Страница 10 из 37
— Можно подумать, что сам подарок!
— Какой уж там подарок! – махнул рукой Григорий Александрович. – Я уже списанный отработанный материал.
И тут он обнял Зою и заговорщицки прошептал ей на ухо:
— Ты знаешь, я тут читал Евангелие…
— И? – скривилась последовательница оккультной секты.
— Так вот там рассказывается про гробы, которые снаружи очень красивы, а внутри полны всякими продуктами разложения.
— К чему это ты?
— Да вот у меня была одна подружка гинеколог. Она мне говорила, что внешность женщин очень обманчива, но ее с зеркальцем не обманешь. На кресле она видела у пациенток скрытое от остальных: эрозии и гнойники внутри молодых расфуфыренных красавиц и абсолютно здоровых немолодых женщин. Но есть и душевные гнойники и эрозии, которые не увидит даже гинеколог. А я вот как‑то не разглядел тебя в свое время…
— Скотина! – вскрикнула Зоя Георгиевна и не влепила Григорию Александровичу пощечину только потому, что к ним подошел юрист до этого деликатно стоявший поодаль.
— Петя, пойдем сейчас к сэру Джону, – сказала сразу взявшая себя в руки заместитель министра. – А ты хоть умойся перед тем, как встречаться с таким лицом! — бросила она профессору.
— Если мне за это нальют коньяка! – заявил тот.
Зоя не выдержала, плюнула на землю и смачно выругалась.
— Пусть его покормят и дадут коньяка, только немного, – сказала она подошедшей к ним Людмиле Владимировне. – А сэр Джон пока поговорит с Петром.
Эктон решил принять юриста и врача в домашнем рабочем кабинете Скотниковой. Это была комната площадью около тридцати квадратных метров, поклеенная черными обоями с непонятными узорами. Стены заполняла такая же черная мебель, только другого оттенка. Окна были задрапированы шторами из кроваво–красного бархата. Посередине комнаты стоял большой массивный черный стол, за которым на похожем на трон кресле и сидел сэр Джон. Других стульев в комнате не было: Скотникова предпочитала, чтобы в этом кабинете все стояли перед ней навытяжку. Лорд Эктон уже не обращал внимания на такие мелочи, но одобрительно ухмыльнулся, войдя в это помещение.
Петр Иванович сразу испытал чувство неподдельного животного ужаса, увидев англичанина, а тот сразу это почувствовал. И юрист и Зоя Георгиевна стояли перед столом, а Эктон не спеша начал говорить:
— Петр, я знаю, что ты хороший юрист. Как ты считаешь, по действующему российскому законодательству чиновники имеют право продать гражданина России на опыты иностранной организации? – мягким шипящим голосом спросил сэр Джон, и Петру стало еще страшнее.
— Нет, сэр, – испуганно пробормотал он. – А для чего нужно официально оформлять подобные вещи? Ведь многое можно сделать, если по другому это назвать…
— А такие мысли уже ближе к сути, – усмехнулся Эктон. – Так ты можешь придумать, как это назвать?
— Нужно знать, о чем речь – все еще испуганный, но уже обретающий уверенность сказал юрист.
— О чем речь? Есть один русский старик с паранормальными способностями. Их исследование представляет большой интерес для научного отдела нашей корпорации. Для того, чтобы их исследовать, нам хотелось бы иметь документ, подписанный представителями местной государственной власти, о том, что они продают нам его…
— Ну, такой договор они, конечно, не могут подписать, но ведь может быть создана какая‑то научно–исследовательская международная программа, в рамках которой… могут быть какие‑то издержки… Что вы собираетесь с ним делать?
— Да в принципе ничего. Просто с ним будет беседовать профессор.
— А зачем тогда вообще какие‑то документы?
— Вы это не поймете, пока, – сказал сэр Джон и обернулся к Зое Георгиевне: – Зоя, а ты не приглашала пока Петра войти в наш клуб?
— Нет пока.
— Думаю, что он вполне созрел для этого.
— А что за клуб? – спросил Петр.
— Всему свое время, – загадочно сказал сэр Джон. – Ты можешь идти.
Когда юрист вышел, заместитель министра наконец задала интересовавший ее вопрос:
— А на самом деле: зачем вам нужен какой‑то договор?
— Мне не нужны бумажки, мне нужна душа того, кто продаст священника на опыты, – спокойно сказал сэр Джон. – А душа этого юриста, похоже, и так наша.
Валерий Петрович
— Что же тогда предпринять? – спросила Зоя Георгиевна сэра Джона.
— Поговори с этим забавным пьяницей Валерием Петровичем открыто; для него настал час выбора; он либо станет нашим, либо не сможет жить прежней жизнью.
— Что делать, если он откажется?
— Сделай вот что… – и знаком подозвав Зою к себе, Эктон что‑то прошептал ей на ухо.
… Валерий Петрович еще только немного пришел в себя, когда заместитель министра, лукаво улыбаясь, поманила его в соседнюю комнату с той, где он сидел с англичанами, Сергеем Владимировичем и своей похрапывающей начальницей. Он неуверенно поднялся и медленно подошел к ней.
— Что случилось?
— У меня к тебе деловое предложение, Валера.
— Какое же?
— Я смотрю ты парень геройский, тебе море по колено…
— Этого уж не отнять! – гордо заметил Петрович.
— Не то что твоя Нина Петровна, она не то что решить, даже понять ничего не может.
— А ты это заметила?
— Ну, конечно, заметила, глупенький, — Зоя Георгиевна на минуту чуть было не решила пококетничать, но, вспомнив тот позор, который только что пережила с Григорием, подумала, что не стоит.
— И чего же ты от меня хочешь?
— Английский фонд заинтересовался одним из пациентов Люсиного интерната.
— Это еще каким? – засмеялся Валерий Петрович.
— Да есть там у нее один странный священник.
— Ах да, я его видел как‑то. Он хороший, — вдруг грустно сказал чиновник.
— Хороший? – передразнила его заместитель министра. – Не знаю, чем уж он хороший, но ты на нем можешь неплохо заработать.
— В смысле?
— У него есть какие‑то паранормальные способности, которые интересуют английский фонд, который представляет сэр Джон. Им хотелось бы провести с ним ряд опытов, но чтобы все было официально, то есть нужно, чтобы ты подписал договорчик. С юридической стороны все будет идеально – я тебе гарантирую.
— Каких еще опытов? – глаза Валерия налились кровью.
— Откуда я знаю? Каких‑то. Правда, может старичок этого не пережить. Но тебе‑то какая разница? Ты лично получишь тридцать тысяч евро.
— Ах ты… — Валерий Петрович покраснел. Казалось, что сейчас он ударит Зою.
— Что, мало? Ладно, последняя цена: тридцать миллионов рублей, — сказала та, по–своему истолковав неожиданную вспышку гнева Петровича.
— Не все в этом мире продается, Зоя, — зло сказал тот. – Да ведь это почти святой человек! Я с ним один раз всего две минуты поговорил, а он мне всю жизнь перевернул!
— Не очень‑то перевернул: какой был пьяница и прохвост, такой и остался.
— Так я, может быть, измениться пытаюсь, после той встречи!
— Не может, — сухо произнесла Зоя Георгиевна. – Либо меняешься, либо нет. Для тебя сейчас час «Ч»! Подпишешь документы?
— Нет, и Нине не дам такое подписывать!
— Что и тридцать миллионов рублей хуже, чем какой‑то старикашка из дурдома?
— Не все меряется деньгами, — ясно сказал уже совсем протрезвевший Валерий Петрович. – Но ты ведь, наверное, шутишь, Зоя? Кому надо не пойми на что давать такие деньги? – с надеждой в голосе спросил он.
— Да нет, не шучу, — жестко ответила та. И неожиданно быстрым движением руки нажала на какие‑то точки на теле собеседника, после чего он вдруг обмяк и упал.
— Валерий Петрович! Что с вами? – деланно закричала заместитель министра.
Прибежали Сергей Владимирович и англичане, один из которых был врач. Он диагностировал инсульт и полную парализацию.
Лорд и профессор