Страница 53 из 63
*Расовые клички, характерные среди жителей Колона: "чомбо" — негр, "чоло" — индеец, "чино" — выходец из Азии.
Пётр, чувствуя, что Нечаев уже сдаёт (колотая штыком рана только недавно зажила), резко прибавил, отрываясь от товарища и постепенно приближаясь к потерявшему резвость вору.
Если преследователи ориентировались лишь на спину удирающего негра, не обращая особого внимания на окружающее, то их в этом винить, конечно не следовало. Где уж тут вглядываться по сторонам, когда пот заливает глаза, а грудь жадно, с хриплым сипением, как прохудившиеся кузнечные меха, вбирает в себя горячий воздух, которого всё равно не хватает одеревеневшим от напряжения мышцам.
Зато негр знал куда бежать, заводя упрямую погоню подальше от людных улиц вглубь колонских трущоб — самых страшны и мрачных трущоб во всей Панаме.
Аженов, наконец, догнал проходимца и сильным толчком в спину опрокинул его на землю. Чомбо что было мочи заорал, покатившись по земле. Попытался подняться на подгибающихся ногах, но Пётр, отвесив ему затрещину, вырвал маленькую сумочку Марии и слегка прижал ногой, вдавив незадачливого вора в грязно-красную пыль улицы. Он расстегнул замочек и облегчённо перевёл дыхание — деньги были на месте.
Негр неожиданно замолк, как будто почувствовал, что добыча уже ему не достанется.
Так оно и было. Пока Аженов рассматривал содержимое, вокруг него уже стояло четверо.
Если ты думаешь, что тебе здесь позволят безнаказанно вытирать ноги о человека, то глупо ошибаешься! — сказал крупный мулат, блеснув белыми как снег зубами. — Дай сюда! — протянул он руку.
Если первую испанскую фразу Пётр понял едва на треть, то вторая сомнений не вызывала.
— Это моё! — твёрдо сказал он и, сунув сумочку в карман пиджака, убрал ногу с притихшего негра, отодвинувшись на шаг.
— Ты кажется не понял, приятель! — злобно прошипел мулат и выщелкнул лезвие ножа. Сопровождавшая его троица придвинулась вплотную, готовая свирепой стаей броситься на иностранца, рискнувшего забрести в трущобы.
Дожидаться Аженов не стал. Чуть отшатнувшись, он схватил зашедших справа и слева бандитов за шеи и стремительно свёл свои могучие руки. Глухой треск черепных коробок ошарашил на миг даже его, немало поработавшего прикладом в германскую и после неё. Два тела грохнулись на вновь завопившего от страха вора.
"Не рассчитал", — без всякого сожаления подумал Пётр, просто констатируя факт и, сделав шаг вперёд, удачно отбил нож мулата и с разворота ударил нападавшего кулаком в грудь. Тот, сбитый с ног страшной силой, кубарем покатился по земле. Четвёртый из шайки, не дожидаясь пока очередь дойдёт и до него, быстро повернулся и бросился наутёк, что-то громко крича по-испански.
Аженов отвесил ещё одну лёгкую затрещину виновнику происшествия, заставившую того заткнуться, уткнувшись лицом в пыль и повернулся в сторону подбегавшего Нечаева.
— Вы не пострадали Пётр Николаевич? — с тревогой прохрипел запыхавшийся подпоручик.
— Да нет! ... Но народ здесь странный: не успел у вора деньги отнять, как тут же попытались ограбить. Дурачьё, нашли с кем связываться! — беззлобно добавил он, услышав жалобные стоны мулата. — Пошли, Виктор, быстрее отсюда, а как бы неприятностей с властями не вышло.
И они зашагали в обратном направлении, даже не подозревая, что очнувшийся мулат собирается в этот вечер свою вторую ошибку.
Как не подозревал и Сезар Гаго, стонавший от боли в отшибленных рёбрах, что ему сегодня впервые в жизни пришлось столкнуться с русскими, тем более с русскими весьма необычными. Ему и в голову не могло прийти, что попавший в трущобы иностранец, мог играючи сломать подкову, а ударом кулака свалить наповал лошадь. Не знал он, что этот русский ловок и быстр, как кошка, несмотря на массивную фигуру, внушающую обманчивую мысль о неповоротливости.
Но не это было главное. Сезару ещё просто не приходилось сталкиваться с людьми, прошедшими четыре года войны. Этих людей испугать было практически невозможно. Что значит какой-то, угрожающе поблескивающий бандитский нож, для человека, бежавшего в атаку на пулемёты, ходившего десятки раз в штыковую или ныряющего под брюхо лошади от взметнувшейся шашки конника, готовой разрубить тебя надвое?
Ох, не на тех он напал, ох, не на тех. И это была его первая ошибка. Вторую он совершил, когда склонившемуся над ним метису, со стоном мстительно выдохнул:
— Догнать... и убить ... обоих! — не подозревая, что эти двое за последние четыре года людей убили больше, чем их отправили на тот свет все многочисленные бандиты колонских трущоб. И даже отпетые негодяи Сезара, по сравнению с этими профессиональными солдатами, выглядели желторотыми юнцами. И было весьма опрометчиво со стороны бандитского главаря зачислять их в стан смертельных врагов.
Ничего не подозревающие офицеры, обходя в начавшихся сумерках зловонные кучи мусора, почти уже выбрались из трущоб, когда с десяток людей преградило им дорогу. Они вынырнули неожиданно с двух сторон, прячась до этого под высоко приподнятыми над землёй хибарами, окружившими улицу частоколом разнокалиберных свай.
Выстроившись цепью, бандиты выкрикнули несколько, перемежаемых хохотом, как по-испански, так и по-французски, желая покуражиться над пойманной в капкан жертвой, которая сейчас, по их мнению, делала в штаны, не зная куда смыться. Все были вооружены.
— У правого и четвёртого слева — револьверы — шепнул Аженов Нечаеву. — Остальных по ногам!
Они уже приблизились шагов на десять и подпоручик, остановившись, выкрикнул заискивающе по-французски:
— Эй, ребята! Я могу с вами кое-чем поделиться!
Он спокойно засунул руку в карман и в ту же секунду прогремело четыре выстрела.
Подпоручик рисковать не желал. Правый и четвёртый слева грохнулись с пулей во лбу, двумя другими выстрелами он расчистил середину улицы. Ему пришлось выстрелить ещё раз— в бросившегося на них верзилу, размахивающего мачете. После чего остальная шайка, потрясённая мгновенной расправой, кинулась врассыпную.
— Я подберу револьверы?! Чего зря добру пропадать! Да и стрельнуть в спину могут! — высказал Нечаев разумную мысль. И вытащив из рук убитых оружие, быстро осмотрел его.
— Кольт! — коротко сказал он, вручая один из трофеев с здоровенным стволом Аженову.
Тот молча сунул его за ремень под пиджак, и они ускоренным шагом направились прочь, оставляя незадачливой банде ещё два трупа и раненых.
Г Л А В А 3
Машенька с Рыжовым, простояв у ресторана битый час, конечно переволновались, пока не вернулись их спутники. Но все эти волнения тут же развеялись, когда Аженов под их радостные возгласы вытащил из кармана злополучную сумочку. По молчаливому уговору с Нечаевым, распространяться о происшествии не стали, только потом, уже на корабле, вкратце рассказали Рыжову о нападении. А на расспросы девушки Пётр, устало махнув рукой, отделался одной фразой:
— Помотал нас негодяй по городу, еле изловили. И заплутали немного на обратном пути.
— А что вы с ним сделали?
— Да ничего! Надавали по шее, да отпустили восвояси.
... Судно простояло в гавани всю ночь, и только утром покинуло бухту Лимон. А через час, когда солнце подсушило мокрую от ночного дождя палубу, они выбрались наверх.
Корабль как раз подходил к первому шлюзу. "Железные мулы" — так называли здесь небольшие локомотивы, втянули "Мичиган" в первую шлюзовую камеру с двенадцатиметровыми бетонными стенами. Огромные железные ворота, толщиной в сажени две, не меньше, медленно закрылись за кораблем, и в камеру стала поступать вода, на глазах скрывая шершавый бетон. И казалось, что исполинские стены медленно и печально тонут, беспомощные перед мутными всплесками наступающей воды.
— Как здорово! — сказала Маша, когда ворота перед кораблём открылись и паровозики потащили огромное судно в следующую камеру.