Дикая принцесса

Париль подходил к концу. Слегка запыхавшаяся, румяная, Тари поклонилась Энту, он ответил ей еще более низким поклоном, потом взял под руку и повел к столику с напитками. Церемониймейстер объявил следующий танец, маспас. Сделав несколько глотков из высокого стакана, Тари окинула взглядом залу и тут же выцепила Гергоса. Давно искала? Она немного резко высвободилась из рук Энту и решительно направилась в его сторону.

– Следующим будет маспас. Дану, окажите мне честь.

Маспас традиционно завершал балы, это был медленный и величественный танец. Пары лишь половину времени проводили вместе, но все равно считалось, что партнеру в маспасе оказывается особенное предпочтение. Приглашение еще не было признанием в любви, но отказ явно демонстрировал неприязнь, поэтому приглашали, как правило, тех, с кем успеил сговориться заранее.

Гергос сдержанно улыбнулся:

– Дитя мое, вам не кажется, что я уже староват для танцев?

В темных глазах блеснул нехороший огонек, и ответная улыбка была ему под стать:

– Вы считаете, это будет неуместно, если девушка закончит первый бал в паре со своим приемным отцом?

– Разве больше не с кем? Мне казалось, у вас нет недостатка в партнерах.

Тари чуть отвернулась, так что теперь Гергос видел лишь ее профиль, и глубоко вздохнула.

– Дану, – шепот-просьба, как тогда, ночью, – неужели вы не видите, что мне плохо с ними?

И обернулась, позволив Гергосу наконец поймать ее взгляд: горький, безрадостный взгляд совершенно несчастного существа, вынужденного вот уже два часа изображать веселье. Проклятый эгоист, о чем он вообще думал? Оставить ее одну, бросить на растерзание великосветской своре – у нее ведь совсем нет опыта, она даже ко двору не была представлена! Но ему так было проще...

Гергос склонился, протягивая руку:

– Окажите мне честь..?

Теплая ладошка накрыла его пальцы еще до того, как он закончил фразу. Даже в бальном платье Тари смотрелась девочкой-подростком, хрупким ростком. Дайана правильно сделала, выбрав для нее довольно скромный и непритязательный наряд. В чем-то другом Тари выглядела бы неестественно. Белый лиф с удлиненной талией и простое темно-вишневое верхнее платье делали ее выше и как будто еще тоньше. Пышные манжеты подчеркивали изящные запястья, чокер из вишневого атласа – единственное украшение – охватывал шею.

Пары начали возвращаться на паркет. Гергос остановился напротив Тари и едва сдержал улыбку – она выглядела такой серьезной, сосредоточенной! Это ее первый маспас? Наверное, раньше только с учителем танцевала? Первые ноты заставили две линии – мужчин и женщин – чуть сдвинуться навстречу друг другу. Формальный поклон, протянутая и принятая рука – приглашение могло исходить как от кавалеров, так и от их дам, высокий тон в данном случае диктовал равноправие. Поворот, шаг в сторону, приветствие партнера слева. Поворот, полукруг, знакомство с партнершей справа. Сошлись, поворот, придержать Тари – она слишком напряжена, – еще один шаг...

В этом было какое-то утонченное, изысканное удовольствие. Движения маспаса всегда были жестко регламентированы, и моменты, когда партнеры сближались и касались друг друга, постоянно перемежались взаимодействием с другими участниками танца. И поэтому каждый раз, когда Гергосу выпадала возможность взять Тари за руку, приобнять за талию, пройти несколько шагов рядом, простые действия приобретали особый смысл. Маспас диктовал благочестивую сдержанность, но в то же время позволял то, что сам Гергос себе давно запретил: привлечь Тари, обнять, коснуться обнаженной руки в длительной поддержке. В повседневной жизни это было бы... неуместно. И что она прицепилась к слову?

Правда, ближе к концу совместных проходов и прикосновений становилось больше, они длились дольше, и музыка делалась все более яркой, страстной. Тари наконец расслабилась, позволила повести себя и даже улыбнулась по-настоящему. С последними аккордами Гергос взял ее руку и легко поцеловал костяшки пальцев. Это было делать совершенно необязательно, насчет поцелуя в конце маспаса этикет допускал некоторую вольность, но Гергос не смог удержаться. Не хотелось отпускать ее. Тари ответила ему загадочной улыбкой.

– Проводить вас?

– Прошу.

Она присела в легком книксене, он задрал подбородок выше обычного и предложил ей руку... Тари прыснула в кулачок, и они пошли к накрытому для торжественного ужина столу.

Коварство Мариники не знало предела. Согласно схеме, они с Тари сидели практически на разных концах стола, зато прекрасно могли видеть друг друга. От хозяйки же Гергоса отделяла всего пара мест. С одной стороны от Тари был Энту, с другой – какой-то молодой щеголь, который быстро взял дело в свои руки, оттеснив менее решительного соперника. Гергос старался не замечать, он уделял повышенное внимание своей соседке слева, болтал, смеялся, предлагал какие-то тосты... Тари тоже была весела и смешлива. Энту грустил, зато щеголь развивался соловьем. Поймав взгляд своей подопечной, Гергос отсалютовал ей бокалом. Она повторила жест, но потом лишь коснулась губами кромки, даже не отпив.

Она вообще избегала вина. Интересно, почему? Спросить, или за этим тоже кроется какая-то страшная тайна?

Молодые люди активно обсуждали поездку к развалинам старого города. Тари тоже уговаривали поехать, а Гергос намеренно не реагировал на ее вопрошающие взгляды. Пусть сама решает. Это ее поклонники, возможно, один из них – будущий жених... Настроение снова резко испортилось. Гергос встал из-за стола и направился в одну из малых гостиных, сейчас пустую. На столике рядом с подоконником лежало несколько курительных трубок, на подлокотнике кресла осталась полураскрытой книга. Он прошел из конца в конец, понемногу успокаиваясь.

Да, все будет именно так. Благочестивый маспас, вежливый поклон, а потом в один из прекрасных летних – а то и весенних, чего тянуть-то? – деньков придет к нему юноша и попросит руки Тари. И он согласится. Выдаст приданое, подпишет контракт и будет улыбаться, пока челюсти не сведет. Нареченный отец, Тавох тебя побери!

Едва слышно скрипнула дверь. Гергос, даже не оборачиваясь, знал, кого увидит. Ну ни капельки осторожности у девчонки! А с другой стороны, чего ей осторожничать? Он же нареченный отец.

– Дану, вы поедете с нами?

На лице Тари играла счастливая улыбка. Она плотно закрыла дверь и подошла ближе в неторопливом ритме маспаса, оперлась на столик одной рукой, чуть откинула голову. Ее щеки покрывал милый румянец, ноги словно продолжали танец. Гергос предусмотрительно отошел к книжному шкафу.

– Боюсь, я буду слишком занят.

– Дану, ну пожалуйста! Без вас будет совсем не то. Энту снова начнет говорить о скачках, и некому будет заставить его замолчать.

– Я уверен, что вы легко с этим справитесь.

– На меня он обидится.

– С этим – тоже.