Ничья

— Да сейчас! — звонко отвечает она и запрыгивает в машину.

Оглядевшись, Деймон понимает, что машина не может поехать, потому что ей дорогу перегородил какой-то джип. Довольная улыбка касается его губ, и он останавливается, скрестив руки на груди. Елена, видимо, тоже замечает эту проблему, но замешательство на ее лице не длится и пары секунд — коварно усмехнувшись, она нажимает педаль газа, и машина начинает ехать назад, неприятно шипя шинами по асфальту.

Сальваторе, не веря своим глаза, видит, как Елена преспокойно сдает назад, с насмешкой глядя на него, потом, достигнув пустого пятачка, резко выворачивает руль, и машина совершает крутой вираж. Деймон на мгновение закрывает глаза, предчувствуя лязг шин и столкновение с фонарем, однако шума не слышно, и он рискует осмотреться: его автомобиль, целый и невредимый, припаркован на противоположной стороне дороги немного дальше, чем раньше. А рядом с ним с абсолютно равнодушным выражением лица стоит Елена и пристально смотрит на него.

— И зачем тебе это было нужно? — интересуется Деймон, когда они возвращаются в дом и Елена с размаху падает на диван в гостиной, даже не сняв обувь. — Стирать подушки будешь сама.

— Я хотела показать тебе, Сальватор, что ты меня не контролируешь, — преспокойно отзывается она, — как бы там не кричал и не верил в то, что я твоя собственность и должна тебя слушаться, это только в твоей голове. Ты для меня всего лишь брат Энзо, человек, с которым я вынуждена жить, потому что мне больше некуда пойти. Я могу уйти в любой момент, и ты меня не остановишь.

— За что ты меня так ненавидишь?

— Я не ненавижу тебя, Деймон. Мне просто не за что тебя любить. Или уважать. Или слушаться. Я как бы выношу тебя, потому что ты похож на Энзо, но ты не он, и…

— И никогда им не буду, — шипит он и, резко подойдя к ней, встряхивает ее за плечи, бешено глядя ей в глаза. — Если ты решила, что я, в угоду тебе, буду вести себя, как мой брат, то ты глубоко ошибаешься, Елена. Да, мы похожи, но мы не одинаковые, и, поверь, сейчас я гораздо хуже его. Когда-то я был хорошим братом и пытался жить правильно, но сейчас мне стало слишком срать на все вокруг, так что я веду себя плохо, очень сильно плохо. И если тебя что-то не устраивает, например то, что я не такой сладкий, как твой любимый Энзо, то можешь свалить прямо сейчас, потому что здесь тебя никто не держит.

Он почти не вздрагивает, когда пощечина обжигает его лицо. Щека вспыхивает огнем, но он продолжает смотреть на Елену, которая не отрывает от него горящих гневом глаз. Она сжимает саднящую руку в кулак и крепко сжимает челюсти, с презрением и негодованием глядя на него.

— Я правильно ударила, учитель? — почти с презрением интересуется она, явно испытывая желание поиздеваться над ним, но Деймон не двигает и бровью, спокойно и очень тихо ответив:

— Почти. Ты неправильно сложила большой палец. Он не должен быть внутри кулака — сломаешь на раз, два. Он должен быть снаружи, плотно прижат к другим пальцам, которые, в свою очередь, должны идти по прямой линии. Ты же, — он резко сжимает ее руку, не позволяя вырваться, — могла бы сломать в открытом бою большой палец точно и еще, возможно, средний. Но все равно неплохо. Практикуйся чаще.

— На тебе?

— Да хоть на мне.

Елена неожиданно ловит себя на том, что с трудом сдерживает улыбку. Она нервно закусывает нижнюю губу и отступает, отворачивается и, чтобы хоть как-то занять себя, открывает холодильник и начинает бесцельно переставлять предметы, прислушиваясь. Деймон не двигается пару минут, потом подходит к ней сзади и негромко, с усмешкой произносит:

— Тебе же нравится то, что происходит, верно? Тебе это нравится так же сильно, как и мне. Наши ссоры, драки, скандалы и редкие моменты спокойствия. Тебе ведь все это нравится, может, даже заводит.

— Ни черта подобного! — она резко оборачивается, с вызовом глядя ему в глаза. Деймон немного подается вперед и наклоняет голову набок.

— Ты никогда и ни за что не сможешь меня в этом убедить.

Комментарий к 18. Креативная. Ребятушки, интерес к фанфику не угас?

====== 19. Простившаяся. ======

Деймон смотрит куда угодно, только не на гроб, возле которого столпилось слишком большое количество народа. Он смотрит на заплаканные лица, серое небо, одежду людей, грязь под ногами. На все, что угодно, лишь бы не видеть деревянного ящика, в котором находится тело брата.

У него под коркой сидит мысль, что, если он не увидит его похорон, то будет и дальше верить, что брат, живой, стоит рядом с ним и насмехается над ним, как и раньше. Пока что он не готов свыкнуться с мыслью, что человека, которого он ненавидел слишком долгое время, больше нет. Хотя ненависть — неправильное слово. Они были соперниками, но смерть установила свои правила и повернула игру в свою сторону, установив между ними ничью.

Кто-то дергает его за рукав куртки, предлагая произнести очередную бессмысленную и пустую речь, но он отрицательно качает головой и крепче сжимает челюсти, напоминая себе, что ему нельзя поворачивать голову.

Рядом с ним стоит Елена, которая наоборот практически не отрывает пустого взгляда от гладкой поверхности гроба. Когда они только приехали, она чуть не подняла скандал из-за того, что ей не позволили посмотреть на Энзо. Но потом она успокоилась, признав, что сама не готова к этому.

Он косит на нее краем глаза и нервно поджимает губы, отметив ее бледность. Кажется, она сейчас сделана из бумаги — практически серая, с пустыми глазами и бледно-розовыми губами, которые сжаты так плотно, словно она дала обет молчания.

— Ты в порядке?

— Очень тупой вопрос.

— Я знаю. Просто мне нужно было что-то сказать.

Бессмысленный разговор. Даже тупой. Деймон сам не особо понимает, зачем открыл рот, но ему просто нужно было сказать хоть что-то, чтобы перестать тонуть в этой звенящей тишине в его голове. Он не хочет быть здесь, он не хочет видеть всех этих людей, не хочет слышать плач и слова священника, не хочет находиться рядом с этим гробом, который через несколько минут навсегда скроет тело его брата под землей.

Когда гроб начинают опускать в могилу, он с такой силой стискивает челюсти, что перед глазами начинают кружиться черные точки и очень хочется закрыть глаза, чтобы прийти в себя, но сейчас он наоборот очень внимательно смотрит перед собой, пытаясь запомнить этот момент в мельчайших деталях. Ему придется смириться с тем, что Энзо больше нет. У него просто нет выбора. Нужно признать это сейчас, именно в этот самый момент, или он сойдет с ума, а от этого вряд ли кому-то станет лучше.

Деймон вздрагивает от неожиданности, когда его руки касается что-то маленькое и очень холодное. Только спустя несколько секунд он понимает, что эта рука Елены. Неожиданно сильная и крепкая. Цепляется за его пальцы, словно не знает, как ей быть, словно ей просто нужно тепло, а рядом больше никого нет. Он в ответ сжимает ее руку, даже не думая о том, что может сломать ей пальцы, и они стоят рядом, уставившись с одну точку и практически не дыша.

Когда гроб засыпают землей и люди медленно начинают расходиться, они продолжают стоять на месте, почему-то не в силах сдвинуться с места и разорвать руки. Оба очень остро понимают, что у них в мире осталось не так много человек, которых они могли бы назвать близкими, и от этого становится дико.

Елена кусает губы, ненавидя себя за слабость, и крепче цепляется за большой палец Деймона, не понимая, почему до сих пор не отошла. Он ей не нравится, он слишком грубый, слишком требовательный, наглый и высокомерный, но он прав — он не Энзо, и ей пора бы перестать их сравнивать. Одного брата уже нет, и все, что она может, это помочь второму отомстить.

— У меня правда нет выбора, — шепчет она так тихо, что сама с трудом себя слышит.

— Я знаю.

— Ты мне даже не нравишься.

— Это взаимно.

— И я очень хотела бы уйти.

— Знаю.

— Но мне некуда.

— Ага.

— Поэтому мне придется остаться и найти ублюдка, который убил Энзо.