Синдром Атяшево

– Боюсь, что придется подписать! – отчеканил Пронин. – Все уже подписали!

– Я не все. И к вашему сведению, я работаю только с агентом, – невозмутимо ответила Невельская, пропустив ледяной тон Пронина мимо ушей.

– Хорошо, оставим это на потом, – неожиданно быстро согласился Олег Эдуардович, – давайте тогда обсудим введение в спектакли новых актеров, ну более молодых, что ли… Публике это нравится. Вот во втором составе теперь будет играть Галина Петровна, тем более, Ирина Николаевна, вы часто заняты на съемках сериалов. Ведь так?

– Да, но некоторые спектакли Курганский задумывал именно под меня, там не было второго состава, – ответила Ирина, все сильнее сжимая в руках сумочку и стараясь не выказать нарастающего гнева.

– Ну а теперь публика будет смотреть Галочку, – улыбаясь, ответил Пронин.

– Олег Эдуардович, правильно ли я понимаю, что вы не собираетесь информировать наших зрителей, например, через сайт, каков актерский состав спектакля на текущий вечер? – спросила Ирина, теперь уже сжимая пальчики на ногах, чтобы не вскочить и не заорать на обнаглевшего режиссера.

– Правильно! Ведь театру нужно зарабатывать! Но вскоре зритель и сам разберется и повалит смотреть Галину Пронину. – Режиссер надувал и без того толстые щеки и иногда проводил пятерней по зализанным на голове волосам. – Ваша задача, Ирина Николаевна, помочь Галине во время репетиционного процесса.

– Олег Эдуардович! Я не режиссер-постановщик, я актриса. А вы – главный режиссер, так что давайте отложим этот разговор до репетиций, – ответила Ирина и поняла, как много сил она потратила на то, чтобы сохранить видимость спокойствия. На белой коже сумочки даже остались вмятины от пальцев.

– Добро! Завтра первая репетиция. У вас, Ирина Николаевна, в тринадцать ноль-ноль. Не опаздывайте! – закончил разговор Пронин.

Ирина встала, попрощалась, вышла из кабинета. В театре было тихо, только из буфета слышался смех… «Как раньше», – с тоской подумала Ирина и пошла на звук веселья.

Пшеничников сидел в центре артистической компании, за двумя сдвинутыми столами. Молодые и не очень молодые актрисы не отрывали взглядов от Ивана. Буфетчица поставила перед ним, как и перед всеми, чашку с кофе и рюмку коньяка.

– Мне пить не положено, я за рулем.

– Но вы же за всех заплатили, – кокетливо возразила Зинаида Михайловна.

– Тогда я выпью, – трясущейся рукой потянулся к рюмке худой актер в возрасте, брюки и свитер которого умоляли о свидании со стиральной машиной.

Схватив рюмку, он быстро отошел к другому столику, за которым сидела Мария Павловна и делала вид, что ей не завидно слушать чужой смех. Коньяк даме мужчина не предложил.

Особо был различим звонкий заливистый смех Людочки.

Появление Ирины вызвало бурные приветствия присутствующих. Никто благоразумно не стал интересоваться, согласилась ли она подписать репертуарный лист. Ирина есть Ирина. Звезду так просто не дадут задвинуть даже такому бойкому Пронину. Тем более все знали, что у Ирины имелись почитатели и среди высокопоставленных дам.

Часто Невельская получала предложения вести концерты для работников различных отраслей бизнеса. Она не очень любила себя в этой ипостаси, но приглашали та-а-акие люди, что отказать было просто невозможно, да и платили за это хорошо.

Артисты перешли от кофе с коньяком к коньяку под пирожки. В молодости Ирина любила такие посиделки, но с годами она переросла «буфетные междусобойчики».

– Иван, пора, пойдем домой, – предложила Ирина с улыбкой.

– Всегда готов следовать за своей госпожой! Пора! – согласился Иван.

Вслед уходящим особенно громко прошипела МариПална:

– Мало того, что все роли в сериалах загребла, так еще и мужика нового завела!

Как только влюбленные сели в машину, Иван сообщил Ирине, что актеры в театре «ну аки дети». И Ира была с ним согласна. Кто-то до сих пор обожал Курганского и тосковал по нему (это те, кто поуспешнее и поталантливее), другие приняли Пронина, потому что он обнадежил наиболее лояльных актеров новыми ролями. Теперь эти актеры посягали в своих надеждах не только на второй состав, но и на первый, который раньше, при Курганском, был для них недоступен.

Завтра Ивану предстоял трудный день, Ирине – репетиция, на которую ну никак нельзя было опаздывать. Будет прогон «Средства Макропулоса», где она играла Эмилию, оперную диву, триста лет назад выпившую эликсир бессмертия и со временем потерявшую вкус к жизни, ставшую равнодушной и циничной. Курганский ставил спектакль именно под нее, Невельскую.

Ирина стала вспоминать, опаздывал ли кто-нибудь на репетиции к Курганскому. Ее память не сохранила ни одного такого случая. Все боялись пропустить репетиции, приезжали раньше. Да, такое было, хотя Сергей Валентинович никогда вроде бы о дисциплине и не говорил. Просто подразумевалось, что это обязательная составляющая. И все.

Алика уже вся извелась в ожидании звонка от Артема. Прошло больше недели после их расставания сразу по приезде в Москву. Но позвонить парню первой Алике мешала гордость. Все вечера девушка проводила дома, листала учебники, скачивала информацию. В клуб даже не тянуло. Ей теперь казалось, что это глупое и неинтересное времяпрепровождение. Когда разбирала вещи, отложила в пакеты особо пестрые и вычурные клубные наряды: в таких не явишься на курсы.

Телефонный звонок прервал ее увлекательное занятие.

– Алло, Алика, привет! – Радостный голос Леси сразу поднял настроение девушке. – Что делаешь?

– Перебираю блестючее барахло из прошлой жизни, – не менее весело ответила Алика. – А ты чем занимаешься?

– Ой, а я начала писать рассказ о первой любви.

– Ты влюбилась! – Алика села на диван, отложив в сторону джинсовую юбочку минимальной длины. – Рассказывай.

– Ах, Алика, он такой… настоящий. Представляешь, мы познакомилась у мамы на работе, в краеведческом. Он туда зашел случайно, спасался от ливня и вдруг увлекся, стал рассматривать витрины. И я не знаю как, но сама к нему подошла и рассказала легенду об Атяшевских Буграх, об исполнении там желаний. Короче, после музея мы пошли смотреть футбол. Оказалось – очень завлекает.

Минут пять Леся делилась впечатлениями, и Алика с удовольствием слушала подругу.

– Ой, а что я о себе, да о себе? У тебя-то как? Как Артем, как мама и дядя Иван?

– У меня все ОК! – Алика добавила в голос оптимизма, радуясь, что у Леси обыкновенный телефон и по нему не видно ее расстроенного лица. – Ой, Лесенька, мама пришла, нужно разогреть ей обед…

Выключив смартфон, девушка сидела и смотрела на его темный монитор со своим отражением. То ли радовалась за подружку, то ли обижалась на Артема.

И тут в скайп вышла Вика. Алика долго не подходила к планшету, потом все-таки решила ответить.

– При-и-ивет, Али-и-ка. Ну ты чо? Своих забы-ы-ла? Давай встре-е-етимся, приходи, потуси-и-м, как раньше! Парня своего покажи, а-а? – послышался привычный жеманный голос Вики. – А то в твоей личке я его как-то не рассмотрела.

– А, Вика! Привет! Да вот приехала недавно, все нормально, но дел много. Может, заскочу как-нибудь! – Алика пыталась закончить на этом разговор, но Вика явно была настроена поболтать.

– Дел много? Не сме-е-ши, подру-у-га! Давай собира-а-йся и приходи в клуб, – продолжала настаивать Вика.

– Приведу как-нибудь Артема, чтобы показать ему злачное место. У него, знаешь, времени совсем нет, он тренируется постоянно, на сборы ездит в другие города.

– Как это – постоянно тренируется? Может, уже завел кого в столи-и-це-то?

Алике немедленно захотелось встретить Вичку и дать ей ложкой в лоб или хотя бы неприлично выругаться. Но Алика сдержалась и, подражая маме, «благожелательно» улыбнулась в монитор.

– Ты неисправима, Вика, – сказала она. – Кстати, тусовки меня теперь мало интересуют. Собираюсь поступать в институт и иду на подготовительные курсы.