Страница 36 из 40
— И каждый, каждый из вас теперь будет отвечать за любой свой косяк! Всё понятно?!
Я смотрел на них безумным взглядом. Голос снова подал один Скорпиус:
— Понятно.
— Тед, — осторожно окликнул меня Лисандер. По голосу было ясно, что он ещё пока хочет меня поддержать. Он знал Мари и знал, каким я был с ней. Он знал, что я не всегда такой урод. Только этим я и мог объяснить его поведение. — Мы вроде как основа Аврората. Старая команда. Можно было как-то нормально объяснить… по-дружески поговорить.
Эти слова всерьёз задели меня за живое. В глубине души я понимал, что хотел бы иметь таких друзей, как Лисандер. Но те, кого ты держишь за горло, друзьями быть не могут по определению. Поэтому я снова огрызнулся:
— У меня. Друзей. Нет. Что, не заметили?
В кабинете я снова занялся документами. От них просто кипели мозги, но оставлять всё как есть тоже было нельзя. Ближе к вечеру, когда у меня уже не осталось никаких сил, и я просто сидел над этими стопками пергамента, схватившись за голову, заглянул Лисандер.
— Чего ещё? — сурово спросил я.
— Тед, читай скорее! — сказал он, бросив мне на стол вечерний выпуск «Пророка», и закрыл дверь.
— Что там ещё… — я развернул газету и тут же наткнулся на лицо нашего следователя Дэна Хамфри. Под его колдографией была большая статья. Уже начиная понимать, что это ничем хорошим для меня не обернётся, я быстро забегал глазами по строчкам. То, что я прочитал, шокировало меня.
Это было целое признание из серии тех скандальных расследований, что так любила старушка Скитер со своим ядовито-зелёным пером. Выворачивание внутренностей Аврората наружу. Напоказ. Всем. Хамфри в своём интервью говорил о том, что после ухода великого Гарри Поттера в Мракоборческом отделе всё стало плохо. Он говорил о порочной системе правоохранительных органов магического мира. Всё это была правда. Я знал это не хуже Хамфри. Это знали все, кто работал в нашей структуре. Но только этому правдолюбу пришла в голову идея дать столь откровенное интервью Скитер, которое, само собой, тут же пошло в печать.
Я попытался немедленно связаться с Хамфри через камин, но его не оказалось дома. Тогда зашёл к оперативникам и попросил — нет, скорее потребовал — чтобы они достали его хоть из-под земли и привели мне, живого или мёртвого. Потом я вернулся в кабинет, чтобы более детально перечитать статью.
Не надо быть прорицателем, чтобы понимать, что эта исповедь сотрудника Аврората вызовет (если уже не вызвала) не просто общественный резонанс, а самый настоящий переворот в сознании людей. «Меня скинут, — это была единственная мысль, пульсирующая в голове. — Я не справился, меня уволят».
Из камина выскочил бумажный журавлик и плавно опустился ко мне на стол. Я в панике схватил его. Это был Джеймс, который в данный момент должен был находиться в зале суда. В этот момент мне казалось, что только он, как единственный адекватный человек во всём отделе, может как-то повлиять на ситуацию. Но судя по тексту послания, он сам был в шоке от статьи и ничего подобного от своего подчинённого не ожидал.
— Я понятия не имею, что это, Финниган! — кричал я пять минут спустя, когда ко мне в кабинет по первому зову влетел закадычный друг Дэна Хамфри. — Его на работе нет, дома тоже! А ты что, прямо так и ничего не знал?
— Нет, Тед.
— Да ты что, вообще ничего?! — мой голос срывался. — Как такое может быть? Ты вообще представляешь, что теперь будет?
— Ты же здесь не при чём.
— Я не при чём?! Да ты что! Тебе ли не знать, что я…
Вдруг я осёкся. В кабинет вошло всё начальство Министерства во главе с Гарри Поттером и Кингсли. Я сделал Финнигану знак убираться и поспешно застегнул мантию.
— Мистер Бруствер… — начал я. В голове снова застучали молотки.
— Отставить! — властным голосом ответил Кингсли. — Где он?
— Хамфри? — зачем-то спросил я, пытаясь держать себя в руках.
— А у вас есть ещё звёзды?
— Его весь день нет в отделе. Я как только увидел, сразу людей к нему домой послал. Дома его нет. По камину тоже не отвечает.
— Отлично! — прогремел Кингсли; он был в ярости. — Просто так на покой мне уйти не удастся, это я уже понял. Молодец, Люпин! Может, объяснишь мне теперь, какого чёрта тут происходит?
— Мистер Бруствер, — голова раскалывалась, и от этого было жутко трудно говорить, — сейчас я вряд ли смогу что-то объяснить…
— Мистер Люпин! — повысив голос, перебил меня Кингсли. Это было плохо, очень плохо. Слишком многим мне это грозило. — Будьте добры, потрудитесь!
— Мистер Бруствер… — в очередной раз попытался оправдаться я.
— Вам что здесь, шутки что ли?! Теперь что, каждый может направо и налево болтать всё, что ему в голову взбредёт? И на всю страну!..
Кингсли сел. Я стоял перед ним, как первокурсник, которого отчитывал декан факультета. Было противно. Я терпеть не мог подчиняться кому-нибудь. И сейчас я осознал, что затея с должностью главного аврора была ещё одной ошибкой в моей жизни.
— Я должен знать ситуацию, ты понимаешь? — уже спокойнее сказал Кингсли, немного отдышавшись. — Сейчас вся пресса нас осадит. Что за человек этот Хамфри, кто он? Понимаешь, предельно открыто. — Он посмотрел на меня и сказал то, чего я уже ожидал. — И между прочим, твоя должность напрямую зависит от этого, ты понимаешь?
— Так точно.
— «Так точно»! — передразнил Кингсли. А потом приказал мне, словно сторожевому псу. — Сядь!
Я сел. В данный момент надо было делать то, что он говорил.
— Может, он отомстить кому-то хочет? А? Или пьёт? А? Или там… зелья запрещённые, я не знаю… С чего у него так крыша-то поехала?
— Я сам не могу понять, — отозвался я, кое-как пытаясь удержать налившуюся свинцом голову на весу. Чтобы спасти положение, я должен был предоставить какой-нибудь компромат на Хамфри. Но почему-то, сам не зная почему, решил выставить его в лучшем свете. — Я только вчера с ним разговаривал, всё было нормально. Он совсем молодой, но опытный. Всегда работал хорошо. Ну реально, на совесть. В следствии понимает. Ничего подобного за ним никогда не было.
— Это действительно так, — подал голос Гарри впервые за весь разговор. — Я проработал с Хамфри около трёх лет, и никогда не замечал за ним чего-то подозрительного или предосудительного.
— Гарри, тогда, может, ты назовёшь мне причины? Сам что предполагаешь?
Поттер поправил съехавшие на нос очки.
— Что-то самое простое. Всё достало, накипело. Революция в голове.
Его последняя фраза дала мне понять, что в моей голове уже даже не революция, а мировая война.
Кингсли вздохнул.
— Ох… Нам только ещё революций не хватало. Но меня вот что тревожит — а если это провокация? Сейчас же в Министерстве множество реформ проводится… Он ничего такого не говорил?
— Нет, ничего, — сказал я, не осознавая, что выразил вслух свои мысли. Я пытался успокоить себя.
— Зато того, что сказал, достаточно для волнений в обществе! — возразил Кингсли. — Ты, Люпин, возможно не знаешь, где он сейчас, но что, если он в данную секунду сидит на какой-нибудь пресс-конференции? И дай Мерлин, чтобы она оказалась не магловской.
Я опустил глаза под тяжестью боли. Успокоиться не получилось; всё шло не так с самого начала, с момента ухода Поттера из отдела, но я не мог понять, где же я просчитался, где допустил ошибку.
— А если это провокация, — продолжал Кингсли; я взглянул на него вопросительно, — может, ему кто-то заплатил? Слушайте, а если он решил просто эффектно уйти, да ещё и денег за это поиметь?
— За что могу поручиться, то что вот это исключено, — я продолжал защищать Хамфри, тем самым усугубляя собственное положение.
— Получается, что он такой правдоборец?
— Почти уверен.
— Святая Моргана, пусть это будет так, — почему-то сказал Кингсли. Я, видимо, уже не улавливал нити разговора. Он посмотрел на меня: -Надеюсь, это все сюрпризы на сегодня.
Когда они ушли, я поспешно выдвинул ящик стола, ища магловский анальгин. Последнее время от боли помогал только он. Другой рукой нервно открыл шкаф с целью достать бутылку коньяка или что там попадётся под руку.