Разноцветные фломастеры

Но... это ещё были 90-е, и пока в лесу, мы находили целые кузова, которые мы очень любили переворачивать. Я не знаю, для чего мы это делали. Чем было мотивировано наше желание перевернуть металлический кузов. Наверное, кузов это был для нас некий символ - олицетворявший нечто большое, капитальное, шикарное, неподъёмное - и, переворачивая "это", мы выражали протест. А может, это был просто детский вандализм, с помощью которого мы самоутверждались друг перед другом.

Однажды в лесу за картодромом, мы нашли такой кузов. Это был бездверный остов от какой-то дорогой, по тем временам, иномарки, белого цвета. Кузов выглядел так, как будто его только что привезли с завода, после покраски. Он был идеален - если не считать свежих вмятин, сколов - VIN-ы тогда ещё не спиливали. В тот день, нас было двое - раскачав его, мы перевернули этот кузов, но... он упал неудачно, и защемил мне ногу. Тогда и почувствовалась вся наша беспомощность, перед теми испытаниями, которые таит в себе будущее. Ногу больно прижало к земле, и мне хотелось кричать от боли и беспомощности. Я ощутил себя каким-то животным, - из книги охотников, с картинками, хранившейся в домашней библиотеке, - попавшим в капкан.

Мы долго вдвоём пытались приподнять этот проклятый кузов, чтобы высвободить ногу - каждая неудачная попытка отзывалась острой болью. Я вдруг, представил себе, что мой товарищ убежит... я представил себя, в лесу, ночью. Мне стало страшно - помню, как тряслись мои руки, от этой мысли. Мы вновь и вновь пытались перевернуть проклятый кузов, пока наконец, нам это не удалось. Он перевернулся - я был освобождён из капкана. Нога распухла и посинела. Больше мы старые кузова не переворачивали. Но, несмотря на печальный опыт, картодром, оставался для нас местом интересным и привлекательным.

И вот, весёлая компания из четырёх человек, как всегда предвкушая приключения, направляется к картодрому. Мы уже прошли участок, на котором таял снег. Полазили по чёрным, ледяным его горам. Делали ручейки, играли в "салки**", кидались снежками, слепленными из серого, крупнокристаллического снега, который больше походил на размельченный лёд. Он плохо лепился, и часто "снежок" разлетался на части, не успев даже достигнуть своей цели.

Мы шли дальше - к бетонному руслу реки. По пути нашли руль с костлявым ободом, от какой-то машины, долго с ним играли, и даже хотели его взять с собой, домой. Но затем, наше внимание было отвлечено ещё чем-то, и обод руля был закреплён на ветке какого-то дерева... мы шли вдоль бетонного русла, намереваясь обойти по нему картодром. И вдруг, мы увидели на том берегу кучку ребят, состоявшую из мальчишек и девчонок. Их было много: человек шесть-семь. Они громко смеялись, и пользуясь своим численным превосходством, - и рекой, разделявшей нас, - начали что-то кричать нам. Мы начали кричать в ответ. Перебранка длилась до тех пор, пока в нас не полетели камни, которых на том берегу было много. Камни были небольшими - обычный щебень. Ощутив, что противник нас численно превосходит, мы отступили, пообещав, что ещё вернёмся и поквитаемся. Мы были одного возраста, среди нас была одна девочка, поэтому, мы решили идти за подкреплением. Быстро мы добрались до дома. Взяли какие-то припрятанные дубинки - в наше время, подобные вещи, были у каждого уважающего себя подростка. У меня была цепь - сделанная из сплетённых стальных колец, которыми скреплялись между собой пружины, на металлически кроватях. У кого-то была дубина, у кого-то стальное прут, что-то ещё... не помню, но оружие было разным, по аналогии, как у "Черепашек ниндзя".

Такое уж было время - мы воспитывались фильмами и мультфильмами, в которых пропагандировалось насилие. Отношение к мафии, - к браткам, - было как к единственной реальной силе, которая может достигать справедливости. Милиция, армия, - всё это находилось в упадке; из-за маленьких зарплат, сотрудники этих ведомств, занимались поборами. Поэтому, нам, детям, хотелось равняться на тех, кого в этом мире уважают. И мы пытались делать это так, как нам это преподносилось с экранов.

По дороге, мы надеялись встретить кого-нибудь, кто бы нам помог - но как назло, никого не было. Вернувшись в том же составе, вооружённые и раззадорившие себя по дороге, мы обошли картодром с другой стороны, перешли реку по какому-то упавшему поперёк реки дереву - но, вражеский берег был пуст. Побродили по окрестностям, в поисках наших врагов - но, ни в люках колодцев, ни за торчащими из земли кусками бетонных плит, никого уже не было. Тогда мы вновь перебрались на свой берег. Мы шли вдоль бетонного русла реки, ища глазами своих противников, и вдруг увидели в воде куклу. В нашей реке - чего только не увидишь - покрышки, коробки, какие-то холодильники, ботинки, и прочий хлам. Река напоминала, порою, движущуюся ленту конвейера. Кукла находилась на воде, посередине реки, ниц, головой по течению. Судя по всему, она зацепилась за торчавшую арматуру. Кукла слегка покачивалась на волнах, и была довольно большой. Увидев пластмассовую игрушку, вместо искомой шайки ребят, мы рассмеялись, и стали кидать в неё камни - наступила разрядка, накопленного нами боевого пыла. Но кукла никак не отцеплялась от арматуры - чёрные волосы слабо покачивались в зеленоватой, мутной воде. Я помню рубашку, в красно-чёрную клетку, которая была повязана рукавами на поясе. Почему-то я обратил внимание на эту рубашку: слишком много практичности было в том, что её повязали на пояс. Мы стали рассматривать одежду: майка, брюки. Слегка спустившись по наклонному бетонному руслу, мы рассмотрели её поближе - и вдруг нам показалось, что это... не кукла. Она была слишком большой, для куклы. Одежда... это была обычная, хорошая одежда - рубашка в красно-чёрную летку была в моде, и надевать такую рубашку на куклы никто бы не стал.

Вдруг, в один миг, мы поняли - перед нами, девочка, уже мёртвая. Кто-то из нас вспомнил, что видел эту девочку среди тех ребят, с того берега. Мы испугались - и не верили, что перед нами мёртвый человек. Никому из нас никогда не приходилось видеть мёртвых людей. То, что человек умирает - мы знали. Но нам казалось, что умирают какие-то другие люди, в каких-то других, - далёких, - городах; что смерть - это нечто... не реальное, фантастически далёкое. Нам казалось, что взрослые - всегда были взрослыми. Что мы - дети, - всегда останемся детьми. Мы не верили в смерть, в её реальность. Поначалу, мы бежали. Потом поняли, что мы привлечём к себе внимание, и что в этом... могут обвинить нас. Мы шли пешком, и до сих пор не верили, что там, в реке, был человек. В которого, мы кидали камни. Обдумывая свои дальнейшие действия, мы пришли к выводу, что рассказывать об этом никому нельзя - ведь подумают на нас, и нас обязательно посадят.

Прошло время, начался учебный год. Дети пошли в школы. Я помню тот золотой, теплый сентябрь. Мы возвращались из школы с товарищем. У магазина валялся какой-то пьяный мужик - но в то время, в этом не было ничего удивительно. Многие пили.

-Жалко его... - посочувствовал товарищ.

-Ты его знаешь? - спросил я.

-Да. Он раньше не пил. Был приличный мужчина, работал, деньги зарабатывал.

-Почему он стал пить?

-У него умерла дочь. Умерла летом - на реке у картодрома.

-Как это произошло?

-Они гуляли с друзьями, у реки. Потом начали играть - кидаться камнями. Случайно попали в голову, девочка упала в воду. Они испугались, не стали её вытаскивать и убежали. Потом признались, но было уже поздно.

Видно, когда мы ушли, свой боевой запал они решили потратить друг на друга... я посмотрел на закрывшего голову руками человека, лежащего на асфальте.

-Он уже ей всё купил, - говорил товарищ, - К первого сентября: портфель, тетради, пенал, разноцветные фломастеры... а тут такое...

Не знаю, жив ли он... но надеюсь. Надеюсь, что жив, что у него появились другие дети... которых он любит, и что купленные им пенал и цветные фломастеры, принесли немало радости, восхищения... что на белом листе, детские руки нарисовали разноцветный дом, дерево, солнце, а сверху - корявую надпись, над нескладной человеческой фигуркой, с несоразмерно большой головой: "папа". Ведь это страшно, когда родители хоронят своих детей, так не должно быть, но бывает, к великому сожалению.