Страница 22 из 112
Пришлось придумывать сказку, что это малоизвестное произведение малоизвестного писателя. В общем, момент вручения подарка вышел скомканным, и совсем не таким, как я его запланировал. Хотя, было похоже на то, что это никого, кроме меня, не смутило.
Решив, все же, сначала немного перекусить, чему я был очень рад, так как успел проголодаться, мы выпили чаю с печеньем и решили выдвигаться, так как время уже поджимало. Я переоделся в свой блестящий пиратский костюм и смело вышел на улицу, в глубине души опасаясь, что на нас сейчас начнут показывать пальцами.
Мои опасения оказались напрасными. К вечеру в городе уже начала чувствоваться праздничная атмосфера, и даже кэб, который мы остановили, оказался украшен пучками зеленых веток, а в гриву лошадей были вплетены красные ленты.
Сам кэбмен даже не моргнул глазом, когда в кабину уселась розовая фея со своим пажом, и пират в зеленых лосинах. Впрочем, выглянув по дороге в окно, я понял – почему. За те сорок минут, что мы ехали до приюта, я увидел трех девушек, одетых принцессами, несколько пажей, пару разбойников, Арлекина и валета пик. Весь город явно собирался на какой-то массовый бал маскарад. Убедившись, что не выгляжу идиотом в своем костюме и не привлекаю ничьего внимания, я успокоился.
Мистера Робертсона, который открыл дверь на мой стук, я даже сначала не узнал. Окладистая черная борода закрывала большую часть его лица, темно-синий камзол, украшенный вышивкой и золотыми пуговицами, обтягивал огромный накладной живот, с ремня свисала устрашающих размеров сабля.
- Тысяча чертей! Якорь вам в глотку! Кого еще принесла к нам нелегкая?
Ага, все понятно, образ весьма узнаваемый. А вот кто я такой, пока и сам не знаю, впрочем, чего мелочиться! Играть, так по-крупному!
- Старина Эдвард, неужели ты не узнаешь меня? Это же я, Генри!
- Генри? – видно было, что мистер Робертсон немного растерялся.
- Конечно, Генри! Неужели ты не рад меня видеть, мой друг?
- Я… Эээ…
- Ну конечно, рад! Все рады видеть такого известного человека, как Генри Морган, не правда ли, друзья мои? – я повернулся к стоящим рядом Донни и Мариссе. – Позвольте представить вам моего старинного приятеля, сэра Эдварда Тича, более известного, как Черная Борода. А это мои пленники, - снова обратился я к мужчине, - испанская принцесса и ее ммм… дуэнья.
- Что? Какая я тебе дуэнья! Я паж!
- А я вовсе не принцесса, я фея, крестная Золушки.
- Что? Какая фея в море? Ты – принцесса, захваченная, соответственно, с разоренного нами испанского галеона. А ты, - обратился я к Донни, - ее дуэнья. Так как высокородные испанские девицы не путешествовали с мужчинами, будь он хоть паж, хоть король.
- Вам бы в театре играть, мистер Браун. Проходите, вас уж заждались, - улыбка проглядывала сквозь накладную бороду.
- Спасибо, мистер Робертсон. С Днем Смены Года вас.
Праздник собирались отмечать в столовой, как в самом большом помещении в доме. Часть столов была вынесена, остальные расставлены по сторонам комнаты, оставляя довольно много свободного места. Комната была украшена уже привычными зелеными букетами и венками, и очень ярко освещена.
Как оказалось, все действительно уже были на месте, и наше появление вызвало явное оживление. И, если образ Донни, в его старинных бархатных панталонах, вызвал сдержанные смешки в рядах воспитанников, то Марисса сразила всех наповал. Пара десятков восхищенных мальчишечьих взглядов заставила ее улыбнуться и гордо приосаниться, хотя Дональд явно был недоволен.
Как только мы поздоровались и уселись на свободные места, началась торжественная часть вечера. Как оказалось, нам предстояло посмотреть выступление того самого театра, о котором я, признаться, так ничего и не удосужился узнать. Ну, не считать же знакомством то, что я когда-то пользовался его реквизитом.
Да… Давненько это все было, такое чувство, как будто в другой жизни. Если сравнить меня, того, каким я был, когда только попал в этот мир, и меня сегодняшнего – это будут два разных человека. Конечно, самому оценивать сложно, но судя по тому, что на одни и те же вещи я стал смотреть совершенно по-другому, это именно так. На крохотной, импровизированной сцене, меж тем, разворачивалось действие:
- Моей любви не выразить словами,
Вы мне милей, чем воздух, свет очей,
Ценней богатств и всех сокровищ мира,
Здоровья, жизни, чести, красоты,
Я вас люблю, как не любили дети
Доныне никогда своих отцов.
Язык немеет от такого чувства,
И от него захватывает дух.
Ого, ничего себе! Я оглянулся на мисс Эмили, которая наблюдала за игрой малолетних актеров с явным волнением. Любовь к Шекспиру – это, безусловно, хорошо, но «Король Лир»? Не уверен, что это произведение подходит для детского театра, уж лучше бы поставили «Много шума из ничего», или «Укрощение строптивой». Хотя, надо сказать, играли ребята просто замечательно – Гонерилья и Регана выглядели откровенно неприятными лицемерками, а Корделия была милой и скромной.