Страница 5 из 133
Я поднял было руку, чтобы коснуться ее плеча, но наши лошади стояли слишком далеко. Пришлось просто кивнуть. Собираясь отвлечь ее от скорбных воспоминаний, я улыбнулся и пожал плечами.
— Зато ты привезешь меня.
Дел покосилась на меня, не соизволив даже повернуть голову в мою сторону.
— Вот уж счастье.
— Конечно счастье, — спокойно согласился я, предпочитая проигнорировать ее ехидный тон. — В конце концов, я — Песчаный Тигр.
— В конце концов, — она посмотрела на Север, — в Харкихале можно поесть. Нормально поесть и забыть о сушеной кумфе и финиках.
Я кивнул, сразу воспрянув духом.
— И вспомнить, что такое акиви.
— Не рассчитывай, что я потрачу хотя бы монету на выпивку.
— Ты надеешься заставить меня пить козье молоко?
Она смерила меня взглядом.
— По запаху они не отличаются. Так не все ли равно?
— Я буду пить молоко, а ты возьмешь меч Терона вместо Бореал и может тогда поймешь, каково мне, — я запнулся, заметив, как окаменело ее лицо, и только тут понял, что ляпнул. — Дел… Дел, прости, — в голове промелькнуло: «Аиды, и кто меня дернул за язык?». — Дел… ну извини меня.
Она побелела от гнева, и, шлепнув мерина по бокам, заставила его подлететь к моему гнедому. Дел кажется и не заметила, что жеребец прижал уши и оскалил зубы, пожелтевшие от Южной травы и зерна. Но я заметил. А потом сильная рука потянулась к моему запястью и крепко обхватила его. Так крепко, что удовольствия мне это не доставило.
— Никогда больше, — чеканя каждый слог, выговорила она, — никогда не поизноси ее имя вслух.
— Нет, конечно нет… Я все давно знаю. Я прекрасно понимаю и…
— Никогда, — повторила она и отпустила мою руку.
На запястье остались следы. Они пропали в считанные секунды, но легче мне от этого не стало. Такие промахи не скоро забываются. Это урок на всю жизнь.
Я пошевелил рукой, проверяя двигаются ли пальцы. Они двигались, хвала валхайлу. Дел сильная, но не до такой степени, чтобы сломать мне руку. Я чувствовал себя виноватым, но поведение Дел меня обидело.
— Прости, — повторил я, не находя больше слов.
Губы Дел сжались в тонкую линию. Ярость исказила правильные черты ее лица и одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, насколько она рассержена.
— Ее имя свято, — голос Дел звенел от напряжения и хотя она пыталась говорить спокойно, я уловил испуг и отчаяние.
— Дел…
— Свято, Тигр, — она наконец-то глубоко вздохнула и я почувствовал, как напряжение покидает ее тело, уступая место откровенному гневу. — В имени заключена часть силы, магии… Если ты разгласишь ее имя остальным, ничего не останется. — Дел замолчала, тревожно вглядываясь в мое лицо. — Понимаешь? Все время, все годы, все силы… все жертвы превратятся в ничто…
— Дел, я знаю… знаю. Ты объясняла мне. Просто с языка сорвалось, — я пожал плечами, стараясь скрыть смущение. Я понимал, что этой оговоркой предал ее веру в меня и отчаянно искал себе оправдание. — Я обещаю, что больше никогда не произнесу ее имя.
— Если кто-то услышит его… другой Северянин, тренированный так же, как я, знающий, как вызывать магию, как уничтожить яватму… — она надолго замолчала, потом провела рукой по лицу и откинула растрепавшиеся светлые пряди. — У меня и так хватает неприятностей из-за кровного долга. Человек, которого пошлют за мной, может забрать мое мастерство, мою силу, мой клинок всего одним словом.
— Но я же знаю ее имя. Ты сама мне сказала.
— Сказала, — безжизненным голосом согласилась Дел, — потому что у меня не было выбора. Но ты Южанин, ты не владеешь магией, силой. Ты ничего не знаешь о яватме, не понимаешь, что это такое. Однако ты умеешь танцевать и помнишь, как она служила тебе, давая все, о чем ты просил.
— Но не так, как она служит тебе.
— Нет, конечно нет, — рассеянно нахмурившись, она покачала головой и шелк волос заструился по плечам. Последнее время она не заплетала волосы в косу и они свободно спадали ей на плечи и спину. — Существуют ритуалы… больше никто не может их знать. Только я, когда делаю меч своим, — она покосилась на рукоять моего меча, понимавшуюся над левым плечом. Рукоять выходила через прорезь в шве бурнуса, чтобы в момент опасности легко было вытащить оружие. Яватма Терона не могла сопротивляться мне после смерти хозяина. — Если бы Терон знал ее имя, он убил бы тебя… и меня тоже.
— …и убил бы твой меч, — кивнул я. — Я понимаю, Дел.
— Нет, — сказала она, — не понимаешь. Но я и не ждала, что ты поймешь. Еще рано. Пока… — внезапно она пожала плечами, видимо решив, что я еще не был готов выслушать ее, а потому и заканчивать не стоит. — Не имеет значения. Пока я не добиваюсь от тебя понимания. Ты просто должен знать, что никогда и никому нельзя говорить ее имя.
— Не говорить.
— Не говорить, Тигр.
Я кивнул и для верности повторил:
— Не говорить.
Она посмотрела мне в глаза так пристально, что захотелось отвернуться, но я этого не сделал. Я видел, как она искала на моем лице подтверждение того, что она может мне поверить, искала что-то, что убедило бы ее больше, чем слова. Мы с Дел прошли вместе через многое, мы делили жизнь, смерть, испытания. Между нами возникла не обычная привязанность и не простая страсть — хотя для двух людей и этого достаточно. Но теперь, глядя на Дел, я понял, что сейчас в мире для нее не было ничего важнее, чем мужчина, который сможет сдержать свое слово.
Она отвернулась и повернула мерина на Север, к Харкихалу. Больше она ничего не говорила ни о мече, ни о моем обещании хранить молчание, но я не сомневался, что мой промах не забыт. И никогда не забудется.
Аиды, я же не нарочно. Хотя в таких случаях извинения, даже если они от чистого сердца, не помогают. Что толку, если в круге убийца извинится перед своей жертвой?
Харкихал ничем не отличался от большинства городов Юга. На кирпичах, из которых были сложены стены, ограждающие город от ветра, остались отпечатки человеческих ладоней и вмятины пальцев. Трещины в древней стене жители заделывали кусками глины, чтобы не осталось и щели, через которую могли бы проникнуть в город ветер и песок. Но как не знает границ человеческая мысль, так и город нельзя ограничить стеной. Невзирая на постоянную угрозу самумов и обычных песчаных бурь, вдоль всей стены, как цыплята вокруг наседки, беспорядочно теснились палатки, прилавки и повозки.