Страница 32 из 40
— Так, стоп, — прервал его Гарри. — Хватит с тебя племянника. Ты что в Визенгамот понесёшь, свои догадки? Трэверс признание не подписывал, а показания Розье с расстройством психики — это не аргумент.
— Что ж, так его и отпустим? — недовольно спросил Джеймс. Я наблюдал за ним и всё больше поражался его ненормальному рвению сокращать преступность в магическом мире. Побольше бы таких людей в магловской полиции Британии. Тогда ни о каких терактах не шло бы и речи.
Эти мысли так меня воодушевили, что я в порыве энтузиазма встал и протянул Джеймсу руку.
— Ты молодчина, Джеймс Сириус. Уважаю.
Он с готовностью подал руку в ответ, и я крепко пожал её, но вдруг резко усилил хватку и стал потихоньку — так, чтобы не заметил Гарри — выкручивать ему кисть. Джеймс поднял на меня изумлённый взгляд.
— Только больше так никогда не делай, — почти беззвучно, но от этого не менее грозно сказал я ему.
— Не буду, — ответил Джеймс, еле сдерживаясь, чтобы не морщиться от боли. Я быстро отпустил руку и вышел из кабинета.
Свершилось. Поттера-старшего выдвинули на должность министра магии. Старина Кингсли возглавлял наше Министерство уже двадцать семь лет — собственно столько, сколько я живу на этом свете — и стоит ли говорить, что восстановление страны после столь разрушительной войны, которая пришлась на расцвет его зрелости, отняло у него не только лучшие годы, но и все силы. И стоит ли говорить, что я был бы не я, если бы не воспользовался этой ситуацией. Занять должность главы Мракоборческого отдела я хотел ещё тогда, когда пришёл в этот самый отдел на испытательный срок сразу после окончания Хогвартса. То есть, десять лет назад.
Семь лет в Хогвартсе. Десять лет в Аврорате. И один год и пять месяцев без Мари.
Тихо выругавшись, я нырнул в камин Атриума и, со свистом пролетев несколько десятков ярдов вверх, выбрался на вечернюю улицу. С неба сыпал первый ноябрьский снег, но стремительно таял, не долетая до земли, таким образом из пушистых белоснежных хлопьев превращаясь всего лишь в грязную воду. Вокруг было как-то серо и пусто. Вроде бы всё шло по плану: девяносто девять процентов из ста, что кандидатура Поттера-старшего вызовет одобрение как Комиссии попечительского совета, так и магловского премьер-министра, и народный герой быстро станет новым главой Министерства, дав мне возможность наконец занять его место в Аврорате. Всё шло так, как я хотел. Но странно было то, что ни малейшего удовлетворения я от этого не испытывал.
Оставив машину на парковке возле магловского Адмиралтейства, я пошёл пешком по улице, отбросив прочь всякую идею о трансгрессии. Состояние было, мягко говоря, не очень, и соблюсти хотя бы две «Н» из трёх было сейчас выше моих сил (4). Но не успел я даже перейти на другую сторону Уайтхолл-стрит, как вдруг мой мозг в прямом смысле взорвался. Всю голову охватила адская боль. Чтобы не закричать, я прислонился к стене ближайшего киоска и уткнулся лицом в какое-то углубление. В глазах потемнело, я слышал своё тяжёлое, как у оборотня перед обращением, дыхание, словно в ушах была вата, а громкость при этом увеличили.
«Сейчас, сейчас всё пройдёт».
Но, вопреки моим ожиданиям, боль не ушла ни через минуту, ни через десять. Я с трудом оторвался от стены и, шатаясь, пошёл обратно к парковке. Мимо проходили люди: кто-то смотрел на меня с укором, думая, вероятно, что я надрался как последняя скотина, кто-то посмеивался, кто-то вообще не замечал меня. Я словно увидел себя со стороны: жестокого, равнодушного, никому не нужного. Стало так хреново, что я не смог нажать кнопку на пульте сигнализации, чтобы открыть дверь, и просто повалился на капот, тихо скуля от боли. Какой-то мужчина подошёл, предложил помочь. Я огрызнулся в ответ, послав его куда подальше. Он отскочил как ошпаренный, а мне стало только хуже. Я ненавидел всех. За то, что страдаю. За то, что не могу принять ничью помощь, так как это будет проявлением слабости. За то, что я бесконечно и абсолютно одинок.
*
Боль не отпускала меня ещё пару дней. Закидываясь Умиротворяющим бальзамом пополам с виски, я по-прежнему ходил в Аврорат, помешавшись на идее возглавить его, но работать почти не мог. Боль съедала, топила, уничтожала. Руки тряслись сильнее прежнего. На днях Лисандер спросил, зачем я прихожу и не лучше ли мне отлежаться дома. Я, кажется, сказал ему, что сам решаю, куда и когда мне идти. Не мог же я ему ответить, что быть одному в четырёх стенах просто невыносимо.
В какой-то из дней (я потерял им счёт) ко мне пожаловал сам Мальчик-который-пока-ещё-главный-аврор. Это меня немного развеселило, но боль и дрожь в руках не прекратились. Гарри возвестил меня о получении должности министра. Я сделал вид, что удивлён:
— Так быстро?
— Ну да, — Поттер смущённо пожал плечами. Всё никак не привыкнет к своему влиянию и славе. — Приступаю со следующей недели.
— Поздравляю.
— Спасибо. Но я, если честно, не за этим пришёл.
Было видно, что ему трудно говорить. В этот момент, хоть боль и прошибала мою голову почти каждую секунду, я начал догадываться, о чём пойдёт речь.
— Насколько я знаю, ты хочешь возглавить Мракоборческий отдел, — сказал Гарри, и я понял, что ему это нелегко далось, но продолжал упрямо сверлить его выжидающим взглядом с улыбкой безумца на лице. Я чувствовал, буквально осязал повисшее в воздухе напряжение и где-то в глубине души даже хотел облегчить Поттеру его роль в этом разговоре, но… ничего не мог с собой поделать.
— Хочу, — с той же безумной улыбочкой протянул я. Голова трещала, не переставая.
— Тед, да что с тобой сегодня? — ага, заметил! — Ты выпил что ли?
— Я? Да я вообще не пью.
— Ну-ну, — Гарри недоверчиво покачал головой. Ненавижу эту его привычку! У меня ещё сильнее затряслись руки. Я прижал их к столу, чтобы не видно было дрожи. — В общем так. Я предлагаю тебе остаться главой Оперативного отдела, а на моё место придёт человек, девять лет проработавший в Азкабане. Может, освоится здесь, а там, глядишь, и назначение будет.
Я откинулся на спинку кресла. Ага, щас. Какого Мордреда мне тут сдался левый человек, который не просто не был мракоборцем, но даже не числился в сотрудниках Министерства?!
Я хотел было сказать это вслух, но поразившая мой мозг боль сбила меня с толку. Я вообще плохо осознавал, где нахожусь и о чём говорю; только одно я понимал чётко: Поттер не хочет, чтобы я стал главой. Но это у него не выйдет! Я поднялся с места, словно не помня себя, и подошёл к окну. Слов было много, но собрать их воедино я не сумел. Пытаясь прогнать боль и систематизировать мысли, я быстро-быстро помотал головой. Ничего не вышло.
— Вот значит как, — только и смог произнести я. — А причина?
— Думаю, ты и сам знаешь, — глухо отозвался Гарри.
— Да ну?
— Тед, весь последний год с тобой творится чёрт знает что. То ты избиваешь до полусмерти допрашиваемых, то напиваешься в хлам, то ругаешься с коллегами. Как ты можешь возглавлять такое большое подразделение, когда ты не в ладах с самим собой?
— У меня всё в порядке, — я тупо стоял на своём. — А вот ты, я погляжу, вздумал лоббировать пришлого человека. Кто это вообще — мужчина, женщина? Может, у тебя с ней какая личная связь? — насмешливо сказал я. Очень уж хотелось перекинуть часть своей боли на других. Пусть хоть понервничают.
— Не забывайся, Люпин! — Гарри сурово посмотрел на меня. — Лучше не лезь, куда не следует.
Я с довольным видом уселся обратно в кресло, подобно дементору питаясь остатками его положительной энергии. Он продолжал:
— Ну хорошо, пусть не «пришлый», как ты сказал, человек. Пусть кто-нибудь из моих заместителей, то есть глав других отделов. Тот же Джеймс.
— Скукота, — тяжело сказал я, исподлобья глядя на Гарри. Надоел мне уже этот разговор. Я хотел напиться. До беспамятства. — Тед сам хочет попробовать.
— Мало ли, что ты хочешь, — грозно ответил Гарри. Похоже, я всё-таки вывел его из себя. — Я не дам тебе в таком состоянии возглавить второй уровень. Слишком рискованно.