Симбиоз

- Галограма-12Д, - улыбаясь, сказал он. - Обыденность современной технологии.

Я, продолжая держаться за рот, принялся осматривать комнату. Просторная. Вдоль всех стен под самый потолок стеллажи с книгами. Книги, книги, книги. Письменный стол завален бумагами. Кипы бумаг. Даже на полу лежат раскрытые книги и исписанные листы.

- Извини, творческий беспорядок, - он неуклюже попытался собирать что-то, укладывая в какой-то, ему понятной последовательности, упорядочивая, - кого я пытаюсь обмануть? Как говориться: "Беспорядок, это не отсутствие порядка, это просто такой порядок". Устраивайся, где найдёшь свободное место, если что-то мешает, подвинь.

Я плюхнулся в кресло, которое стояло возле окна и находилось ближе всего ко мне. Боль начала утихать. Я отцепил руки ото рта и теперь, просто водил языком по зубам и нёбу. Водил глазами, осматривая скромную обитель хозяина. Среди всего антуража чего-то для меня не хватало. А где же святая святых, компьютер?

- Ты что-то ищешь? - спросил он.

- Да, - я уже мог говорить, но продолжал сопровождать свой ответ киванием головы.

- Что? Может быть, я смогу помочь тебе найти?

- Для начала, хочу понять, вы хотите вернуть человека в "Каменный век"?

- Нет, - Иванов отрицательно качал головой и улыбался, неожиданно спохватился, - кстати, о "Каменном веке", может быть, ты поможешь разобраться, подскажешь мне. Как древний человек смог додуматься закрепить на палке свой первый камень? Чем и как, тогда, давным-давно, он смог прикрепить камень к палке так, чтобы он не слетал? Как он сделал своё первое орудие труда? Или это было первое оружие? На твой выбор. Подскажешь?

- В этом я не помогу, меня больше интересует ответ, на самый простой вопрос, кто я?

- В жизни всё двойственно. То, что кажется простым, оказывается сложным и наоборот. Куда не плюнь, дуализм и сплошная диалектика. Добро - зло, свет - тень, хорошо - плохо. Минус стремится к плюсу, плюсы притягивают минусы. Единство и борьба противоположностей.

- Может быть, поговорим по душам? - спросил я.

- Извини, совсем забыл предложить, - он нагнулся под стол, поковырялся и поставил на стол, два стакана и бутыль с прозрачной жидкостью. - Ты знаешь, что у тебя нет генетического маркера?

- А это ещё что за хрень? - очередной сюрприз про меня заставил напрячься, занервничать и округлить глаза.

- Уже энное количество лет, под предлогом борьбы с неизлечимыми заболеваниями, генетики и прочие учёные пред зачатием проверяют ДНК будущих родителей, берут их материал на исследования и заменяют повреждённые, как они уверенны, гены на другие. Маркируют каждые изменения кодом. Проводят оплодотворение и помещают эмбрион в утробу матери. Потом, отслеживают своих подопечных на протяжении всей жизни, отмечая, к чему привели эти изменения. Так вот, у тебя такого маркера нет. Из нынешнего молодого поколения людей, твоих сверстников, которые мне знакомы, я знаю еще только одного человека, кто не промаркирован. Хочешь знать кто?

- Нет, - покачал я головой, - сам знаю. Лучше скажите прямо, я человек или "машина"?

- Я не дам тебе полных и исчерпывающих ответов, про тебя, про "человека", про "машины". Если тебе нужны определения, то лучше обратись к Денису. В глобальной сети он найдёт для тебя много разнообразных вариантов. Сейчас, на выбор могу предложить следующее. Человек - творение Бога, или вершина миллионов лет эволюции, или результат генетических экспериментов инопланетных цивилизаций. А может быть, он побочный эффект последствия пикника на обочине вселенной. Выбирай.

- Спасибо, не надо. Я уверен, что человек - это нечто большее, чем всё то, что Вы перечислили. А с определениями я справлюсь самостоятельно, без посредников. С этой штуковиной у меня в голове я на многое способен, наверное. Сами определения меня мало интересуют, просто ответьте, я человек?

Он немного помолчал:

- Представь себе изваяние. Представил? - продолжил он.

- Представьте себе, представил.

- Вот, перед тобой изваяние, назовем его статуя, или стАтуя, как тебе больше нравится?

- Мне нравится так: "Стоит статуя в лучах заката, а рядом с нею торчит лопата".

- Замечательно, - заулыбался Иван Иванович. - Стоит эта самая статуя, в лучах заката и на неё накинут...

- Простыня, - продолжил я воображать. - А она большая?

- Кто?

- Простыня.

- Какая статуя, такая и простыня, она закрывает всё.

- Тогда, большая статуя и большая простыня.

- Да у тебя просто замечательное воображение, Александр. Ты стоишь возле неё, в лучах заката и рядом с нею торчит лопата, а табличка на пьедестале гласит: "Человек". В силу разных причин, ты не срываешь с неё простынь сразу, одним рывком, чтобы увидеть её целиком, тем более, что большое видится на расстоянии. Ты пытаешься заглянуть, чтобы сравнить, похож ли ты на то, что под тканью, простынёй. Приподнимаешь простынь спереди...

- Ого, - засмеялся я, представляя, что там могу увидеть.

- Да, да, - смеялся он, - сравниваешь с собой. Подом заглядываешь сзади...

- Ого-го-го, - продолжал я воображать.

- Задираешь голову вверх, пытаясь рассмотреть, а что же там? Но всё, что ты видишь, это только штрихи к "портрету человека". Ты увидел для себя отличительные особенности?

- Свобода воли и право выбора, - не задумываясь, выпалил я.

- Свобода воли - это не вседозволенность, - резко сказал он и махнул рукой. - А выбор? Иногда, а может быть и чаще всего, выбора у него нет. Человек делает то, что должен, потому что иначе поступить он не может. Эмоционально-чувственная составляющая! Важным и необходимым для него остается, не только то, что думают о нём другие, но и то, что он думает о себе, оставаясь один на один с самим собой. Что он думает, глядя на своё отражение в зеркале. Человек не совершенен, это плюс, ему есть к чему стремиться, развиваться, совершенствоваться. Человек не совершенен, это минус, он совершает ошибки, ошибки порой непоправимые. "Человек - это звучит гордо!". Знаешь, кто это сказал?

- Нет, - сказал я, как отрезал. - Но если потребуется, я найду ответ и на этот вопрос.

- Ты когда-нибудь читал книги?

- Пробовал, ничего не понял.

- А тебе хочется, чтобы всё было понятно? Только ты никогда не узнаешь, что такое боль, пока не ощутишь её всей своей кожей, пока на своей шкуре не испытаешь всех её прелестей. Ты никогда не узнаешь, что значит "кошки на душе скребутся", пока на ней не останутся глубокие следы когтей, и из ран на душе не начнёт сочиться кровь.

Он присел на край стола. Ворох бумаг под натиском его организма однотонно распластался по столу. Его пронизывающий взгляд, как игла своим остриём уперся в меня, как в гнойный нарыв на коже. Он молчал, ничего не спрашивал, только давил остриём иглы, сильнее и сильнее. Он сощурился, надавливая иглой своего взгляда, и меня прорвало.

- Да задолбала меня уже вся эта хренотень! Человек, б.. ,ни человек! Робот, б..., ни робот! "Машина", б.. , ни "машина"! Грёбанный никто и зовут, б.., никак! Тысячи, миллионы людей живут с протезами сердец, рук, ног, грудей, жоп, и всего остального. И только меня пытают и мучаю вопросом, который неотступно звучит у меня в голове: "Ты человек?!". Жил, б.., себе спокойно все годы никого не трогал, знал, что я человек и всё тут! На тебе, чтобы не расслаблялся! - я схватился за голову руками, а потом спрятал лицо, уткнувшись в ладони. - Как в супермаркете, наклеили на меня ярлык, бирку со штрих кодом: ".....в собственном соку".

Он молчал, ничего не говорил. Просто слушал, не перебивал, не уточнял, не лез своими нравоученьями. Я продолжал чувствовать его взгляд.

- Я очень, очень сильно хочу увидеть того, - я откинулся на спинку кресла, только теперь наши взгляды встретились, - кто отобрал у меня моё право выбора. Того, кто без моего согласия засунул мне в голову эту херню! Что Вы молчите?!