Сталин и литература

А пока "От края до края"... Оказывается, это — "русская народная песня". И весь разговор! Автора нет, автор безымянный неграмотный русский акын. Нет имени, но есть адрес, место, откуда он поет. Это — горные вершины, где летают вольные орлы и ведут разговор самолеты. И высоко в небесах среди орлов и самолетов прекрасную песню о родном и любимом Сталине "слагает народ". Весь русский народ. Не певец, не певцы, а весь русский народ забравшись в поднебесные дали.

Но неграмотный русский народный певец осведомлен в нашей истории и географии не хуже, чем Алексей Толстой. А песня эта активно и нагло завоевывает мир, как могучая агрессивная сила. Именно песня... Потому что от нее "злобно дрожит мир угнетателей", эту песню "не удержат посты и границы", как и — "ничьи рубежи". Удивительный при этом международный кругозор у безвестного народного певца: "поют эту песню и рикша и кули, поет эту песню китайский солдат".

Господство песни о Сталине над миром холодно и грозно запечатлено в песне. По абсолютному культовому вознесению она — важный итог. Задача сборника — чтобы был один народ. Но в народной песне "От края до края" торчат белые грубые швы ее создателей, считающих, как я уверена, что сталинское царство на века и другого не будет никогда. Весь сборник "Народное творчество" подавлен этой главной задачей.

Хочу сказать поэтому несколько слов о художественном материале, отобранном для сборника. В него вклеено бесчисленное количество цветных фотографии ковров, изображающих Сталина. Вот одна из них. Лицо его разукрашенное страшнее, чем у Алексея Толстого, выглядит таким нелепым на фоне яркого красочного коврового рисунка — пестрого и дикого соединения его бровей и усов с яркими цветами ковра. Вмонтированный в ковер, он адски, пародийно и символически увеличен. Надпись: "И.В.Сталин. Ковер работы ковровщиц художественно-экспериментальной мастер­ской художественного коврового фонда Туркменской ССР". Имен нет. Ковровщицы мастерской... фонда? — что должно означать это? Но ковер есть. Итак, "И. В.Сталин — ковер". Милое соединение.

Этого мало. Есть в книге и гобелен — "Товарищ Сталин среди народа" "Гобелен, вытканный колхозниками-ковровщицами сел..." Много разных сел перечислено здесь "Среди народа" — малограмотное название, но по-другому сказать нельзя. "Сталин — гобелен". Что же мы видим на нем? Дикое изображение! Сталин в своей полувоенной форме и сапогах, куда заправлены брюки. Он идет по ковру, по траве и цветам, среди цветущих плодов и деревьев, а вокруг его собственный счастливый разукрашенный "народ": женщины в шалях, женщины в венках и цветах, старик с красным знаменем в руках. Все с перекошенными и тупыми лицами Сталин — в центре, "народ" — по бокам. За руку он держит пионерку в галстуке с отечным, разбухшим от сталинского счастья лицом. Этот гобелен, мне кажется, был запечатлен и в мраморе на одной из станций метро. Тут много славных художников вложили, я думаю, свои силы и свой груд. И вообще огромная организованность и даже изобретательность — в создании этого причудливого сборника.

После гобелена: "Сталин. Резьба по кости. Артель резчиков"... Значит, опять артель. Тут и герб, и Сталин в профиль с трубкой, а по бокам — парашюты, корабли... На ковре, на гобелене, в резьбе по кости... Что еще надо ожидать в этой книге? Есть еще "Кружево", И не одно, а два. Оба — работы членов артели кружевниц, одно — Вологодской области, другое — Ивановской артели На кружеве, правда, не Сталин, а пятиконечная звезда, а в ней — серп и молот. А кружево сделано мастерами, и кажется, будто серп и молот рвет его тонкую ткань.

И опять вдохновенный взгляд сталинских глаз, вернее, одного глаза, потому что изображен он в профиль. Тоже неповторимое сочетание слов "И.В.Сталин. Выжигание по дереву. С выставки грузинского народного творчества в Тбилиси" Выжигание по живому дереву — выжигание по живому телу. Сама идея коврово-гобеленного возвеличивания отражает низкий уровень героя, поднятого над толпой раболепными слугами.

Есть и полотна на общие темы истории: "Защита Донбасса от белогвардейцев"... Гобелен. "В атаку" — "живопись на папье-маше". Все это — народное творчество разных сел и районов. Ткут и выжигают, снова ткут по деревням и селам счастливые колхозницы-ковровщицы по всей стране. Вообще "живопись на папье-маше" встре­чается часто. Но есть и "прорезная береста". Есть "Ворошилов среди колхозников". Есть партизан с ружьем и пограничник, и даже Чапаев на коне. Все это — гобелены, вышивки и резьба. И на них рядом со Сталиным тупые лица счастливых советских людей, с печатью вымороченной неподвижности, размещенные среди лугов и цветов. Таких лиц не было у наших современников.

Есть еще: "Коврик и кинжал" — куманцы, тарелки, вышивки, подносы, ларцы...

Среди неисчислимого количества народных умельцев, чьи работы включены в сборник, много, вероятно, настоящих мастеров. Ведь не Ворошилов же ткал ковры и гобелены. И именно потому, что видна ткань, кружево, дерево, — варварское порабо­щение народа сталинским господством, его лицом, его образом — так трагично. Рабы, рабы... Их рабский труд.

Но в главной его — литературной части — нет даже этой дисгармонии между Сталиным и кружевом, Сталиным и ковром.

Сборник четко разделен на отделы: "Ленин", "Сталин", "Гражданская война", "Красная армия", "Страна советская". Эти отделы тяжко и примитивно отражают сталинскую историографию. Это "Краткий курс" — в народных былинах и песнях. В буквальном смысле этого слова, без всяких преувеличений.

В предисловии сказано: "Многоцветна, многокрасочна золотая книга народного творчества, как многоцветна многонациональная прекрасная наша страна...

Искусные гранильщики нашей страны создали замечательную карту Советского Союза. Они подбирали драгоценные камни, — каждая республика имеет их, — и карта засверкала чудесным узором, переливами огней в прозрачных кристаллах, вспышками молний в алмазах, нежным сиянием жемчужин.

Так создавалась и эта книга народного творчества — из песен, сказов, метких слов, рожденных коллективным вдохновением советских народов".

Предисловие — безымянное, закрытое. Нестерпимо безвкусно фальшивое с этим "нежным сиянием жемчужин" в разгаре 1937-го года. Надо твердо помнить, что народное творчество теперь не имеет ничего общего с подневольными песнями старой России. Вот что нужно запечатлеть создателям сборника. Только теперь, при Сталине, народ запел, расправив плечи, и начался расцвет. Эта дикая идея лежит в основании сборника. "Запели громко, свободно", "От всей своей окрыленной победами души". Новые люди — большевики. Освобожденные женщины. Герои труда. "Грамота, книга, наука", "вожди, полководцы"... "И над ними всеми, как отцы, как мудрые учителя, как бесстрашные вожди, — Ленин и Сталин..."

И "материал хлынул волной", — сообщают анонимные авторы предисловия. "Изу­мительный материал". Потому что "нет нужды слагать легенды, когда жизнь стано­вится чудесной, как легенда". "Может ли не петь, не творить народ среди этих чудес?" — справедливо спрашивают авторы предисловия. И отвечают, что нет. И весь "взволнованный народ" — в полном составе нашего Союза — "спешит выразить свои чувства". Новый человек поет о себе и "поет о Сталине, который стал частью души каждого нового человека, который озарил своим гением, своей человечностью" всю нашу землю. Эти слова повторяются на все лады. Через все песни народа "проходит товарищ Сталин". "От него исходит, к нему возвращается мысль и вдохновение певца и поэта". "Ему... вся любовь безыменных творцов этой книги..."