Страница 31 из 47
— Я рада слышать это, — говорит она. — И если это поможет тебе чувствовать себя слегка получше, ты не мой типаж.
— У тебя есть типаж? — спрашиваю я, на самом деле не задумываясь об этом.
— Что, а у тебя нет? — она смеется, и я чувствую, как мир снова вращается с правильной скоростью.
— Я думала, Лео был моим типажом, — говорю я ей. — И посмотри, как это все обернулось.
— Ты и Лео всегда казались… Я не знаю, дисциплинированными, что ли?
Я фыркаю на это, и она улыбается. Приятно знать, что мы можем вот так разговаривать, и я не разваливаюсь на части.
— Все кусочки выглядели совместимыми, — признаюсь я. — Я думала, что мы будем вместе, по крайней мере, до конца школы.
— Лео думал, что вы с ним будете вместе вечно, — замечает Полли, — что и было в значительной степени твоей проблемой.
Я киваю и прислоняюсь головой к ее коленям. Некоторое время мы сидим в тишине, и это хорошо.
— Когда ты поняла, что тебе нравятся парни? — наконец спрашивает Полли. Я не отвечаю. Как минимум, потому, что не знаю, как на это ответить. — Я просто думала, что все парни, которых я знала, были идиотами, — говорит она мне. — Потом я познакомилась с Эйми.
— Ты рассказала своим родителям? — спрашиваю я. Это важно, потому что моя мама слышала шум, который я только что создала, и будет задавать вопросы на протяжении всего ужина, и, скорее всего, позвонит маме Полли, чтобы поблагодарить ее за воспитание либеральной, полезной и рациональной дочери, как только Полли выйдет за дверь.
— Нет, — говорит она. — Если я расскажу им до того, как Эйми приедет в гости, они будут чувствовать себя по-настоящему неловко, а я не хочу этого.
— Плюс, — добавляю я, ощущая себя болтушкой, какой и была в старые добрые времена, — если ты расскажешь им, они не позволят вам делить комнату!
Полли начинает истерично хихикать, сжимая край ванны, и если бы здесь не пахло рвотой, было бы как раньше: мы тусуемся вдвоем, крася ногти на ногах или пробуя новые прически.
Раздается деликатный стук в дверь.
— С вами двумя все в порядке? — спрашивает мой папа. Мне интересно, разыграли ли они с мамой это на бумажках, в камень-ножницы-бумагу, на камнях, или он просто был недалеко отсюда?
— Я в порядке, спасибо, мистер Винтерс, — говорит Полли. — Просто причудливая реакция на то, что сказала офицер Плуммер.
— С тобой все будет в порядке до ужина? — спрашивает он.
— Ох, ага, — говорит Полли. — Теперь я в порядке. Как вы?
— Серьезно? — шепчу я.
— Эй, он тоже услышал плохие новости! — шепчет она в ответ. Впрочем, папа хорошо слышит нас обеих, потому что смеется.
— Через пятнадцать минут все будет готово, — говорит он. — Я крикну.
— Спасибо, пап, — отвечаю я. Я выкидываю бумажное полотенце и мою руки, плескаю водой в лицо и для верности полощу горло.
— Извини, что не сказала тебе раньше, — говорит Полли, когда мы возвращаемся в комнату. — Правильный момент никак не наступал, и я не хотела сбрасывать на тебя что-то еще, когда ты нуждалась во мне.
— Это часть тебя. И я не злюсь или еще что-то из-за того, что ты не рассказала мне. В последнее время я была довольно паршивым другом с точки зрения взаимности.
— Мы в порядке, — говорит Полли, когда садится на край моей кровати. — Я просто… Я боялась, что ты будешь опасаться меня. Я знаю, что ты не боишься парней, не совсем, но ты насторожена. Это бы убило меня, если бы ты была настороженной со мной.
— Я обещаю, что ты все еще можешь спать в моей постели, когда у нас будут пижамные вечеринки, — говорю я, пробегая рукой по старому одеялу. — Если хочешь, я даже скажу Эйми, что ты не перетягиваешь одеяло. Замолвлю за тебя словечко и все такое.
— Ты не посмеешь, — говорит Полли, заливаясь краской. — Я еще не решила, что мы будем делать с договоренностью о ночевке. Я просто не хочу, чтобы мама и папа вмешивались в это.
— Я, определенно, понимаю это, — Лео и я не часто развлекались, но я все равно была раздражена изменением в поведении моих родителей по отношению к нему, когда он перешел из ранга товарища по команде в ранг моего парня. Не то чтобы я изменилась на фундаментальном уровне. — Расскажи мне, как это будет происходить.
Полли снова становится красной. Я смеюсь, но затем быстро становлюсь серьезной.
— Не смей, — говорит она, проницательная, как никогда. — Это совсем другое и не сравнится с твоим первым разом. Ты, как минимум, должна идти на это осознанно, чтобы все просчитать.
— Существуют правила? — спрашиваю я.
— Конечно, — она смотрит в сторону, возясь с одной из подушек на моей кровати. — Я, эм, возможно, засматривалась на некоторых из них, когда стала задумываться: если бы у меня был секс с другой девушкой, перестала бы я быть девственницей?
— Таких, как ты, больше нет, — и слава Богу. Я не уверена, что смогла бы пережить это.
Теперь мы вдвоем довольные устроились на моей кровати, прислонившись спинами к подушкам. Это хорошие ощущения — близкие и знакомые. Я, с одной стороны, рада, что в моей жизни кто-то еще сделал серьезное открытие о себе, которое не связано со мной. И это, к тому же, положительные ощущения после стольких других.
— Так что, как долго вы планируете скрывать это? — спрашиваю я. Полли по большей части примирилась с образом стойкой, мудрой и популярной девушки, и я совершенно уверена, что никому из команды не будет до этого дела.
— Я не хочу, чтобы команда думала, что я врала им, или другую подобную глупость, — говорит Полли. Моя голова на ее плече, так что я не могу увидеть ее лица. — Я имею в виду, что у Кларенса со всеми все хорошо, но он вне игры уже вечность.
— Ну, ты знаешь, если захочешь, я унесу это с собой в могилу, — предлагаю я.
— Спасибо, — говорит она. — Я хочу придержать это, чтобы посмотреть, как все будет продвигаться с Эйми. А потом двигаться дальше.
— Великолепно, — говорю я. — Мне нравится иметь план.
Папа зовет нас с нижнего этажа, и мы спускаемся ужинать. Полли выдумывает историю о том, как ее переполнял гнев, и никто из моих родителей не сомневается в этом. Моя тетя позвонила во время ужина, чтобы отчитаться, что в новостях сказали, что действия полиции Онтарио ни к чему не привели, и мама, не вдаваясь в детали, подтвердила это. Моя тетя очень хороша в просмотрах и чтении новостей, поэтому нам не приходится этим заниматься. Они скрыли от журналистов тот факт, что это был ДНК эмбриона, так что даже она не знает, каким был вторичный образец. Только все это провалилось.
Мама вешает трубку, когда мы с Полли убираем со стола. В школе появится больше слухов, но после этого, вероятно, все снова стихнет до тех пор, пока я не сделаю рывок, который добудет неопровержимые доказательства.
— Дерьмо, — говорю я, вспомнив о своем обещании, данном доктору Хатту. Я проверяю своих родителей, которые перешли в гостиную, а затем наклоняюсь к Полли. Быть ближе к ней всегда было самой естественной частью моей жизни. — Ну, я вроде как пообещала своему психотерапевту, что буду говорить ему только правду, что теоретически означает, что я должна буду рассказать ему о тебе. Но он реально хорош в конфиденциальных вещах. Помимо того, что он периодически изображал миссис Абернатти, но, как правило, это происходило потому, что он был раздраженным.
— Все в порядке, — говорит Полли. В ней нет ничего неискреннего. Такая Полли мне нравится больше всего. — Я доверяю твоему психотерапевту. Я не уверена, что это актуально, но неважно.
— Ну, мне придется рассказать ему, если Лео снова начнет с кем-то встречаться, — не так просто говорить о Лео, будто он ничего не значит, но я больше не чувствую себя так плохо, когда делаю это. — Так что, я думаю, для меня имеет смысл рассказать ему о том, что моя подруга интересуется девушками и встречается с девушкой, которая винит себя за то, что не осталась рядом со мной на танцах, на которых я была изнасилована.
— Ладно, когда ты поворачиваешь это с такой стороны, то да, — говорит Полли. — Насчет последней части про Эйми, смысл в том, что в то время она смотрела, как я танцую, но мы работаем над этим, и я думаю, она в порядке.