы это сделаете, я сумею быть благодарной.

И она так посмотрела на Григория, что у него внутри все перевернулось, и он сказал:

— Ну, попробуем поработать…

— Вот и отлично, — сказал сэр Джон. – Лиз, найди Людмилу, пусть Григория Александровича разместят в лучшей комнате.

Когда профессор и переводчица ушли, Эктон насмешливо посмотрел на Зою:

— А твои чары уже не действуют! Не догадалась во время заключения договора попросить вечную молодость и привлекательность для мужчин, думала, что то, что ты имела тогда это само собой…

Зоя Георгиевна зло посмотрела на сэра Джона. В этот момент ей хотелось убить и его, и себя и уж, конечно, этого мерзавца Гришку.

Нина Петровна

К Валерию Петровичу вызвали «скорую», которая перевезла его в городскую больницу. Диагноз, предварительно подтвердился. Какие шансы у чиновника выздороветь – на этот вопрос сразу протрезвевшей Нины Петровны врач «скорой» ответил, что, скорее всего, никаких.

— Бедняжка! И зачем так было себя не беречь! — сокрушалась начальник управления соцзащиты.

— Зато пожил в свое удовольствие, — сухо заметила подошедшая к ней Зоя Георгиевна.

— Пожил? Разве он умрет?

— Мы не знаем, но он фактически превратился в овощ.

— Как это ужасно! – заламывала руки Нина Петровна.

— Ужасно, но жизнь продолжается. Мы с ним обсуждали один рабочий вопрос перед тем, как у него случился инсульт. Он не терпит отлагательств. Поэтому нужно обсудить его с тобой…

— Какие могут быть еще вопросы в такой момент! – возмутилась Нина. – Все в свое время в официальной обстановке!

Заместитель министра подошла к Скотниковой.

— Попробуй ты хоть поговорить с этой дурой, — она вкратце обрисовала, что нужно сказать, и что можно обещать.

— Ниночка, милая, горе‑то какое! – сокрушенно и со слезами на глазах Людмила Владимировна обняла Нину Петровну.

— Не говори, Люсенька, что я теперь буду делать! Ведь он мне помогал абсолютно во всем!

— Да, и он не позволял эмоциям брать верх над долгом.

— О чем это ты?

— О нашем интернате. К тебе сейчас подходила заместитель министра, а ты отказалась решать серьезные вопросы, от которых зависит его будущее!

— А что за вопрос?

Людмила задумалась, и решила преподнести адаптированную версию того, что им нужно.

— Здесь пройдет один научный эксперимент, на который фонд, который представляет сэр Джон выделяет тридцать миллионов рублей, которые пойдут на развитие нашего интерната.

— А в чем суть эксперимента?

— Ты не поймешь, да тебе это и не нужно. Разве ты не хочешь, чтобы иностранная помощь пришла в организацию, которая подчиняется тебе; чтобы больные люди, за которых ты отвечаешь стали жить лучше?

— Конечно, хочу! – загорелась Нина. – Валера тоже так любил больных! Он как ребенок радовался, когда мог найти для их блага внебюджетные средства. Особенно хорошо, говорил он, когда эта помощь официально не проходит, но почему, он мне так и не смог объяснить, что‑то туманное, я даже устала слушать. Наверное, он так обрадовался сейчас, что твой интернат получит новый импульс к развитию, что давление скакнуло!

— Ну, конечно! – подтвердила Людмила Владимировна, удивленная тем, что ее начальница оказалась еще более оторванной от жизни, чем она думала. Действительно, ведь Нина Петровна никогда не задумывалась, почему она живет в двухкомнатной «хрущевке», а Скотникова фактически в замке. Ей как‑то сказали, что это дом ее брата — видного ученого с мировым именем, и она больше к этому даже не возвращалась.

— Что от меня нужно? – спросила начальница управления.

— Просто подписать одну бумажку. Через пару часов юрист ее сделает.

… Сэр Джон почти не скрывал бешенства, когда через десять минут Зоя с Людмилой вошли к нему.

— Из‑за тебя этот Валерий навсегда ушел из нашей власти, — грозно сказал он заместителю министра, и та съежилась от страха.

— А ты просто кинула меня на тридцать лимонов. Так у вас, кажется, говорят? – уже менее раздраженно обратился Эктон к Скотниковой.

— Почему кинула? – пыталась оправдываться та.

— Потому что цена этого договора, о котором ты договорилась, как туалетной бумаги. Эта ненормальная ведь даже ничего не понимает в том, что подписывает. Так что она не наша. Тем более, что она ничего от него не получит. И как таких только назначают на государственные должности? А деньги получит интернат, то есть больше половины достанется тебе! Смотрите, больше никаких ошибок, а то мне придется пересмотреть условия контракта с вами!

И Зоя с Людмилой почувствовали, что их прошиб холодный пот, сердце забилось как бешеное, и дикий страх овладел всех их существом.