Человек многоликий

1. — Хоть ты мне друг, Феофан, а туповат, пусть и силен физически.

2. — Боже, зачем Ты дал мне в любимые дочери эту легкомысленную кокетку, для которой в мире нет ничего интереснее губной помады?

3. — Какая же ты противная злюка, Эмилия, вечно кусачая и недовольная!

4. — Подвинься, толстый увалень!

5. — (подчиненному) Ну ты нахал, Нектарий, хоть и толковый сотрудник. Но нельзя же так задаваться.

3. Размещение в зоопарке. Если интроективная субличность такова, что непонятно, как можно ее скорректировать и авторизовать, то вполне можно отвести ей клетку в зоопарке, и разместить там с должным почтением, но без права свободного перемещения и выхода к микрофону. Последнее не означает, что жителей зоопарка нельзя использовать в психической жизни — с ними можно разговаривать (пока они в клетке) или выводить гулять на поводке — в том числе, в особых случаях, выпускать на короткое время к микрофону.

Дальнейшая судьба зоопаркового интроекта может быть различной. Один из вариантов — он быстро заскучает в неволе и умрет своей смертью. Второй вариант — интроективная «никуда не влезающая» субличность обнаружит приличный нрав и постарается быть полезной, будучи подпущена к микрофону, окажется адекватной, подружится с собственными субличностями и в конце концов заслужит право войти в их число — тогда ей следует дать имя, обязанности, права и выпустить из клетки — понятно, что такое решение должно приниматься всеми собственными субличностями сообща и оформляться торжественным ритуалом. И, наконец, третий вариант заключается в том, что субличность из зоопарка постепенно превращается в проективную субличность, обладающую резко суженными правами (вплоть до содержания в клетке), но определенными обязанностями, заключающимися в том, чтобы представлять человека в тех его ролях или состояниях, которые он решительно отказывается считать «своими» — но на практике все же в них оказывается.

Поясним сказанное примером.

Филомела — хорошенькая барышня, любимица своей семьи и окрестных молодых людей. Однако однажды она, не заметив протянутую руку старой нищенки, слышит от нее такое обращение:

— Ну ты, противная гусыня!

Субличность Противной Гусыни никак не укладывается во внутреннем мире Филомелы, то есть не авторизуется ни одной из ее субличностей, и девушка помещает эту субличность в клетку зоопарка. Казалось бы, зачем? Однако скоро эта обитательница зоопарка оказывается Филомеле весьма кстати. Когда один особенно надоедливый и не очень приятный поклонник в который раз предлагает молодой красавице руку и сердце, ее вдруг осеняет: она быстро открывает клетку с Противной Гусыней и заявляет нетактичному ухажеру:

— А ты знаешь, Гиацинт, я ведь не всегда такая улыбчивая и хорошенькая, какой ты привык меня видеть — некоторые называют меня противной гусыней.

В этот момент Противная Гусыня выходит к Главному микрофону под свет Главного прожектора, и потрясенный Гиацинт видит эту субличность воочию, и больше уже никогда не докучает Филомеле со своими брачными намерениями. Что же произошло? Сработала энергия старой нищенки, ее образ, сохраненный Филомелой в своем зоопарке и вовремя выпущенной во внешний мир.

Если интроективная субличность, размещенная в зоопарке, получает регулярную подкормку авторизацией, или оказывается очень удобной проективной субличностью, то, вероятно человеку следует рассмотреть ее на предмет «удочерения», то есть, после должной коррекции и дрессировки, присвоения ей статуса собственной субличности, с вытекающими из него правами и обязанностями.

Упражнение 16. Придумайте людей, для которых следующие обращения или характеризации настолько неуместны, что соответствующие интроективные субличности придется определить в зоопарк. После этого придумайте ситуации, в которых эти обитатели зоопарка могут быть успешно использованы.

1. — Ты — нелюдимый сухарь, Никодим!

2. — Легкомысленная профурсетка!

3. — Дикарь ты, Евсевий, форменный и непотребный троглодит!

4. — О, мой легкокрылый голубок, моя сладкая дуся!

5. — Да ты просто уже старуха древняя, морщинистая и склочная!

Проективные субличности. Во многих ситуациях, где человек чувствует себя некомфортно, он обращается к общественному сознанию, которое услужливо предлагает ему полуритуальные формы соответствующего поведения, и человек, их используя, обычно генерирует соответствующую проективную субличность, которая и должна, по его замыслу, вести себя «как надо», но в то же время энергией собственного «я» он эту субличность не наделяет и выглядит похожим на зомби, так что его хочется потрясти, заглянуть в глаза и спросить: «Ау, это ты или не ты?»

С другой стороны, в некоторых случаях проективные субличности, видимо, необходимы. Например, с чем менее для себя знакомой и комфортной ситуацией человек сталкивается, тем больше у него соблазн выставить к Главному микрофону некоторый суррогат своего «я» — просто для затравки, чтобы посмотреть, что получится. Другой вариант возникновения проективной субличности — это ситуация, где человек выступает в табуированных для себя самого ролях, и тем самым вынужден отгородиться от своей фактически актуальной субличности, заявив: «Это — не я».

Такого рода ситуации довольно неприятны и потенциально опасны для психики в целом, так что любая конкретная проективная субличность должна быть в обозримое время преобразована в собственную или помещена в зоопарк, с правом очень редкого выхода к микрофону. Зоопарк — для монстров, и с ними нужно быть очень осторожным и ни в коем случае не следует пытаться обращаться с ними, как с «домашними» субличностями.

Упражнение 17. Определите по следующим репликам, на какую проективную субличность указывает протагонист.

1. — Я иногда читаю лекции, по необходимости, но этого не люблю — кто я такой, чтобы других учить?

2. — Бывает, гавкну на детей — но только для виду, а так я добрая, на самом-то деле.

3. — Я когда надеваю пиджак и галстук и сажусь в казенную машину — мне так смешно делается, что икаю все время.

4. — А вот выставляют когда меня для примера общественности — этого не переношу всей душой, но терпеть приходится.

5. — Я, когда без мужчины живу (редко так бывает, но все-таки) — просто сама не своя, ей-Богу!

Упражнение 18. Подумайте, есть ли у вас проективные субличности, и если да, то в каких ситуациях вы ими пользуетесь. Можете ли вы их «одомашнить», или им самое место в зоопарке, наравне с дикими интроектами?

Внутренние диалоги. Тема общения разных людей и их субличностей тесно смыкается с темой общения субличностей внутри самого человека — как его собственных, так и образов других людей в его внутреннем мире. Физически расставаясь с человеком во внешнем мире, мы нередко продолжаем разговор, спор или обсуждение с ним в своем воображении — но кто и с кем в этом случае разговаривает?

Выстраивание отношений с другими людьми и в своем собственном внутреннем мире невозможно без проведения достаточного количества переговоров между субличностями, корректных по форме и содержательных по существу, и этому искусству следует учиться, причем многим людям буквально с нуля, так как распространенная идея заключается в том, что вежливость — это искусственные цепи, возможно необходимые в обществе, ну уж с самим (самой)-то собой чего церемониться? Это, однако, глубокое заблуждение, и не освоив правил внутренней вежливости, нельзя рассчитывать на мир и согласие в семье своих субличностей.

То же самое относится и к образам других людей во внутреннем мире человека — а ведь именно они сидят в зрительном зале перед сценой соборного «я», смотрят на субличности, выходящие к Главному и дополнительным микрофонам, а при случае и сами могут выдвигаться на сцену или требовать, чтобы их выслушали из зала, включив там свет. Более того, в некоторых случаях внутренние образы людей из внешнего мира (например, родителей) надевают на себя маску той или иной собственной субличности человека (например, Судьи или Прокурора) и выходят в таком виде на сцену соборного «я». Возможна ли работа с такими субличностями? Возможна ли работа с внутренними образами других людей; в частности, умерших (или полностью ушедших из внешней жизни человека)? Очень часто в качестве железного оправдания своей неспособности измениться внешне или внутренне люди говорят: «Меня такой глупой воспитали», или «У меня был очень строгий отец, который всегда меня ругал, и до сих пор его образ стоит у меня перед глазами, поэтому я в себе неуверен и ничему не способен радоваться». Однако любые черты характера, даже такие упорные, как глупость, неуверенность и безрадостность, поддаются исправлению при должном упорстве человека, и все без исключения фигуры внутреннего мира, и в их числе собственные субличности и образы других людей, поддаются дрессировке и перевоспитанию; а кроме того, человек властен изменить их роль в общем балансе своей психики, например, превратить скомпрометировавшего себя Всевластного Судью в скромного Консультанта по Этическим Вопросам и уменьшить в размерах образ Устрашающего Свирепого Отца, превратив его в Брюзжащего Старикана. Что же этому мешает? В первую очередь, плохое знание своего внутреннего мира, а во вторую — грубые манеры его населения, не склонного к дипломатии, в частности, игнорирующего простейшие правила вежливости, к числу которых относятся: а) самопредъявление при выходе к Главному микрофону, б) выслушивание актуальной субличности, то есть неотталкивание ее от Главного микрофона, пока она не закончит свою речь, и в) самоограничение у Главного микрофона — это место можно занимать лишь по требованию ситуации и с согласия остальных субличностей.