Страница 72 из 83
— Колдуны!
— Ага, — оскорбительно — пренебрежительно сказал голос, — головой попробуй.
Мовсий остановился. Хотелось рубить и рубить, но он взял себя в руки. Прицелившись, ударил, вкладывая в удар силу и злость. Подоконник раскололся и каменной крошкой обрушился вниз, но горошина, словно живая отпрыгнула в сторону.
Смех колдунов стал гневом в голове Императора. Он бросил меч и ухватил здоровенный подсвечник. Плоским кругом литого золота он стал давить порождение колдовского коварства. Эти удары обрушили остатки подоконника, и они едва не потеряли горошину в каменных осколках.
Иркон знал, каков Мовсий в раздражении. Под горячую руку могло достаться не только колдунам, но и тем, кто окажется поблизости, а ближе него к нему никто не стоял. Ведь именно с его подачи купец-колдун попал во дворец.
Ощущение, что события несутся стремительно, словно телега с косогора, туда, где ее ждало то ли дерево, то ли крепкий валун, становилось все явственнее. Понимая, чем все вот-вот может обернуться, Иркон остановил Императора. У него было другое решение.
— Остановись, Мовсий! Что не сделали сталь и золото, сделает огонь…
Сорвав со стены факел, он сунул горошину в пламя. Огонь окутал ее, и голос исчез, но Иркон не успел обрадоваться, как через мгновение возник снова.
— Государь! Прошу тебя! Не теряй времени! Поверь, что наша сила превосходит твое разумение. У тебя нет возможности причинить нам вред.
Пламя колыхалось в такт мощному голосу того, кто выдавал себя за друга купца. А Мовсий молчал. На стиснутых челюстях играли желваки. В голосе чародея не было не только страха, но даже насмешки. Только сожаление их скудоумием.
— Согласись и всем будет хорошо, деньги, драконы… Поверь, что никто, даже Братство…
— Молчи, Чингисхан!
Старший Брат молча плясавший охранительную, вдруг вскрикнул, подскочил к Иркону и ударил его по руке, что держала факел. Пламя дернулась из стороны в сторону, горошина не удержалась в нем и вылетела из огня.
— Бегут! — заорал Иркон, взмахивая руками и бросая факел. — Летят! Лови!
В воздухе раскатился чужой хохот. Колдуны веселились, уверенные в собственной неуязвимости. Но длилось это всего мгновение. Родившись в огне, оскорбительный хохот закончился в воде. Горошина пролетела по воздуху и упала в кувшин.
Не иначе как именно в этом и был промысел Кархи!
Хохот захлебнулся. Старший Брат прыгнул и накрыл кувшин блюдом, чтоб горошина никуда не делась. Вокруг разлетелись куски мяса, корки.
Император все еще стоял с поднятым мечом, Иркон топтал занявшийся пламенем ковер, а Старший Брат прижимал блюдо к горлышку кувшина. Он стоял натянутый как струна, ожидая чем ответят колдуны, но тишина в Зале Совета лучше всяких объяснений говорила о том, кто вышел победителем из схватки. Император рукавом вытер пот.
— Где они?
Старший Брат осторожно сглотнул комок в горле. Его удивление растворилось в радости.
— В кувшине!
Осторожно, словно внутри сидела медовая змея или ядовитые пауки он приложил ухо к стенке. За его спиной Император и Иркон напряженно наклонились вперед, пытаясь уловить хотя бы шепот, но ничего не было слышно. Голоса искусителей исчезли, утонули в воде.
— Ай да Старший Брат! — сказал Иркон. — Правду говорят — «Вера чудеса творит!» Из-под его ног шел дым, но он смотрел не вниз, а на монаха. Старший же Брат смотрел на волшебный кувшин и понимающе улыбался. На стенке хэртским глубоким трехцветным письмом нарисован был фрагмент фресок Карвитанского монастыря Братства изображавших второе воплощении Кархи. Понятно теперь почему они молчат. Воистину велика сила Господня! Никуда они теперь отсюда не денутся!
— Чудеса творит Карха, для вас, маловеров, — наконец сказал он. Кувшин аккуратно коснулся стола. Не отпуская крышки, монах налил себе в первый попавшийся кубок и выпил.
— А с ними-то что? Утонули? — спросил Император.
— Вряд ли…Но никуда они от нас не денутся. Теперь ясно, чего они бояться. Вода наш друг и их враг!
«Лагерь злоумышленников» Экран подернулся мутью, зарябил, а через мгновение и вовсе стал совсем темным. Секунд десять люди стояли, ожидая перемен к лучшему, но напрасно. Сигнал из кувшина шел, вычислитель не отключал «горошину», но она больше не давала ни звука, ни изображения.
— Куда это они нас? — наконец спросил Чен.
— По-моему в кубок с каспедийским, — ответил Сергей, машинально облизнувшись.
— Употреблял?
— Приходилось… Я, помню, Хэст угощал нас с Мак Кафли таким…
Он не прочь был продолжить рассказ и дальше, но прогрессор не дал ему углубиться в воспоминания.
— Ну и чего мы добились? — перебил его Александр Алексеевич. Сергей, мысленно пребывавший еще рядом с кувшином, непонимающе поднял брови. Хвастаться, конечно, было нечем, но и горевать-то особенного смысла то же не было. Потеря горошины ничего не означала — у прогрессора был еще запас «шмелей», но что-то ответить ему было нужно.
— Определенности, — сказал егерь, так и не убрав улыбки с губ. — Мы добились самого главного. Теперь мы знаем, что добром он ничего не отдаст. Нам объявлена война!
Он умолк. Все с интересом смотрели на него. Все-таки война — это… Война!
— Ну и что дальше?
Этот вопрос интересовал всех, но задал его Чен.
— Значит, и действовать будем соответственно.
— «Соответственно» — это как? — осторожно поинтересовался Никулин. Он слегка откинул голову назад, словно обнаружив в товарище что-то новое, необычное, захотел рассмотреть его во всех деталях. — Применяем тактику «выжженной земли»? Пленных не берем?
Сергей задумался, потом его радостная улыбка превратилась в неуверенную. Он услышал в словах подвох.
— А что, нам для чего-то пленные нужны? Зачем?
— Нам не пленные нужны, а информация, — вмешался в разговор Джо. Повода для веселья он тут никакого не усматривал. — Сергей, однако, прав в одном. Добром он теперь ничего не отдаст.
Александр Алексеевич покачал головой и сказал с явным сарказмом.
— Кто бы сомневался.
Джо кивнул.
— Значит, будем наблюдать, и ждать момента…
— Ничего не надо ждать, — перебил его Сергей. Его и дальше надо прессинговать, чтоб не подумал, что колдунов можно победить.
— Да-а-а-а, — сказал Чен, мечтательно глядя в пустой и темный экран. — У них там сейчас эйфория… Первая победа над колдунами. Каспедийское кувшинами употребляют вовнутрь.
— Тем горше будет разочарование, — ухмыльнулся Сергей и подмигнул Александру Алексеевичу. — По-моему пора пускать в ход «шмелей».
Кувшин с колдунами никуда не исчез, но Мовсий каждый раз бросая взгляд на него, удивлялся, что тот еще стоит на месте. Он не удивился бы, если тот вдруг отрастил крылья или ноги и сбежал, или просто сгинул, растворился в воздухе. Перехватив Императорский взгляд, брат Черет сказал таким тоном, словно очевидную вещь растолковывал новообращенному.
— Там же изображение Кархи. Никуда они не денутся.
Мовсий вздохнул.
— Хотелось бы на это надеяться…
Снова схлестываться с невидимками Императору не хотелось.
— А по моему пусть хоть куда пропадут, — влез Иркон. Он уже выпил и закусил. — Без них как-то спокойнее.
— Эти никуда не денутся, — твердо повторил Старший Брат. — Сила Кархи удержит их внутри, чтоб они там не делали.
Император опять невольно посмотрел на кувшин.
У того, что они только что свершили, не было вкуса победы. Был только привкус чуда, но этого не хватало, чтоб душа успокоилась. Чудеса в его жизни встречались редко — победы куда чаще. Так что чудо вполне еще могло обернуться поражением.
Он никому не рассказал о том, что ему сообщил Эвин. Никто из друзей не знал, что кроме купца-колдуна Айсайдры есть еще вернувшийся из далеких краев Всезнающий и какой-то неизвестный колдун, что приходил к Маввэю.