Ничья

— Она меняет тебя, — Аларик делает глоток и морщится от едкого цитрусового вкуса, — в лучшую сторону. Причем неосознанно. Ты просто не хочешь казаться перед ней прям таким подонком, а она это принимает, как должное, и…

— Я тебе скоро буду платить за сеансы психотерапии, — фыркает он и пожимает плечами. — Не знаю, вот реально. Вроде, я и по Хейли скучаю, хочу трахнуть ее хорошенько в машине, давно я не экспериментировал в сексе. Но я даже в туалете по-быстрому не могу, понимаешь?

— А в чем проблема? Свали типа на работу и оторвись. Я не понимаю, чего ты паришься.

— Ты и не поймешь, потому что ты не живешь с Еленой. Она как встретит тебя в холле, как поднимает свои огромные глаза, как посмотрит, и сразу создается впечатление, что она прочитала все твои мысли и узнала каждую секунду прожитого тобой дня. И меня это бесит. Я бы послал все и был собой…

— Но?

— Чего?

— Тут прям просится «но».

— Да пошел ты, — он с тоской смотрит на свой бокал и морщится. — Если бы ты знал, как я устал дрочить в душе. Как я заколебался пить безалкогольные напитки. Как мне надоело курить потихоньку на балконе, чтобы запах не попал в дом. Как меня утомило возвращаться с работы домой, чтобы успеть приготовить еды или на худой конец заказать ее. Бесит. Вот я даже не знаю, что хуже — жизнь до Елены или с ней. Тогда я тогда скандалил, что меня все раздражает, но по другому поводу. А теперь я вообще живу тупо ради нее, а для себя я существую. И это не прикольно.

— Не прикольно? — изумленно таращится на него Аларик, и Деймон, зарычав от беспомощности, опускает голову на стойку. — Это клиника, ты же понимаешь?

— Захлопнись.

В этот момент раздается какой-то странный, и Сальваторе, мгновенно среагировав, хватает свой мобильный, скользнув глазами по экрану. Потом вскакивает, швыряет на барную стойку скомканные купюры и вылетает на улицу, хлопнув дверью.

— Что случилось? — Аларик едва поспевает за ним, на ходу надевая куртку, а Деймон, рывком открыв дверь автомобиля, заскакивает вовнутрь. — Деймон!

— Проблемы, что, — отзывается тот, нажимая педаль газа, — Елена бы сама не поперла в подворотню в незнакомом месте, она не насколько дура.

— Откуда ты вообще знаешь, где она и что делает?

— Я поставил на нее маячок, — фыркает Деймон, выезжая на дорогу, — она пока не заметила, а мне немного спокойнее дышится, пока я знаю, где этот дьявол в женском обличье ошивается. И вот сейчас у нее, кажется, проблемы.

====== 25. Убившая. ======

— У тебя оружие хоть есть? — осведомляется Рик, выскочив из машины следом за Деймоном, который бросается к бару, из которого слышна громкая музыка. — Твою мать, Деймон, включи башку!

— У меня есть все необходимое, так что прекрати зудеть над ухом, идет? — рявкает тот и ускоряется, завернув за угол. Двигается вдоль загрязненных улиц, поскальзываясь на грязи, и наконец оказывается в тупике рядом с огромным мусорным баком.

В углу, зажатая двумя парнями, стоит Елена, словно пытаясь слиться со стеной, и что-то говорит. Аларик останавливается, настороженно глядя на Деймона, который бросается вперед в тот самый момент, когда Елена, резко толкнув одного парня в грудь, ударяет другого в солнечное сплетение, а потом молниеносным движением достает из-под куртки пистолет. Раздаются два выстрела, и Сальваторе застывает, проскользив по мокрому асфальту.

— Твою… мать… — выдыхает Рик, когда два тела падают навзничь, не шевелясь. — Только не говори, что ты их убила, — Деймон вскидывает голову, а потом подходит к двум парням и, опустившись на колени, проверяет их пульс.

— У этого скорее болевой шок, ты в бедро попала, может быть повреждена кость, а второй… — он разгибается и пристально смотрит на Елену, которая почему-то очень спокойно на него смотрит. — Ты убила его.

— И что? — у нее очень странный, глухой и абсолютно безэмоциональный голос, словно ее чем-то ударили. — Они продавали детям наркотики в конфетах, я уже почти месяц за ними следила, пыталась разобраться. Приехала сюда, потому что они праздновать приехали очередную выгодно проданную партию, я флиртом заставила их выйти на улицу, ну и…

— Ты не понимаешь? — Деймон шагает к ней, глядя на нее расширившимися от ужаса глазами. — Ты убила человека, практически не моргнув глазом. Просто выстрелила и убила, даже не подумав и не замешкавшись. Ты наповал убила человека, Елена. Ты это понимаешь хотя бы немного?

— Мне плевать, я тренировалась для этого, — она пожимает плечами и убирает оружие во внутренний карман, отряхнув пыль с куртки. — Ты не понимаешь? Я росла именно для того, чтобы убивать, чтобы разбираться вот с такими мразями, как эти вот.

— Млять, ты… ты реально что ли не догоняешь? Ты убила его, вот просто… бам! — и убила, — Сальваторе все еще ошарашенно смотрит на нее, не в силах справиться с потрясением. — Тебе семнадцать, Елена, ты еще ребенок, ты еще несовершеннолетняя. И ты только что совершила убийство.

— И что ты сделаешь? — нагло интересуется Елена, сложив руки на груди. — Сдашь меня? Посадишь? Донесешь на меня копам? О, ну флаг тебе в руки, может, тогда я перестану мозолить тебе глаза дома. Только вот подумай о том, чем ты тогда отличаешься от меня — ты тоже не святой, ты тоже убиваешь.

— Это другое.

— Нет, нисколько. Ты учился — ты стал убивать. Я учусь и начинаю переходить непосредственно к практике. Это ведь все не игрушки были, не игры и развлечения. Я готовилась к этому с раннего возраста, сначала меня тренировал Энзо, потом ты. Именно ради этого. И сейчас ты решил отступить?

— Тебе это не нужно, — Деймон поджимает губы, с негодованием глядя на нее, и складывает руки на груди, а Елена в свою очередь фыркает и подходит к нему вплотную, нагло глядя ему в глаза.

— Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, что мне нужно, а что нет? Ты меня практически не знаешь, этих семи месяцев недостаточно, чтобы хорошо узнать человека. Мы ссоримся, тренируемся, живем в непосредственной близости друг от друга, но на этом все. Ты не можешь что-то говорить за меня, Деймон. К тому же, — она вдруг усмехается, и ему становится не по себе от ее ухмылки, — я тебе такой нравлюсь, наглой, самоуверенной, опасной, дерзкой. Потому что я напоминаю тебе тебя, и тебе это определенно нравится. Тебе нравится видеть меня такой и противостоять мне, может быть, тебя это даже заводит… — она не договаривает, потому что Деймон отталкивает ее к стене, сжав ее горло, и Елена, на мгновение побледнев, снова растягивает губы в ленивой ухмылке. — Как страстно.

— Деймон! — Аларик подскакивает к ним и сжимает плечо друга, встряхнув его. — Ты не понимаешь? Она пьяная, она не понимает, что делает и говорит, вообще не понимает, — тот хмурится, и по его лицу медленно растекается понимание, и Деймон отступает, проведя пальцами по губам. Елена хихикает и закусывает нижнюю губу, наклонив губу набок.

— Должна признать, ты даже немного сексуален, когда злишься. У тебя так горят глаза, что так и хочется заняться чем-то очень и очень непристойным.

— Я ее сейчас вырублю, Рик, — предупреждает Сальваторе, посмотрев на друга, и поднимает брови, — серьезно. У меня руки чешутся врезать ей так, чтобы синяк остался. Но, знаю, нельзя, так что можешь мне даже ничего не говорить. Я-то трезвый и вполне себя контролирую, так что не бери в голову. Но мне нужна твоя помощь — разберись с этими двумя, пока я дуру эту домой отвезу.

— Чего? — впервые за последние несколько минут выражение лица Елены меняется, и она недовольно хмурится, одновременно пошатнувшись. — Какой домой? Я отдыхаю тут вообще-то. У меня выходной, отпуск, викенд, как хочешь, но я никуда не пойду.

— И что я с ними делать буду? — словно не слыша ее, интересуется Рик и пренебрежительно смотрит на тела возле ног. — Куда я их дену? Ну, труп, допустим, знаю куда — куда обычно. А вот с живым… Ну привезу я его в больницу и что скажу?

— Мне срать, правда, — отзывается Деймон, пожав плечами, — главное, чтобы улик не осталось. И, да, думаю, ты понимаешь, что нужно вытащить пули, потому что они именные, а, как я понял, эта дрянь стащила мой пистолет.