Lot-Te-Rей

"Как ты похожа на Стефанию! - иногда думал про себя старый тьютор. - Вот только Стефания была неблагодарной дрянью, а ты - сам ангел!"

Салливан, стесняясь и скрывая это от себя, ревновал Вирджинию к её одноклассникам, краснел, словно сам был подростком, и даже пытался писать стихи. К лету - после переходных экзаменов он собирался удетерить Вирджин и, забрав её из приюта для несовершеннолетних хумано, предаваться эстетическим телесным радостям не только на уроках, но и дома, так что известие о выигрыше в этой чёртовой лотерее прозвучало для старого тьютора как свист рака на горе под разразившим ясное небо громовым раскатом!

- А я и не знал, что они теперь допускают к участию в лотерее хумано, не достигших двадцати пяти... - сказал Салливан.

Вирджиния засмеялась, и её голос серебряным колокольчиком зазвенел в пустом кабинете эстеса.

- Теперь в лотерее участвуют даже первоклассники! Вот только везёт не всем!

Везёт ли? По этому поводу у Салливана имелось собственное мнение, но высказать его он не успел - дверь класса распахнулась, что заставило тьютора вздрогнуть и поморщиться. Даже директор школы не позволял себе заходить в кабинет эстеса без стука.

Салливан вопросительно уставился на вошедшего. Ну, конечно! Кто же ещё мог быть столь наглым и пренебрежительным к правилам. Только этот мерзкий русский иммигрантишко! Салливан тут же внутренне поправил себя - тьютору не полагалось допускать мыслей, дискредитирующих ученика по стране происхождения.

- Привет Айван! - сказал он, растягивая губы в широкой улыбке, но короткостриженый подросток даже не удостоил учителя взглядом.

- Чё, пойдём что ли? - бросил он Вирджину.

- Ладно, Салли! Я к тебе потом заскочу! - защебетал романтик-френд и быстро чмокнул тьютора в носик.

Иван даже дверь за собой не прикрыл. Что и говорить! Это был совершенно нелицеприятный тип и потенциальный преступник, находящийся под наблюдением школьного психолога. Но дурным наклонностям этого хумано были весомые оправдания: из варварской России Иван приехал всего лишь три года назад, имел генетическую предрасположенность к нарушению правил, кроме того один из родителей подростка был бывшим criminal, кажется, контрабандистом, и его то ли зарезали, то ли застрелили, то ли заживо сожгли бандиты. Собственно, этот факт и стал причиной того, что второй родитель убежал с детьми в спокойные и законопослушные Евро-Азиатские штаты. Иван получил политическую защиту, а затем гражданство, после чего, в соответствии с Законом об иммигрантах, был изъят из генетической семьи и перемещён в приют, по несчастью оказавшись в одном блоке с Вирджинией.

Салливан смотрел удаляющейся паре вслед. Иван совершенно по-хозяйски обнял девушку за талию. Это не возбранялось - подростки могли заниматься чем угодно, но происходящее, тем не менее, очень не нравилось тьютору.

"Конечно, это не ревность, - успокаивал он себя. - Мне просто кажется, что этот хумано плохо влияет на Вирджина".

- Чё ты трёшься с этим уродом? - спросил Иван с сильным славянским акцентом.

- Не знаю, - Вирджиния пожала плечами. - Просто хотела с ним попрощаться.

- Чё за "попрощаться"? Сказала: отвали - и пусть катится. - Иван присовокупил к своей речи грубое русское ругательство.

- Ну, нас же многое с ним связывает... Связывало, - тут же поправила себя девушка. - Нельзя же быть жестокой напоследок. Я ведь выиграла в лотерею.

- Чё за лотерея?

- А ты разве не знаешь? Лотерея! Лотерей! Ежегодно объединённое правительство разыгрывает право граждан на размножение. Я стану родителем... Подожди, как ты говорил, звучит это слово... - убедившись, что её никто не слышит, Вирджиния произнесла сладко-запретное и ужасно неприличное, - Я ста-ну Ма-терь-ю!

- Ну, типа, круто, наверное, - хмуро сказал Иван. - Но у тебя же всё равно отнимут ребенка. Вы в вашей дурацкой Евро-Азии не знаете своих родителей!

- Не знаем, - улыбнулась Вирджиния, - потому что родители умирают вскоре после того, как рождается ребенок. Это правила лотереи: обязательная добровольная эвтаназия.

Иван снова выругался.

- Чё же за страна у вас такая! Хотя, у нас тоже делишки, не дай божЭ, какие творятся. И чё - никак нельзя от этого долбанного лотерея отмазаться?

Вирджиния покачала головой.

- Никак нельзя!

Новое ругательство.

- Тебе не кажется, что это какая-то разводка, ведь ребёнка все равно отправят в приют или отдадут для adoptации каким-нибудь уродски-уродливым фрикам?

- Ну, и что! - пожала плечами Вирджиния. - Зато у него буду я. Целых три года...

- Ты знаешь, - она снова перешла на шёпот, - я ведь помню своего ро...

Вирджиния запнулась.

- Я помню свою маму!

Иван ничего не ответил. Свою мать он не просто помнил, он её прекрасно знал и очень злился на неё за то, что вопреки совету отца она решила спрятаться в Евро-Азии, куда за немалые деньги перебралась с ним, Колькой и Настасьей. Теперь четырнадцатилетний Колька был в соседнем детдоме, а двенадцатилетняя Настасья ожидала прохождения процедуры удетерения в социальном центре. При воспоминании об этом Иван нахмурился.

- И кто будет отцом твоего ребенка? Тоже какой-нибудь победитель лотереи?

Вирджиния кивнула.

- Ага. Его мне подберёт специальная matching machine для повышения вероятности создания потомства с благоприятными качествами, ну, или это право выкупит какой-нибудь богатей.

- Интересно, что бы на это сказал мой отец... - пробормотал Иван.

- Кто?

- Папа, папа мой что бы сказал! Его убили, когда мне было четырнадцать. Он всегда умел находить нестандартные решения и выкручиваться из любых ситуаций...

- Из почти любых, - добавил Иван, помолчав.

- Ты не думай, что я там хвастаюсь или чего такое, - сказал он, поймав на себе пристальный взгляд Вирджинии, - наша страна сегодня такое же, как и Евро-Азия, стадо баранов, безвольно бредущих на бойню.

- Вы русские такие странные, - сказала Вирджиния. - Вы никогда не соблюдаете правила.

Иван вдруг резко остановился и крепко прижал девушку к себе.

- Суки! Ублюдки! Сволочи! - зашептал он отборные ругательства, перемешивая их с более крепкими словами на родном языке. - Я не хочу, чтобы ты умирала!

По щекам Вирджинии покатились крупные слезы. На самом деле, несмотря на радость выигрыша, со вчерашнего вечера, когда были объявлены результаты лотерея, ей было очень страшно.

Иван слыл в школе мутной личностью, и хотя прямых поводов обвинить его в чем-то незаконном не было, многие тьюторы считали, что подросток участвует в спекуляции алкоголем, табаком, а также фарцует запретной печатной продукцией - неполиткорректными брошюрами и журналами. Сам Иван, впрочем, ни разу не был пойман с поличным, а его комната отличалась подчёркнутым минимализмом обстановки: кровать, стол, даже вместо шкафа были установлены открытые стеллажи, на которых не было ничего кроме учебных пособий и одежды. На столе всегда стояла открытая баночка с антидепрессантами, в холодильнике находилась пара пакетов с диетическим молоком. "Я чист, убедитесь сами!" - словно говорила эта обстановка, но Ивану все равно не доверяли.

Общался этот неулыбчивый русский в основном с представителями неформальных группировок - выходцев из Восточной Европы, а также c шайками северо-африканских арабов. Впрочем, и здесь он ни в чём однозначно компрометирующем замечен не был.

О школьной программе Иван высказывался с презрением, но хотя без зазрения совести прогуливал занятия, на тестах всегда набирал проходные баллы. Однажды, будучи вызванным на откровенный разговор с директором, он вдруг на секунду приподнял свою всегдашнюю маску дерзкого безразличия и насмешливо заявил:

- Ваши тесты - полная лажа для того, кто имеет минимальное представление о статистике и хотя бы чуть-чуть разбирается в теории вероятности. Скажите мне название предмета, и я сделаю тест, ни разу не заглянув в учебник.