Страница 105 из 116
Поежившись, девушка переступила с ноги на ногу, недовольно поморщившись от порыва холодного ветра. Погода уже третий день играла с ними, то заставляя раздеваться и ходить в шортах, изнывая от жары, то вынуждая лезть на антресоли за теплыми куртками.
Прижавшись плечом к дереву на краю площадки, Эмма кивнула сыну, который, с громким смехом скатившись с горки, отбежал в сторону к ребятам, играя с листьями. Площадка, как и сам пустырь между домами, была почти пуста, мало кто рискнул покинуть дом в такую погоду, но девушка знала, что завтра ей на работу, и она хотела побольше побыть с сыном, который рвался на площадку.
Ветер поднимал сухие листья, шумя ими по песку, и она плотнее укуталась в куртку, дыхнув на озябшие руки. Когда позади раздались шаги, она даже не обратила на них внимание, подумав, что это очередная семья решила-таки вылезти на площадку. Но тут что-то уперлось в ее спину, забравшись под короткую куртку, и она замерла, почувствовав холод оружия.
— Тебе, как я вижу, плевать, — послышался дребезжащий голос над ухом, и Эмма застыла, узнав голос Белль. Скосив глаза, она поймала заплывший взгляд ее бешеных, красных глаз и замерла, судорожно сглотнув.
— Белль, что ты…
— Он умер! — процедила та. — Умер из-за тебя! А ты не достойна его, не достойна того, чтобы за тебя умирали! А он умер, потому что защитил тебя! Он мертв! Мертв из-за тебя!
— Я… я понимаю, — прошептала она, стараясь говорить как можно спокойнее, ощущая, как что-то острое упирается ей в поясницу, — ты тоже его потеряла, тебе больно, страшно, ты потеряна. Я… я очень тебя понимаю, Белль, потому что сама прохожу через все это…
— Проходишь? Я не сплю уже несколько дней, пытаюсь задавить себя алкоголем, а ничего не помогает. Ты же, сука, цветешь и пахнешь, словно тебе и дела нет! Тебе ведь и нет дела, правда? Ты вернешься к Грэму и будешь счастлива, потому что тебе плевать!
— Я держусь, потому что мне есть, ради кого, — отозвалась Свон, глубже вздохнув, — у меня есть ребенок, которому нужна мать. И я делаю это ради него. И тебе… тебе тоже нужно найти, ради кого жить…
— У меня никого нет! — просипела она, скрипнув зубами, и на ее глазах выступили новые слезы. — Я никому не нужна! У меня нет никого, ради кого я хотела бы жить! Единственный человек, который мне нужен, это Киллиан, а он мертв, мертв из-за тебя!
— И что ты сделаешь? Убьешь меня из-за этого? Прямо здесь, на детской площадке, на глазах моего ребенка? — блондинка усмехнулась, прикрыв глаза, немного напрягшись, когда нож дернулся в руке Белль, карябая кожу. — И чего ты этим добьешься? Поверь, удовлетворения не будет, станет даже хуже, потому что, когда боль немного угаснет, ты поймешь, что была не права и совершила ошибку, но ничего уже не изменишь.
— А ты, значит, такая умная, да?! — голос девушки дрогнул, и она судорожно облизала губы.
— Просто говорю на своем опыте. К тому же ты же не думаешь, что тебе это сойдет с рук? Ну, пырнешь ты меня, даже если удачно и насмерть, что маловероятно, так как ты сейчас вообще не отдаешь отчета своим действиями, то тебя все равно схватят едва ли не сразу же. Может, сейчас и не час пик, и народу здесь не много, но, поверь, они заметят. Ты и сейчас привлекаешь к себе внимание.
— Тогда почему ты все еще не позвала на помощь? Почему не кричишь, не сдаешь меня, почему беседуешь, зная, что от меня зависит твоя жизнь?
— Потому что мне почему-то кажется, что я в долгу перед тобой, — просто произнесла Эмма, выдохнув, и поджала губы, — не знаю почему, но мне хочется помочь тебе выйти из твоего состояния. И еще… мне кажется, я бы на твоем месте поступила бы точно так же, только я бы не мешкала. И получается, что ты лучше меня, если медлишь и держишься.
— И ты предлагаешь? Убить тебя и радоваться, что достигла твоего уровня? — нервно спросила девушка, перехватив рукоятку оружия.
— Я ничего не предлагаю тебе, поверь, — почти устало протянула Эмма, прикрыв глаза, — я сказала то, что посчитала нужным. А то, что сделаешь и решишь ты, уже твое дело. Я свою часть выполнила, ход за тобой.
— Такая гордая, да? — снова прошипела Белль, задрожав всем телом. — Думаешь, красиво сказала и все, белая и пушистая? Да ты сука, Свон, обычная первостепенная сука! Что, молчишь? Даже сказать нечего? Даже не обзовешь меня в ответ, не упрекнешь в том, что я спала с Киллианом? Ничего? Ты настолько жалка?
— Мне все равно, — прошептала она, покачав головой, — твои проблемы не являются моими, и я не хочу погружаться в них. Спала — ладно, ты не единственная, с кем он спал. Это я хорошо уяснила.
— Я… я… я… — девушка открывала и закрывала рот, пытаясь найти слова, но снова и снова замолчала, кусая в остервенении губы. — Ты…
— Сука, помню, — холодно повторила Эмма, скосив на нее глаза, — а ты кто тогда, кстати? Та самая белая и пушистая? Если уж говорить твоим языком, то ты тоже не идеал, но ты была Киллиану другом долгое время, и я пытаюсь уважать тебя хотя бы за это.
— Уважать?.. — Белль отшатнулась, едва не выронив нож, и Свон медленно повернулась к ней, видя ее красное от слез лицо. Она дрожала, сжимая в руке оружие, выглядя до безумия нелепо, словно ребенок, который стащил топор на даче. — Ты сейчас издеваешься надо мной? Тебе смешно, да? Ты еще хуже, чем я думала, — просипела она и, судорожно убрав нож под пальто, отступила, едва не упав, наткнувшись пяткой на корягу. Их глаза встретились, и Эмма поджала губы, только сейчас осознав, что все это время не дышала от напряжения. Белль покачнулась, до крови кусая губы, и вдруг прошептала едва слышно, глядя в одну точку. — Ты не должна была это узнать, но я хочу рассказать. Когда мы ездили в Вегас…
— Не надо, — сглотнула блондинка, покачав головой, — ради Бога, не надо…
— Нет, я хочу это сказать, — упрямо повторила она, облизав губы, — Киллиан… он не захотел меня. Просто остановился и ушел. А потом, вернувшись, сказал, что он возвращается, а я могу поступать, как захочу. Я не знаю наверняка, почему он это сделал, но потом поняла — это из-за тебя, он понял, что я — не ты, что теперь меня ему мало, и ушел.
— Белль, я…
— Не надо, — девушка сделала еще шаг назад, покачав головой, — так случилось, что наши пути дважды пересеклись, как бы я не хотела это игнорировать. И это что-то значит.
— Дважды? — она напряглась, изумленно выгнув бровь. — Что ты имеешь в виду?
— Я… я была с Грэмом, пока вы были в ссоре. Он не раз заказывал меня, и мы…
— О, молчи, — прошептала Эмма, закрыв лицо руками, — не хочу это слышать. Не надо, пожалуйста. Просто не надо.
— Я ненавижу тебя, — произнесла Белль, сглотнув, и зеленые глаза встретились с ее, — ненавижу так сильно, что просто убить тебя мне было бы мало. Но ты дала человеку, которого я любила больше жизни, то, что я не смогла. И хотя бы поэтому я не могу… не могу, — покачав головой, она развернулась и торопливо пошла по улице, перейдя в какой-то момент на бег, словно ожидая, что Эмма пойдет за ней.
— Мам! — девушка вздрогнула, когда Генри подскочил к ней, отряхивая штаны. — А что это за тетя была?
— Так, одна знакомая, — ответила она и, выдавив улыбку, поцеловала его в лоб.
— Она тебе сказала что-то грустное? У тебя слезы в глазах.
— Нет, просто в глаз что-то попало, родной. А сейчас — пойдем домой, бабушка уже, наверное, заждалась нас с ужином. Да и я замерзла. Пошли, гуляка, не хочу, чтобы ты заболел.
Свон не уловила тот момент, когда Грэм и Реджина сошлись, просто в какой-то момент она стала замечать, что он стал немного опаздывать на работу, как потом выяснилось — заводя ее на работу, в обеденные перерывы они приезжала к ним в кафе, и они, буквально не в силах отлепиться друг от друга, разве что официально не заявляли о своих отношениях, что, собственно, не было так необходимо.
Эмма, несмотря ни на что, радовалась за подругу, которая едва ли не впервые в жизни одевалась прилично и даже красиво, стараясь понравиться Миллсу, перестав носить вульгарную одежду и вызывающе краситься. Грэм же, казалось, и вовсе изменился ради нее — цветы, подработка на выходных, чтобы были деньги на подарки и развлечения. Дэвид и Нил не упускали случая подшутить над Грэмом, говоря, что у каждой бывшей девушки должна быть шикарная лучшая подруга, которая точно устроит. Реджина и Грэм нисколько не обижались, слишком поглощенные друг другом, и, даже несмотря на короткий срок, уже едва ли не планировали свадьбу, свято веря в то, что друг у друга последние, как бы глупо это не звучало в губах татуированной женщины и почти тридцатилетнего мужчины.