Страница 15 из 24
Сотрудники 6-го отделения Секретного отдела ОГПУ. Е. А. Тучков сидит второй справа
Русская Православная Церковь XX век. М., 2008
Тучков стал не только организатором, но и непосредственным участником оперативных и следственных дел общегосударственного масштаба по раскрытию «организации церковников», результатом которых стали многочисленные расстрелы священнослужителей. Размах репрессий был огромным: «на протяжении последних двух лет органами ОГПУ проведена большая работа по вскрытию и разгрому всесоюзной контрреволюционная монархической организации церковников “ИПЦ”. В итоге этой работы почти повсеместно выявлены и ликвидированы филиалы и ячейки этой организации с общим количеством участников около 4000 человек»[121].
Арестовывали и вполне лояльных к позиции митрополита Сергия священнослужителей, если обнаруживался какой-либо «криминал», в особенности популярность среди верующих. Так оказался в Бутырской тюрьме и отец Сергий. Он был арестован 14 апреля 1931 года, во вторник Светлой седмицы. Основанием для ареста, несомненно, была известность священника, его большой авторитет среди широкого круга москвичей, а подходящим поводом послужила публикация его фотографии в газете «Нью-Йорк Таймс». Были все основания считать, что о ее появлении был своевременно сделан донос соседями Лебедевых[122]. На фотографии запечатлен священник, идущий по двору Новодевичьего монастыря и благословляющий прихожан, и внизу подпись: «Знаменитый отец Сергий Лебедев, один из священников, честно выполнявших свой долг…» Но такой очевидный «компромат» не был использован в обвинительном заключении, вероятно, за недостаточностью для осуждения. Утверждалось наличие в деле материалов, «изобличающих» проведение священником антисоветской агитации – универсальное обвинение, предъявляемое всем заключенным. Вместе с отцом Сергием были арестованы близко знакомые ему священники: протоиерей Федор Николаевич Алексинский, служивший в Знаменской церкви на Каретной улице, и протоиерей Георгий Яковлевич Извеков, духовный композитор, оба впоследствии приняли мученическую кончину и причислены к лику святых[123]; Михаил Федорович Разумов, служивший псаломщиком при Трифоновском храме; Константин Петрович Скворцов, служивший в Ризоположенской церкви; Сергей Евгеньевич Тихомиров, служивший при церкви святых апостолов Петра и Павла на Преображенке, Алексей Леонтьевич Соболев, служивший при Всехсвятской церкви на Варварской площади[124], и другие.
На допросе, состоявшемся в день ареста, отец Сергий должен был дать следствию ответ о своей церковной ориентации и о том, каким путем его фотография оказалась за границей (уж не шпион ли он?). Его показания были очень кратки: «В каноническом общении состою с митрополитом Сергием и считаю его законным иерархом. Никакой антисоветской агитацией не занимался и собраний нелегальных не устраивал. В 1929 году мой портрет появился с какой-то статьей в иностранной газете. Я совершенно никакого участия в этом не принимал и факта не знал, когда меня засняли»[125].
Великий Устюг
Частный архив
30 апреля 1931 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР отец Сергий, в составе группы из тридцати девяти человек, был осужден по обвинению в «активной антисоветской деятельности, выражающейся в организации нелегальных “сестричеств” и “братств”, оказании помощи ссыльному духовенству»[126]. По статье 58 пункт 10 УК РСФСР он был приговорен к трем годам ссылки в Северный край.
9 мая 1931 года протоиерей Сергий был отправлен этапом на место ссылки – в город Великий Устюг. Туда же прислали других ссыльных московских иереев, в том числе отца Федора Николаевича Алексинского.
Из-за множества переселенцев свободного жилья в городе почти не было, его приходилось искать с большим трудом. Отец Сергий поселился вместе с молодым священником Алексием Соболевым, в ноябре они жили на Пролетарской улице. Летом в Устюг ненадолго приезжала Екатерина Павловна – повидать брата, узнать, как он устроился: в чужом городе первой тяжелой заботой становилась организация быта, обеспечивавшего хотя бы самые необходимые нужды и самые скромные потребности. Вследствие неполноты сохранившихся писем осталось неизвестным, в какой мере удавалось отцу Сергию на первых порах решать проблемы жизнеустройства, кто принимал в нем участие. Лишь гораздо позже, описывая жизнь в Устюге, он с благодарностью упомянул о помощи «блаженной памяти Поли с мечтательными глазами», стиравшей его белье, и «ее старицы, следившей за каждым дефектом, вроде оторванной пуговицы»[127]. Кто были эти добрые женщины, осталось неизвестным.
На Рождество и новогодние праздники 1932 года к брату вновь приехала Екатерина Павловна. Отец Сергий, оберегая, не посвящал ее в свои трудности, и она нашла, что «Сережа чувствует себя вполне исправно, ни на что не жалуется, настроение у него мирное и хорошее, вид у него такой же, как был в Москве…»[128].
В действительности пребывание в Устюге для ссыльного священника было очень сложным. Он постоянно чувствовал наблюдение за своей жизнью: «Как показывает дело, – писал отец Сергий родным, – самое правильное – воздерживаться от всякого рода визитов и даже неосторожных прогулок, особенно без нужды, по городу. Даже небезопасно лишний раз показываться на рынке… Не очень рекомендуется нашему брату бывать и в церкви по праздничным дням. Придется делать это в будни, а в праздник ограничиваться домашней молитвой, с прочитыванием положенного в церкви. Так или иначе, но приходится применяться и приспосабливаться к обстоятельствам»[129].
Кроме всего этого, отец Сергий не имел даже теплой и подходящей одежды для жизни и зимовки на севере. Понадобилось время, чтобы родные и его духовные дети соорудили необходимые вещи: перешили из старого пальто, подшили чьи-то валенки, нашли в кругу знакомых подходящие брюки и другую необходимую одежду, так что Екатерина Павловна с удовлетворением сообщала: «Он стал такой аккуратный и складный мужчина. Очень хорошо сшила ему шубу, вышло длинное, сукно, как новое, сидит очень складно, нигде не ведет, и воротник очень приличен»[130].
Еще до приезда сестры у отца Сергия и всех священников, отбывавших ссылку в Устюге, забрали документы под предлогом замены на новые. А вскоре после ее отъезда, 20-го или 21 января, их неожиданно арестовали и отправили в одну из устюжских тюрем. Потребовались немалые усилия друзей, чтобы найти заключенных, собрать и отправить им передачи. Арестованных священников, несмотря на зимнее время, поселили в бараке – «на карантин». Они подлежали удалению из города и распределению на работы (в основном на лесоповал). По счастью, отца Сергия на работы не отправили, его содержание в тюрьме завершилось 27-го или 28 января освобождением с требованием немедленного, в ближайшую ночь, выезда из Устюга в другое – неизвестное – место. Так что переезд на «новую квартиру» власти устроили сами. Вместе с ним пересылали и отца Алексия Соболева. Этапом в мороз по дороге Великий Устюг – Никольское прошли 100 верст «при неимоверных по трудности условиях, при питании в течение восемнадцати суток по триста грамм хлеба и двух кружках воды» в день.
121
Из обвинительного заключения по делу Звездинского Серафима Ивановича и др. (ЦА ФСБ РФ. Д. Р-39811.Л. 271).
122
В последние месяцы ссылки отец Сергий писал, как о хорошо известной вещи, членам своей семьи: «От чего-нибудь и меня, и вас Господь охраняет, задерживая меня здесь. Трудно было бы сохранить свое “инкогнито” и полный затвор по приезде… Ведь не напрасно стали бы трудиться и соседи, и великое множество подобных им, кому обязан я своей разлукой с вами (выделено мной – И. М.). Ведь нужен же им материал, обеспечивающий их существование» (Письмо от 30 октября 1933 года).
123
Постановлением Священного Синода Русской Православной Церкви протоиерей Феодор Алексинский причислен к лику святых новомучеников Российских 12 марта 2002 года, протоиерей Георгий Извеков – 24 декабря 2004 года.
124
Современная площадь Ногина.
125
ЦА ФСБ РФ.Д. Р-1086.Л. 110.
126
ЦА ФСБ РФ. Д. Р-1086. Л. 335.
127
Письмо от 29 февраля (13 марта) 1932 года.
128
Письмо Екатерины Павловны родным из Великого Устюга 4 января 1932 года.
129
Письмо от 10 ноября 1931 года.
130
Письмо Екатерины Павловны Лебедевой родным из Великого Устюга 10 января 1932 года.