Певец меча

— Она обвинила меня в убийстве, — с горечью сообщил Гаррод. — В убийстве многих людей.

— Ты был в банде Аджани.

— Я продавал ему лошадей! Кто скажет, что это преступление? Я живу этим.

— Так и Дел, — сказал я, — живет тем, что осталось от ее жизни.

В напряженной тишине Гаррод смотрел, как я наклонился, поднял переднюю ногу гнедого и осторожно выковырял грязь, набившуюся между краем подковы и копытом. Бусинки в растрепавшихся косах Северянина зазвенели.

— Она говорит, что Аджани убил всю ее родню.

— Так оно и было. Он и его люди.

— Меня там не было.

— Но ты знаком с Аджани, — я опустил ногу и занялся другой передней.

— Я продавал ему лошадей и иногда покупал. Я не убиваю людей.

— Ты снабжаешь лошадьми тех, кто этим занимается, — я вытащил камень из подковы, — и покупаешь у Аджани животных, которых он забирает у тех, кого убил.

Гаррод не нашел, что ответить.

Я опустил ногу, выпрямился и посмотрел на него поверх спины жеребца.

— Я думаю, у нее есть законное право не доверять тебе и не любить тебя. Если бы не ты и такие как ты, Аджани не смог бы заниматься своим делом.

— А ты? — обвиняющим тоном заговорил Гаррод. — Разве кто-то из вас лучше? Продаете свои мечи любому, у кого хватит денег, чтобы нанять вас? — он сплюнул. — Сколько человек ты убил в круге? Сколько людей отдали тебе свои жизни в ритуале танца? Разве в круге смерть красивее? Разве такая смерть справедлива? Ты от этого чувствуешь себя могущественнее? — бледные глаза стали яростными, жесткими и холодными как лед. — Несколько раз мне приходилось убивать людей. Людей, которые пытались обмануть меня, украсть у меня что-то или принуждали к драке. Я не Аджани, я не убиваю и не обкрадываю мирные семьи. Но я и не ты: я не вхожу в круг и не ставлю себя выше других людей только потому что в моих руках яватма.

Я давно не задумывался о своей жизни, я просто жил и занимался своим делом. Я — танцор меча, которого можно нанять. Размышления о том, что ты делаешь или зачем это делаешь, до добра не доводят. Постепенно тебя начинают одолевать мысли, а стоит ли вообще стараться выжить, что для человека моей профессии просто смертельно.

Я покачал головой.

— Мне очень жаль твоих лошадей, но провоцируя меня, ты их не вернешь.

Гаррод не сводил с меня глаз.

— Я — Говорящий с лошадьми, и мне тяжело пережить такую потерю, но все, что я говорю сейчас, я говорю не из-за погибших животных. Меня обвинили в совершении того, чем я никогда не занимался и заниматься не желаю. Я не убийца.

— У Дел есть причина, — настаивал я.

— С ее точки зрения, несомненно. Ее можно понять. Но как мне кажется, она многое искажает. Изнутри она искорежена, изувечена, изуродована, а все потому что жажда мести пожирает ее душу как язва.

— Только из-за того, что вы не сошлись…

Он помотал головой так яростно, что косы застучали по груди.

— Я о другом. Я — Говорящий с лошадьми, я чувствую суть эмоций. А человеческие переживания не слишком отличаются от переживаний животных когда человек подчиняет себя потребностям вроде той, что ведет ее, — он помолчал, перевел дыхание, протянул руку и коснулся жеребца. — Я с первого взгляда понял, что за человек Аджани. Он безжалостный, холоднокровный подонок. Но Дел бы следовало взглянуть на собственные поступки. Большая ли между ними разница?

Во мне вспыхнул гнев.

— Если бы ты выжил в тех аидах, где побывала она… если бы ты прошел через тоже, что она…

— …без сомнения, я был бы так же изувечен, как она, — кивнул Гаррод. — Но она выжила. Она пережила издевательства Аджани. Почему он должен теперь торжествовать, превратив ее в женщину, не знающую ни жалости, ни пощады? В клинок без имени?

Я нахмурился.

— Во что?

— Клинок без имени, — повторил Гаррод. — Так говорят в Стаал-Уста, — его губы едва заметно изогнулись. — Спроси ее, можно ли ее назвать клинком без имени. Спроси ее, есть ли конец у ее песни.

Я покачал головой.

— Ты несешь какую-то бессмыслицу.

— Разве? Спроси ее. Задай ей мои вопросы. И скажи ей… — он помолчал. — Скажи ей, что даже Говорящий с лошадьми с Высокогорий слышал о Стаал-Уста и почитает законы чести вока.

Я вздохнул.

— Гаррод…

Он прервал меня, мотнув головой.

— Хватит об этом, танцор меча. Иди к своей женщине, а мне позволь заняться твоей лошадью. С этим я справлюсь.

В конце концов я позволил и пошел к своей женщине.

Нет, не к своей. Я пошел к Делиле.