Страница 21 из 23
И еще одна вырезка из газеты лежала в ее нагрудном кармане. «Миф о непобедимости немцев в воздухе давно развеян. Провалился план людоеда Гитлера уничтожить Москву с воздуха – чудовищный и бредовый замысел, о котором фашисты в свое время трубили на весь мир… Мы не переоцениваем опасности, угрожающей нам с воздуха, но и не должны преуменьшать ее, даже в малейшей мере. Какая-то бы ни было самоуспокоенность в этом отношении преступна. До той поры, пока противник имеет боевые самолеты, у нас нет и быть не может абсолютной, полной гарантии от воздушного нападения. Поэтому призыв «Помни воздух!» должен звучать в наших рядах непрерывно, с неослабной силой».[10]
Соня всегда помнила этот призыв. Она с ним спала и с ним бодрствовала в дни боев, и в дни временного затишья. Эта формула бдительности, родившись в войсках Московской противовоздушной обороны, разошлась по всем войскам ПВО.
Противник проиграл свое сражение в воздухе с Московской противовоздушной обороной. Командование германских ВВС отказалось от тактики давления и перешло к тактике «беспокоящих» налетов. Совсем прекратить попытки прорваться к Москве противник не мог, потому что бы это выглядело, как признание своего поражения в глазах мирового сообщества. Методическими же налетами они еще и преследовали цель влияния на психику людей. Они хотели морально подавить москвичей и сломать их волю к сопротивлению. Но у них и это не получилось. Редкие самолеты долетали лишь до окраин города, и зачастую сбрасывали бомбы на ложные объекты. Москвичи даже в дни самых напряженных боев на подступах к Москве не покидали своих рабочих мест. Работали фабрики и заводы, метро и лечебные учреждения, транспорт, коммунальное хозяйство. Предприятия перешли на выпуск продукции, необходимой для нужд обороны. В городе организовали ремонтные мастерские, которые обслуживали технику с фронтов. Это было огромным вкладом в укрепление боеспособности войск, защищавших столицу.
В район Клязьминского водохранилища танковой части противника удалось прорвать оборону. Туда срочно были переброшены семь батарей из состава группы, в которой служила Соня. В их задачу входило закрыть брешь и задержать наступление врага. В напряженном бою зенитчики и пулеметчики уничтожили 8 танков и не допустили врага к мосту через водохранилище.
Когда стал намечаться прорыв противника к Москве с северо-западного направления, командование ПВО в помощь наземным войскам выделило опять группу. В эту группу входили сводный артиллерийский дивизион в составе пяти зенитных батарей и пяти зенитно-пулеметных установок. Действуя вместе со стрелковыми и кавалерийской дивизиями, а также с двумя танковыми бригадами, они прилагали все усилия, чтобы не допустить прорыв противника. Части 6-ой и 7-ой танковых дивизий гитлеровцев, нанося сильные удары, рвались к Москве, пытаясь обойти ее с севера. На этом направлении развернулись ожесточенные бои.
В результате внезапного прорыва вражеской механизированной колонны в тыл наших войск, некоторые стрелковые подразделения, в том числе и группа ПВО оказалась в окружении. Противник стремился расчленить окруженную группировку. В бой было брошено большое число танков с десантом автоматчиков.
После первого танкового сражения, Соне было не привыкать к сложной и страшной наземной боевой обстановке, но то, что происходило здесь, можно было назвать кошмаром в миллиардной степени. Это была преисподняя, в огненной лаве которой, огрызаясь и рыча, боролись две силы – добро и зло.
Сосредоточив большие силы, враг атаковал зенитчиков, обстреливая их из минометов и пулеметов. В расчетах двух орудий, находившихся на основном направлении, оставалось все меньше и меньше людей. Вот замолчал один пулемет. Все реже и реже слышались выстрелы второго. Командир взвода стал подбираться к орудийному окопу, но почти у цели, его настигла вражеская пуля. Тогда Соня, выйдя из ячейки, и пробежав, встала к прицелу замолкшего орудия. По ее команде несколько раненых бойцов стали подавать ей снаряды. Немецкая атака была сорвана. Враг отступил, но было ясно, что он не отказался от своего намерения прорваться сквозь огневой заслон. С фланга появилась большая группа автоматчиков. Нужно было соседним орудиям показать направление цели. И, тогда Соня, разгоряченная боем и понимая, если этого никто не сделает, то их сейчас сомнут немецкие автоматчики, встала на бруствер и крикнула: «Берите влево!» и тут же упала, подкошенная автоматной очередью. Эти ее слова помогли отбить атаку, и зенитчикам удалось прорваться к своим. Громоздкие, мало приспособленные к транспортировке по бездорожью зенитные пушки пришлось оставить в лесу. Соню тоже не успели похоронить в спешке прорыва. Ее посмертно наградили орденом Красной Звезды. Матери на Урал послали похоронное извещение, газету с заметкой о ее подвиге и орден. Неделю плакала бедная женщина и умерла, не перенеся такого горя.
В тот дом, который Косте указали, он не пошел, потому что в нем квартировали немцы. Пару дней он наблюдал за домом и двором, но мужчина во дворе не появлялся. Те, кто обитал в этом доме, то выходили, то входили, но это были дети, женщина и немцы. Ему ничего не оставалось, как уйти из поселка, и продолжать дальше свой путь на восток, скрываясь в лесу, пока еще есть такая возможность. Лес встретил его сдержанным ропотом, недовольный тем, что ходят здесь всякие без дела. Под легким дыханием ветра осыпалась пестрая листва, раскрашенная в огненные краски наступающей осени. В дубраве, куда он попал, хрустели под ногами глянцевые, словно отполированные, желуди.
Чуть дальше голубел можжевельник, с черными сморщенными ягодами, краснел шиповник вперемешку с россыпями черных ягод бузины. Природа ткала свое прекрасное ярко расцвеченное панно, готовя пищу тем, кто населял землю. Костя подумал о том, что в этот года природная пища нужна не только животным, но и солдатам, таким же скитальцам, как он.
Можно насытиться ягодами, орехами. Орехов здесь было вдоволь. Только не ленись, смотри вверх и выбирай самые тучные ветки, усеянные звездчатыми гроздьями. Нагибай к земле тугие ветки, и созревшие, смуглые орехи сами выпадут из своих гнездышек. По мере того, как он продвигался, лес редел, становился прозрачнее, легче, светлее, словно ничего больше не хотел таить от пришельцев. В воздухе летала серебристая паутина, сверкая в лучах солнца, пробивающихся сквозь толщу шатра густых крон. Он шел наугад, рассеяно гладя под ноги и размышляя над тем, кто он теперь есть и как скоро сможет добраться до своих. Оборвалась путеводная ниточка, по которой его послала Катя – его оберег. Одно дело попасть к своим с проводниками от подполья, а он, конечно, догадался, что Катя одна из них, другое дело… а другое дело, вообще, неизвестно как, да и доберется ли. Его наверняка считают погибшим, поэтому надо побыстрее заявить о себе, пока еще в штабе не успели послать маме похоронку.
Вскоре лес начал наполняться звуками. Доносившийся издалека из зарослей кустарника шелест, постепенно перерос в хруст ломающихся веток. Стало ясно, что там несколько человек идут напролом, не пытаясь скрыть свое передвижение. Так могут идти здесь, в тылу только немцы. Так как вокруг было полуголое пространство и заросли были только там, куда он направлялся, и откуда сейчас доносились звуки, обнаруживающие вражеское присутствие, ему ничего не осталось сделать, как только влезть на высокую сосну, среди ветвей которой он надеялся спрятаться. Взобравшись на дерево, Костя устало потер глаза и осмотрелся. Он попытался собраться с мыслями, поскольку пока он карабкался вверх по скользкому стволу, его единственной мыслью было – преодолеть эту высоту. Действительно несколько ярусов соснового шатра скрывали его от неожиданных встречных, но долго ли он сможет сидеть неподвижно и оставаться незамеченным? Он, осторожно раздвинув ветки, сокрушенно покачал головой. Трое немцев расположились на отдых в пределах просматриваемого и прослушиваемого пространства. Если только хоть одна веточка упадет с сосны, он будет обнаружен. Но немцы отдыхали не долго. Посидев и поговорив о чем-то своем, они ушли. Костя спустился с сосны, и продолжил свой путь на восток.
10
Газета «Красная звезда», 12 февраля 1942 г.