Страница 69 из 85
этого момента вообще не испытывала ревность, но увидев эту милую блондиночку,
обнимающую Исаака за шею, — да, она абсолютно точно испытала ревность.
Хотя предыдущая ночь у костра пришла в алкогольном забытьи от пива и
выкуренной марихуанны, часть ее памяти все-таки прояснилась в течение дня. Сначала
она вспомнила то невероятное ощущение уюта, которое она испытывала в руках Исаака у
костра, затем был большой провал в памяти. Она смутно помнила, как плавала в озере. Но
с течением дня она почувствовала, как упущенный кусочек памяти, словно потерянный
пазл, становится на место. Она вспомнила, как испытывала скуку, когда ее и Исаака
окружили все ремесленники, которые говорили наперебой, словно прачки, черт знает о
чем, и поэтому она направилась в туалет и потом намеревалась побродить, немного по
окрестностям.
Затем еще один кусочек воспоминания встал на место — купание нагишом. Ну, это
точно было в ее стиле. Купание нагишом на публике в то время, как она была в состояние
алкогольного опьянения. Наверное, в университете даже была мемориальная доска в ее
честь, в которой упоминался этот ее грешок. Именно поэтому она не пила вместе со своим
отрядом. Когда она была пьяна, она делала все, что взбредет ей в голову. Исаак сказал, что
она почти утонула, но она все равно не могла вспомнить, почему она была там без него.
Возможно, просто потому что она проходила мимо озера.
Затем, примерно под вечер, когда она возвращалась с позднего ужина от одного из
продавцов еды, она прошла мимо палатки мисс Люсинды Старая Песня, и они
пересеклись взглядами. Ее прелестные светлые волосы были убраны назад, их удерживали
солнцезащитные очки. У нее был ужасный синяк под глазом. А у Лилли жутко болела
правая рука, что, как она полагала, было последствием того, что она ударила по чему-то.
И, скорее всего, этим чем-то стал левый глаз Люсинды.
И затем Лилли вспомнила. Она выходила из туалета и встретила Люсинду, которая
направлялась туда. Когда Лилли попыталась обойти ее, Люсинда сделала шаг в ее стону,
загородив проход. Она мило улыбнулась Лилли, которая была выше нее на три или
четыре дюйма, и проговорила слащавым голосом:
— Ты мила, с этим не поспоришь. Ты думаешь, что сейчас он твой, но не
заблуждайся на его счет, сладенькая. У меня ушли годы, чтобы понять его. Я прекрасно
знаю, что ему нужно. А ты очередная милая молоденькая штучка, что привлекла его. Что
скажешь, если мы заключим пари, кому он в итоге достанется?
Чувствуя себя пьяной, расслабленной и совершенно беззаботной, Лилли просто
улыбнулась и обошла ее, но та стерва схватила ее за руку, когда она проходила мимо и
попыталась притянуть ее обратно, издавая мерзкое шипение:
— Не игнорируй меня, маленькая шлюшка.
Лилли не могла вспомнить, о чем подумала в ту секунду. Она просто развернулась,
инстинкты взяли над ней верх, и она ударила Люсинду кулаком в лицо. Та упала на
землю, и затем Лилли отчетливо помнила, как она возвышалась над ней, рыча:
— Ты проиграешь, стерва.
Воспоминая об остальной части прошлой ночи были словно в тумане, за
исключением того, как она плавала в озере. Но, стоя на травянистом проходе между
палатками, глядя на Люсинду и ее синяк, Лилли вспомнила достаточно, чтобы осознать,
что сегодня у костра ей нужно быть внимательней. Наконец, одаривая Люсинду
небольшой уверенной улыбочкой, она развернулась и продолжила движение по проходу с
фалафелью и содовой для нее и Исаака. Она не испытывала восторга по поводу того, что
обнаружила тот факт, что может быть ужасно ревнивой и ехидной.
Вернувшись обратно в палатку, она сняла пленку с тарелки Исаака и передала ее
ему. Он уставился на содержимое тарелки на пару секунд:
— Ээ, Спорти? Что вообще это такое?
145
— Фалафель. Никогда не пробовал это? ( Прим. Фалафель — обжаренные во
фритюре шарики из нута и пряностей).
Он покачал головой.
— Я спрашиваю еще раз: что это?
— Это жаренные шарики из измельченного нута, которые подаются в пите, с
добавлением зелени и острого соуса. Это вкусно, — она откусила кусочек своей
фалафели. Это и правда было вкусно, и от острого соуса, который был добавлен, у нее
слегка пощипывало язык.
— Ничего из этого не говорит мне, что это мясо, — он отставил свою тарелку в
сторону и открыл Mountain Dew ( Прим. Mountain Dew безалкогольный
сильногазированный прохладительный напиток).
Она рассмеялась и закатила глаза.
— Ты что, даже не попробуешь? Я спросила, что тебе принести, и ты мне сказал,
чтобы я удивила тебя. Ну вот, сюрприз!
— Я думал, что ты будешь выбирать между сандвичем со стейком и жаренными на
грилле сосисками. Кто вообще придумал такое тупое слово, как фалафель? Похоже на
звуки лягушки, которая болеет ангиной.
— Это ближневосточное блюдо, а ты просто большой ребенок. По крайней мере,
просто попробуй это. Я обещаю, что ты не превратишься в вегетарианца, если
попробуешь одно блюдо в своей жизни без мяса убитого животного в нем.
Он взял свою тарелку обратно.
— Ага. Что-то говорит мне, что это может напоминать сэндвич на вынос, — с явным
нежеланием пробовать что-то новое, он откусил кусочек. Она наблюдала за тем, что он
скажет о том, что было у него во рту и на его языке. Он несмело улыбнулся и откусил еще
кусочек и проговорил с набитым ртом: — Я останавливаюсь на мнении, что это
напоминает тофу. Ни фига, это не может быть едой.
Она рассмеялась и подала ему салфетку. В его бороде виднелись остатки соуса, она
показала ему туда, где нужно было вытереть.
— Буду знать на будущее.
~oOo~
Когда Лилли и Исаак пришли к костру во вторую ночь, со своим одеялом и
холодным пивом, Лилли приняла решение, что сегодня она будет пытаться лучше
контролировать себя. Как и в предыдущую ночь, тут были люди, которые играли музыку
и пели, косяк с марихуаной и галлюциногенные грибы передавались по кругу, люди
разговаривали и смеялись, на бревне в этот раз сидели музыканты, поэтому они нашли
другое место на покрытом травой участке земли, чуть в стороне от костра. На этот раз они
не были окружены толпой ремесленников. Складывалось впечатление, что их оставили в
покое намеренно. Лилли задалась вопросом, не сказал ли им чего Исаак.
Тут не на что было откинуться спиной, поэтому Исаак лег на бок и притянул Лилли
к себе, чтобы она могла откинуться на него. Он стянул резинку с ее волос и запустил свои
пальцы в ее шелковистые волосы, проводя по ним, она закрыла глаза и расслабилась.
Ощущая себя расслабленно, она позволила своим чувствам устремиться к нему.
Большие языки пламени танцевали, создавая золотистое свечение вокруг них;
разнообразные образы проносились под ее прикрытыми веками. Теплый древесный запах
горящей сосны казался ей ароматической смесью. Звук потрескивающих бревен в костре,
казалось, полностью гармонировал с музыкой, которая звучала, — сейчас это была «There
but for Fortune». И затем прикосновение рук Исаака — одной он играл с ее локонами, а
большим пальцем другой руки, той, что приобнимал ее, легко проглаживал ее по руке.
Она любила эти руки, большие и мозолистые, грубые и сильные, нежные и любящие.
146
— Детка, ты что, собираешься уснуть? — его голос был слегка грубоватым, немного
больше, чем обычный хриплый звук. Он откинул волосы с ее плеча, провел тыльной
стороной ладони по ее щеке. Иисус, что его прикосновение делало с ней. Все тело от плеч
и до коленей накрыла волна желания. А он только прикоснулся к ее щеке.