Западня свободы

Сзади по дороге время от времени проезжали машины, потом появилась праздничная процессия с оркестром. Гремели трубы, громко бил барабан. Вдруг раздался особенно громкий удар — на этот раз это был гром не барабана, а праздничной мортиры. Фонтан желтых огней брызнул в небе Валлетты, и на несколько секунд осветил всю гавань и стоявшую в ней «Артину».

Фейерверк начался, и настало время внести в него свою лепту.

Взлетела еще одна ракета и рассыпалась красно-зеленым дождем. Я начал движение, держа рулевое колесо одной рукой, а другой щедро поливая мой груз бензином из канистры, сильно надеясь на то, что искры, сыпавшиеся сверху, затухнут до того, как достигнут воды. Одной вполне хватило бы на то, чтобы я вознесся на небо в ореоле славы.

Я увеличил скорость, и в это время небо опять расцвело огнями, которые теперь запускались мальтийцами с пиршественной щедростью. «Артина» была хорошо видна, и я открыл дроссельные заслонки.

Моторы взревели, нос лодки вскинулся вверх, и она понеслась вперед, делая немыслимые зигзаги. Я крепко держал бьющийся в руках руль, стараясь направить судно на нужный курс и предотвратить столкновение со стоящими у стенки яхтами. Крутой его поворот ничего не дал, — скотина-лодка реагировала с запозданием, и я услышал возмущенный вопль с носа одной из яхт. Кажется, это был тот самый полковник, и он получил самый большой шок в своей жизни, когда моя лодка на скорости двадцать узлов в час содрала краску с корпуса его судна.

Через мгновение все это было далеко позади, и я уже несся по акватории, мотаясь из стороны в сторону, что свело бы с ума любого штурмана. Вновь взорвалось фейерверком небо, красочно отражаясь в дрожащей воде, и вдруг сердце мое ушло в пятки: прямо передо мной легкая лодка пересекала мой курс. Я чертыхнулся, крутанул руль и прошел на волоске от ее корпуса. Два дурака, сидевших в ней, разумеется, оказались в воде.

Вернувшись на свой курс и взглянув на «Артину», я понял, что прохожу мимо нее. Мне пришло в голову, что с такой сумасшедшей рулежкой лучше целиться не в «Артину», а во что угодно, — тогда появится шанс попасть именно в нее. И вдруг раздался хлопок, скрежет сломанного соединительного вала, и перегруженный правый двигатель вышел из строя. Лодка дернулась влево, и «Артина» оказалась прямо перед ее носом. Я впился в рулевое колесо и уже не дал лодке изменить направление. Раздался скрежет, и мой подводный таран ударил яхту посередине корпуса.

Меня бросило вперед, я сильно ударился грудной клеткой о руль, но благодаря этому спасся от преждевременного падения в воду. Оставалось одно, последнее дело. На палубе кто-то крикнул и, перевесившись через ограждение, смотрел вниз, пытаясь понять, что произошло. Раздался очередной залп фейерверка, и я стал виден совершенно отчетливо.

Я щелкнул зажигалкой, но огня не получилось. В отчаянии проделал это еще несколько раз — с тем же результатом. С палубы выстрелили, пуля разбила прибор на щитке рядом с моим локтем. Я наклонился и поднес зажигалку совсем близко к смоченным бензином ракетам. Лодка в это время через расплющенный о борт «Артины» нос стала набирать воду, нужно было зажечь огонь прежде, чем она начала тонуть.

Я щелкнул еще, и вокруг меня с легким взрывом, — как всегда загорается бензин — пу-у-фф! — вдруг вскинулась стена пламени, и сбросила меня за борт и тут что-то сильно ударило меня в плечо.

Не знаю, охватило ли меня пламенем хоть на мгновение или нет, но в воде я на секунду отключился, и только шоковый удар заставил заработать мои рефлексы и нырнуть вглубь. И тогда я понял, что моя правая рука совершенно бездействует. Для плавания с ластами это особого значения не имело, но все же сильно обеспокоило меня, так как сразу не понял, что с ней случилось.

Проплыв под водой некоторое расстояние, я остановился, осознав, что полностью потерял ориентировку и вполне возможно направлялся в открытое море. Поднявшись к поверхности и осторожно высунув из воды голову я выяснил, что отплыл не так далеко, как думал. «Артина» находилась всего ярдах в ста от меня — слишком близко, чтобы чувствовать себя в безопасности, особенно если иметь в виду разожженный мной дьявольский огонь. Моя лодка громыхала, как пушка. С тараном, воткнутым подобно рогу в бок «Артины», она была накрепко соединена с ней, ракеты и хлопушки рвались, создавая впечатление артиллерийской канонады. Языки пламени уже лизали яхту, брезентовый козырек над палубой загорелся.

Словно гаубичный снаряд, взорвалась большая ракета, исторгая сноп зеленого пламени и искр, которые долетая до меня, с легким шипением падали в воду. Бросив на сцену последний взгляд, я нырнул и поплыл к берегу. Но не сделав и десятка ударов ластами, почувствовал, что не все в порядке. Голова стала какой-то необычно легкой, страшная слабость охватила меня, а тянущая глухая боль в правом плече постепенно разрасталась в острую резь. Я приостановился и пощупал плечо левой рукой. Боль пронзила меня с такой силой, что я чуть громко не закричал — хороший способ для того, чтобы утонуть.

Я опять выплыл на поверхность и отдался на волю волн, ощущая все большую легкость в голове и чувствуя, что силы уходят… Огонь на «Артине» был ярким и сильным, но виделся мне уже нечетко, словно сквозь залитое дождевой водой окно. И тогда я осознал, что, видимо, мне предстоит умереть, так как не смогу добраться до берега, и меня уносит в море, где я утону.

Думаю, что на мгновение я потерял сознание, потому что свет, который ослепил меня, возник неожиданно, и тут же послышался близкий шепот:

— Оуэн, хватайся!

Что-то шлепнулось в воду. Я протянул левую руку и нащупал веревку.

— Можешь держаться? — спросила Элисон.

Заработал двигатель, веревка напряглась и потащила меня за собой. Я изо всех сил вцепился в нее, сосредоточившись только на том, чтобы не разжать пальцы левой руки. Вода бурлила у моей головы, как перед носом небольшого корабля, и плывя за лодкой Элисон, я еще раз оценил подготовку, которую дал Макинтош своей дочери. Она хорошо понимала, что не сможет вытащить находящегося в полубессознательном состоянии человека из воды без того, чтобы не перевернуть лодку или не привлекая внимания.

До берега оказалось до смешного мало. Элисон подвела лодку к наклонному лодочному спуску и бросила на него лодку, не заботясь о последствиях. Выскочив из лодки, она кинулась в воду и приподняла меня.

— Что случилось, Оуэн?

Но я не смог стоять и, плюхнувшись на мелководье, сел.

— По-моему, рана в плечо, в правое, — мой голос звучал откуда-то издалека. Волна боли окатила меня, когда она дотронулась до плеча. Затем послышался треск разрываемой ткани, и она перевязала рану — грубо, но надежно. Я бы не удивился, если бы она прямо на месте прооперировала меня и извлекла пулю с помощью перочинного ножа и заколки для волос. Я стал уже привыкать к ее разнообразным талантам.

— Что с «Артиной»?

Элисон слегка отодвинулась, и я увидел яхту посреди гавани. Все море вокруг нее было в огне, и над желтыми его языками вились струи жирного черного дыма, что означало только одно — горит дизельное топливо. Таран с топором сделал свое дело. В один момент из-под рулевой рубки вырвалось красное пламя — в трюме взорвалась цистерна с горючим. Глухой громовой раскат пронесся над гаванью, отдаваясь многократным эхом от скалоподобных крепостных сооружений Валлетты.

— Ну вот и все, — сказал я устало.

Элисон наклонилась надо мной.

— Ты можешь идти?

— Не знаю. Попробую.

Она поддержала меня.

— Из тебя хлещет кровь, как из резаного поросенка. Надо добраться до госпиталя.

— Хорошо. — Теперь уж это не имело значения. Дело было сделано. Пусть даже Уилер и Слэйд спасутся, им пришел конец. Если спросят, почему я уничтожил яхту, — расскажу всю правду, и меня будут слушать очень внимательно. Люди обычно не взрывают яхты миллионеров просто так, и мое сообщение будет услышано. Что касается Слэйда, то мы бежали из тюрьмы вместе и если выяснится, что он здесь, на Мальте, его поймают в мгновение ока.