Куда тянутся души. Открывая глаза

Эрвин поменялся в лице, оно приняло счастливый вид, и затем вновь стало спокойным и невозмутимым.

— Габриэль, я кажется придумал! Отправитесь в Смагард сразу после совета, чем раньше это начнется, тем быстрее закончится, — воскликнул Эрвин, радуясь удачной мысли.

Нас закрыли в одном из помещений в башне. Маленькая комната без окон, только два стола и скамьи. От нескольких свечей на подносе, света было мало. Хуже, будет только в тюремной камере в Смагарде. Я уже представляла себе темницу с сырыми стенами, покрытыми плесенью, а по голой земле в соломе копошатся крысы, и кто знает какие еще твари. А единственный источник света маленькое глубокое окошко с решеткой. Габриэль говорил, что их суд жесток, и камера предварительного заключения представлялась мне именно такой, с пропитывающим насквозь запахом сырости и пробирающим холодом. От этих мыслей было не по себе.

— Если бы я умела перемещаться в пространстве, нам было бы куда проще, — грустно проговорила Канья, сидя за одним из столов, опираясь головой о руки.

— Может попробуешь еще раз снять заклинание с двери?

— Бессмысленно. — обреченно произнесла Канья. Такое пессимистичное спокойствие было ей не к лицу.

Она была права, совершив уже сотню попыток открыть эту дверь. Но нужно знать какое заклинание было наложено, чтобы это сделать.

— Все будет хорошо, — умиротворенным голосом произнесла Канья. — Если верить великим духам, то мне еще замуж нужно выйти, прежде чем умереть.

Да, это обнадеживало. Особенно «если верить».

— Канья, если все будет плохо, как думаешь, как нас отправят в Смагард? Как отъявленных преступниц под жестким конвоем?

Преступницами я нас не считала, и муки совести из-за убийства меня к удивлению, не мучали. Не думала никогда, что способна на убийство. Но мы защищались, и своя жизнь оказалась дороже. Канья тоже не выглядела страдающей от чувства вины, видимо обладая не менее развитом эгоизмом, чем я.

Периодически я заглядывала в немного потухшие голубые глаза Кньи. Порывов обращения к Тьме не заметила.

— На сколько долго ты можешь отвести глаза от нас? — поинтересовалась я. Это была основная часть побега.

— Минут десять, максимум пятнадцать, затем мне потребуется время на восстановление сил.

— Надеюсь нам хватит этой форы, — с надеждой в голосе произнесла я.

Побег мы решили устроить пред самым судом. Если устроить побег раньше, в лесу, на пути к городу людей, нас легко смогут нагнать, и Канья не успеет скрыть следы. А вот из города скрыться незамеченными будет легче. Канья отведет глаза и заметет следы, никто даже не догадается в какую сторону мы пошли. Главное выбрать подходящий момент.

Дверь со скрипом открылась и на пороге показался пустынный маг Айер.

— Дядя! — вскрикнула Канья, бросаясь на шею седовласому мужчине.

— Дорогая, как ты? — спросил Айер.

В голубых глазах как у Каньи читалось искреннее сочувствие.

— Нормально. Но будет лучше, когда все это закончится.

— Я не стану говорить отцу, пока все не проясниться, он и без того переживает. А так вообще с ума сойдет, ведь помочь не сможет.

— Дядя, — Канья посмотрела ему за спину, дверь была закрыта, — на совете не узнали о том, что я была невестой сына Гонкана?

— Нет, новый представитель не из его рода, и покойный Гонкан, судя по всему, не успел растрезвонить о свадьбе и уж тем более не сделал этого, когда ты сбежала.

— Это чудесно, я боялась, что, если совет узнает, то они неправильно истолкуют все, — с облегчением проговорила Канья.

— Я пытался, уговорить совет не отправлять тебя в Смагард, и допросить здесь, но большинство проголосовало, за то, что порядки менять в такой ситуации нельзя, и свидетели тоже должны выпить зелье истины и быть допрошены на суде по всем правилам.

— А, что на счет Анны? — поинтересовалась Канья. — Она человек, и она защищалась.

Видимо с дядей Канья решила все же не откровенничать — мудро.

— Если подтвердится самооборона, ей сохранят жизнь.

— Мне пора вас оставить, — с грустью проговорил Айер, — но я прибуду в Самагард на

суд.

Он взял Канью за руку, и я увидела, как он передал записку и светящийся фиолетовым светом пузырек. Однозначно какое-то магическое вещество. Канья быстро спрятала все в декольте.

Дверь снова открылась и на пороге появился Эрвин. Выглядел он как всегда невозмутимым, казалось его вовсе не беспокоит наша судьба. А я-то думала, что мы сдружились, не смотря на мое не самое общительное настроение.

— Совет принял решение, что вы обе отправитесь в Смагард на суд, — сообщил он, то, что мы и так уже знали. — Отправитесь в карете Рейнорда Делагарди, Габриэль тоже будет вас сопровождать.

А это уже полезная информация. Поездка в карете — звучит не плохо.

— Если нужно с собой, что-то взять, у вас еще есть время. — сказал Эрвин, пропуская нас к выходу.

И мы направились прочь из жуткой комнаты, даже за дышалось как-то легче.

Мы зашли в комнату Каньи, она извлекла из чемодана немного вещей и маленький чемоданчик со своими склянками. Все быстро побросала в дорожную сумку, больше похожую на кожаный мешок, стягивающийся вверху завязками.

— Канья, там найдется место и для моих вещей? — поинтересовалась я.

Сменное белье и зубная щетка не помешают.

— Да, конечно.

Покинув ее комнату, мы направились дальше по коридору к моей. Я взяла только самое необходимое. Уходя, я снова оглядела свой временный дом, окровавленное платье так и валялось на полу. Немного подумав, я срезала почти все камни, и, оторвав от платья кусок ткани, сложила их туда, завязав в узелок. Мало ли, что нам понадобится в бегах.

В сопровождении Эрвина мы направились к воротам, ведущим за пределы обители.

Нас ждала карета, совсем не такая как я представляла. При слове карета мне виделось красивое и дорогое транспортное средство аристократов, с резными узорами и позолотой. Но перед нами стаяла простая деревянная коробка без примечательных деталей, с небольшим решетчатым окном, запряженная четырьмя самыми заурядными гнедыми кобылами. Позади кареты на таких же лошадях два солдата-стражника. На них были кольчуги и изумрудного цвета накидки с капюшонами. Такого одного я уже видела, в тот день когда Габриэль уехал сражаться с химерами.

Эрвин открыл дверь кареты и пригласил жестом сесть. И я послушалась. Села рядом с хмурым Габриэлем, на обитые черной тканью сидения. Напротив, сидел его брат.

— Канья, — проговорил Эрвин с взволнованными нотками в голосе, взяв ее маленькую ручку в свою. — Не бойся, все будет хорошо.

— Само собой, Эрвин, — проговорила она в ответ, и он осторожно поцеловал ее запястье.

Эрвин нехотя отпустил ее руку, и Канья села напротив меня. Дверца закрылась, и мы тронулись с места.

— Сколько времени мы будем в пути? — поинтересовалась я.

— Около двенадцати часов, — ответил мне Рейнорд.

Не так уж и много. Я помню, что на карте города находились не далеко друг от друга, и на машине мы бы добрались за час или два, но для кареты с лошадьми и двенадцать часов уже быстро. К утру мы приедем.

Смагард в окружении леса, в близь Драконьих гор. А значит и до прабабки Каньи путь не будет длинный, она живет в том же лесу, что окружает город людей. Самое сложное выбраться из города и пройти сквозь лес к подножью гор.

— Как будет проходить суд? — спросила я.

Умирающий во мне адвокат оживился. Здесь у них свои правила, и не плохо бы их знать.

— Меня кто-то будет защищать на суде? — продолжила я задавать вопросы.

Мужчины пару раз молча переглянулись, будто решая кто будет отвечать.

— Защита тебе не понадобится, вас предварительно допросят, для подготовки вопросов на судебный процесс, — ответил Рейнорд.

— А кто будет допрашивать?

— Опять же я, в присутствии мага, что служит в замке, — сообщил Рэйнорд. — Затем состоится суд, маг даст вам зелье истины, и я в присутствие Хендрика, снова допрошу вас. Затем он примет решение. В случае казни, наказание исполняют на месте.