Страница 31 из 33
И. Сталин
Царицын,
10 июля 1918 г."
Под письмом еще одна строчка: "Печатается впервые". Дата первопечатания — 1947 год. Фальсификация, конечно, полная. От первых до последних слов... И составлено в эти именно годы. Во всяком случае, задним числом. В этом письме — узел всех царицынских легенд о нем, выдуманных им. Целая программа для историков и писателей, которые уже на разные лады вели эту тему. О Сталине — организаторе всех побед Красной армии.
Я обнаружила это письмо еще в 1977-м году и несколько раз возвращалась к нему в последующие годы. Почему? Прежде всего потому, что там упомянуто дорогое для меня имя — Трифонов.
Что особенно поразило меня при первом чтении? И я даже записала тогда: что хамское это письмо — вроде ультиматума Ленину. Что никогда при жизни Ленина он не осмелился бы послать такое письмо: "Вдолбите ему...", "...Я буду сам... свергать тех командармов и комиссаров..."
В июле 1918 года! По всему надменному тону видно, что он выше Ленина, лучше Ленина. Ленин без Сталина просто ничего не смыслит, а он, Сталин — понимает все... Именно это отражено в будущих книгах и фильмах. Да, он свергал тех командармов и комиссаров своим путем — арестами и будущими процессами. Так он осуществил программу, заложенную в этом письме.
Главная задача — свергнуть Троцкого и даже Ленина...
Конечно, письмо это не могло быть отправлено Ленину в июле 1918 года — и исторически, и психологически. Но оно реализовано полностью уничтожением огромного количества людей, имеющих реальное отношение к гражданской войне и победам Красной Армии.
И прежде всего — Троцкого. Здесь Сталин по-сталински правдив, и потому письмо это свидетельствует о том, что уже в июле 1918-го года клокотала в нем адская ненависть к Троцкому. И всем командармам и комиссарам. Тут определена их будущая судьба. Чтобы присвоить все их победы себе. Царицын, как известно — главный узел.
Значит, в этом письме Сталин старается вдолбить Ленину, чтобы тот вдолбил Троцкому, чтобы тот не раздавал "направо и налево мандаты Трифонову (Донская область)..." И что он будет сам свергать "тех командармов и комиссаров..."
"Отблеск костра"... Это — не романтическое название. Его дал Юрий Трифонов своей документальной книге об отце. Костер — это боль от огня. Почти все его книги отмечены этой болью.
Когда только что похоронили Юру Трифонова — 28 марта 1981 года, я вспомнила эти слова... Не по возрасту тяжело больной, награжденный всеми недугами трагически прожитой жизни, злокачественной гипертонией, тромбами... Он умер в расцвете творческих сил, остановленный на полном ходу.
Да, Сталин запрограммировал его болезни задолго до дня его рождения. И болезни .. И преждевременную смерть. В 1918 году! И его и всей его семьи — от бабушки до внуков.
"Трифонов (Донская область) "
Из книг Трифонова видно, что в числе создателей Красной гвардии были братья Трифоновы — Евгений и Валентин, донские казаки, многолетние подпольщики с огромным тюремным стажем.
Не буду тут говорить об отношении Юрия Трифонова — оно выражено в его книгах. Но главный роман о своем отце он писал почти всю жизнь, то прерывая свою работу, то возвращаясь к ней.
В "Отблеске костра" он собрал уникальный материал — архивный, документальный, книжный.
Так, он пишет о том, что 13 апреля 1918 года в "Правде" был напечатан приказ Народного комиссариата по военным делам. В нем сказано, что "казак Новочеркасской станицы Донской области Евгений Андреевич Трифонов назначается Военным Правительственным комиссаром Южно-Русских областей... После занятия Ростова немцами Е. Трифонов командовал частями на Царицынском фронте..."
Когда я читала "Отблеск костра", кажется, в 1965-м году, я не знала о письме Сталина. Потом, обнаружив его, вспомнила, что в "Отблеске костра" Трифонов прослеживает все точки пересечения братьев Трифоновых со Сталиным. И, казалось, "отблеск" этого письма лежит на вещи. Но я ошиблась. Письма там нет, хотя Трифонов приводит все письма, все разговоры, все документы личного архива семьи. И нет представления о накале сталинской ненависти — ни у Юрия Трифонова, ни у его отца.
Нет, они не знали об этом письме. Это еще раз подтверждает, что сюжет письма придуман Сталиным в более поздние годы.
Для подтверждения этой мысли я на время оставлю "Отблеск костра" и обращусь к более поздней и тоже целиком автобиографической его вещи — "Записки соседа"
Юрий Трифонов, вспоминая Твардовского и "Новый мир", рассказывает о своей первой повести "Студенты", о ее непонятном успехе в 1950-м году Сейчас повесть кажется ему плохой, но в ее истории запечатлены существеннейшие вещи. Повесть была напечатана в "Новом мире" в конце года, в номерах десять и одиннадцать. Юрий Трифонов получил много восторженных писем, были различные обсуждения. Очень быстро появилась положительная статья в "Правде". Благополучие предопределено. В апреле 1951 года он получает Сталинскую премию.
Казалось бы, всё... И вдруг скандал! Да какой! Недели через три после премии! Такого не бывало никогда в истории Сталинских премий... Персональное дело комсомольца Юрия Трифонова. За репрессированного отца. Зверская проработка на всех закрытых собраниях. В институте, в Союзе писателей, на Секретариате. Свирепствовали все. Защищал Юрия Трифонова один Василий Семенович Гроссман.
Что случилось? Что стояло за кулисами этих событий? Мне кажется, что Юрий Трифонов не до конца представлял себе всю правду. И ему, конечно, врали те, кто знал.
Рассказывая о премии, он, правда, задумывается о том, с чем могло быть для Сталина связано его имя. И пишет: "Может быть, Сталин вспомнил отца, которого хорошо знал еще по Юго-Восточному фронту. Или вспомнил дядю Евгения, которого тоже знал и недолюбливал с царицынских времен".
Нечего сказать — "недолюбливал"! Нет, Трифонов не читал сталинского письма. И семья его, тем более, не знала о нем.
Я уверена, что Сталин дал ему премию, не сообразив — чей он сын. Фамилия автора "Юрий Трифонов" не несла конкретных для него примет.
Юрий Трифонов добавляет, что во время присуждения премии ночью Сталину кто-то донес, что он — сын репрессированного. Трифонов считает, что донес, как обычно, Бубеннов. И потому Сталин самолично перевел его из разряда вторых премий в разряд третьих. Все знали, что в минувшие годы Сталин давал премии даже самим репрессированным (например, Ажаеву), и многие были в восторге от такой его широты. Игра в Сталинские премии должна была и путать и прояснять (одновременно) его карты.
Сын мог проскочить и, как видим, проскочил... Но когда были опубликованы списки во всех газетах, а в них фамилия автора сопровождалась всегда полным текстом — Трифонов Юрий Валентинович — и Сталин прочитал это сочетание слов, то пришел в ярость. Трифонов точно пишет — скандал разразился недели через три. Премию формально не отняли, но фактически зачеркнули жирной чертой. Гнали, ругали, не издавали, не печатали, выставляли из всех редакций, всех сфер литературной и общественной жизни.
Так вспомнил Сталин его отца, которого хорошо знал, и дядю Евгения — его он "недолюбливал" с времен Царицына.
В "Отблеске костра" Юрий Трифонов не пишет специально о Сталине. Он пишет об отце, о времени, о революции, обо всем, что увидел он в судьбе отца.
Но пересечения со Сталиным возникают как будто случайно и несут по-трифонов- ски неповторимый смысл.
Весной 1910 года поехал Валентин Трифонов в свою четвертую ссылку — в Туруханский край. В марте 1913 года срок его ссылки кончался...
А в июле-августе в Туруханский край приезжает Сталин. Кажется — на самом деле приезжает. Как он поехал туда — об этом Юрий Трифонов скажет ниже.
А сейчас приводит такую историю. Вероятно, его отец и Сталин не пересеклись буквально в Туруханском крае, но нравственно столкнулись очень резко. В это время в Туруханском крае оставались ссыльные, которые жили там вместе с Валентином Трифоновым и стали его друзьями-близкими на всю жизнь. Среди них был Филипп Захаров. Надо сказать, что ссыльные, "слышавшие беспристрастную оценку всех видных тогдашних деятелей революции, без особого восторга" ждали приезда Сталина. Таковы свидетельства подлинных революционеров тех лет. И приводится такой факт.