Дрантос (ЛП)

Велдер поднял ее, и Крэйла крепко обхватила его руками и ногами. Он подошел к двери, держа ее на руках. Дасти пялилась на них, пока за ними не захлопнулась дверь.

– Мне понадобится лечение, – прошептала она. – Да уж. Надеюсь, у них в клане есть психотерапевт.

Дасти медленно повернулась и пошла к спальне. В действительности ей не хотелось смотреть на ужас, творившийся со спиной Дрантоса, но о нем нужно позаботиться. Дасти знала, что он сделал бы для нее то же самое, если бы ее ранили. Дрантос уже помог, когда она нуждалась в его крови, а потом зализал ее раны. Нога больше не болела.

В ванной горел свет – единственный источник освещения в спальне. Дасти помедлила на пороге и похолодела при виде обнаженного Дрантоса, лежавшего на животе поперек большой кровати. Кнут не затронул его задницу и руки, но от плеч до талии все было в ужасных порезах. Они больше не кровоточили и, вообще-то, даже выглядели намного лучше, чем раньше, когда Дрантос висел на плече отца по дороге домой.

– Я в порядке, – прохрипел он.

Она подошла ближе.

– Ты проснулся. Я думала, ты спал.

– Иди сюда и не смотри на мою спину. Мне не так больно, как тебе кажется.

– Чем я могу помочь?

– Просто полежи рядом и дай мне тебя почувствовать.

Дасти нерешительно постояла возле кровати, но сняла свитер. Затем стянула носки, а последними – спортивные штаны. Она надеялась, что никто не войдет в дом и не обнаружит ее абсолютно голой. Стараясь, чтобы кровать не двигалась, Дасти взобралась на нее и вытянулась рядом с Дрантосом. Их взгляды встретились.

– Моя мать никогда тебя не тронет. Я слышал ее угрозу, но она просто пыталась тебя запугать. Это ее работа.

– Это сработало. Она пугает.

Он ухмыльнулся:

– Я никому не позволю тебя ударить. Включая мою семью.

Дасти провела кончиками пальцев по его руке и расслабилась, прикасаясь к его теплой коже и вдыхая мужской, древесный аромат, перемешанный с запахом мыла, которым его отец промыл раны.

– Не знаю, Дрантос, смогу ли я жить в твоем мире, – она знала, что на ее глаза навернулись слезы. – То, что они сделали с тобой – несправедливо, не понимаю, как ты мог просто стоять и позволять тому козлу тебя пороть.

Он провел рукой по кровати и, прикоснувшись к ноге Дасти, крепко сжал.

– Ты просто не понимаешь наш образ жизни, но законы важны. Мы их хранители. Они могли отлучить меня от всех кланов. И в долгосрочной перспективе это было бы равнозначно смертному приговору, поскольку на меня все стали бы охотиться. Так мы наказываем за нарушение наших законов.

– В смысле, ты был бы как любой другой отлученный человек?

– Да, и нам приходится иметь дело с вампирами и ликанами, из-за которых на этой территории раньше возникали проблемы.

– Они выпороли тебя из-за того, что ты не согласился с отцом. Разве это справедливо?

– Ну, жизнь вообще не справедлива. И законы устанавливаются по определенным причинам. В клане может быть лишь один лидер. И так как наши жизни зависят от того, насколько быстро принимается решение, у нас нет времени на голосование по любому вопросу. Я видел по телевизору ваши политические дебаты. Когда множество людей хотят для своего народа столь разных вещей, в результате создается путаница, и ничего не предпринимается. Мы – не люди. Мы уважаем силу в лидере, структуре и законах. В кланах нет преступности, нет неповиновения. Мы следуем за приказами лидеров кланов, или наказание не заставляет себя ждать. И при любом признаке слабости такой лидер уже кажется неспособным выполнять свою работу, – он помолчал. – Я принял эту порку, и теперь все знают, что никому не позволено преступать закон. Отец не мог меня спасти, Дасти. Кто-то мог воспользоваться этим и бросить ему вызов, чтобы занять его место. Победитель правит кланом, а проигравший умирает.

– Это ужасно.

– Такова жизнь в этих местах. Это работает. Я понимаю, что это сильно отличается от того, к чему ты привыкла, но так необходимо.

Дасти помолчала, размышляя.

– Я закончу тем, что меня тоже выпорют, – по ее телу пробежала дрожь.

– Никогда, – прохрипел Дрантос. – Я этого не допущу.

– Но ты даже не смог их остановить, когда пороли тебя.

– Я сам решил принять наказание и сделаю тоже ради тебя.

– Что только все ухудшает. Что же получается, я напортачу, а у тебя снова будет исполосована спина?

Дрантос переплел их пальцы.

– Я сделаю это, не задумываясь.

– Но я даже не понимаю, когда нарушаю законы.

– Ты научишься, Дасти. Просто ни с кем не воюй и слушай меня, когда я тебе говорю. Все будет хорошо.

– А с тобой спорить мне можно? Потому что супруги так делают.

– Мы – нет. Мы – истинная пара.

– Что значит «истинная пара»?

– То, кем мы являемся. Это когда встречаются два человека, которые настолько совместимы, что начинают чувствовать и думать одинаково. Это понятно?

– Полагаю, что да.

– Тех, чья пара не является истинной, мы называем обделенными. Пара создается, а истинного единения не происходит. Такое обычно случается, если не получилось найти подходящего человека, или истинная пара умерла. Не хочется жить в одиночестве до конца дней. В таких случаях в паре возможна любовь, но это лишь подобие того, что могло бы быть. Как будто два незнакомых человека решили жить вместе в одной квартире.

– В твоих устах это звучит как оскорбление.

– Я не имел этого в виду, но отношения между людьми другие. Ты поймешь это, когда наша связь укрепится. Мы сможем чувствовать то, что чувствует другой. Словно станем одним человеком в двух разных телах. Понимаешь?

– Ты сказал, что мой дед убил свою пару. Как это возможно, если они были связаны?

– Он – бездушный ублюдок. Может, он заключил с ней сделку. Не знаю. Я не был с ними близко знаком, чтобы судить о связи. У него просто нет сердца, он убивает без жалости.

Дасти держала его руку, перебирая пальцы.

– Тебе очень больно? Могу я для тебя что-то сделать?

– Просто оставайся рядом со мной, и я восстановлюсь быстрее, – он слегка отвернулся, безуспешно пытаясь скрыть испытываемую боль, и поморщился. – Одна мысль не дает мне покоя. Я не собирался причинить тебе боль в лесу. И меня это беспокоит.

– Мне нравится грубый секс. Я же говорила.

– Я не про это. Ты испытала боль, когда поняла, что я кусал других женщин. Дасти, ты – единственная женщина, которую я люблю. У меня был секс со многими, и это рассматривается как вежливость в тех случаях, когда мы проверяем, являемся ли парой. В этом нет эмоциональной привязанности, и мы не хранили верность друг другу.

Дасти не нравилось, что он спал с кем-то еще.

– Так ты бывал с множеством женщин, и теперь мне придется постоянно с ними сталкиваться?

– Нет. Я надеялся, что однажды найду свою пару. Я учился на ошибках отца.

– Что это значит?

Он поколебался, прежде чем объяснить.

– Он переспал практически с каждой женщиной в нашем клане, не имевшей пару. Когда он нашел мою мать и привел ее домой… ну, давай просто скажем, что ей пришлось нелегко, когда ее окружало множество ревновавших женщин, которые, казалось, радовались ее боли. Быть с главой клана считается честью – это высшее положение, которого может достичь женщина. Бывшие любовницы мучили маму подробностями прошлых сексуальных подвигов отца, чтобы поквитаться с ней за то, что она стала его парой. Ребенком я помню, как плакала мама, и как сожалел отец. Он страдал, наблюдая, через что ей приходилось пройти. Если причинят вред тебе, я тоже буду страдать. Сейчас никто не посмеет ей об этом напомнить. Потому что мама начала колотить каждого, кто даже просто смотрел на нее не так. Йонда – единственная женщина из нашего клана, к которой я прикасался. Не хотел, чтобы моя пара столкнулась с ревностью женщин клана. Хотя я никогда не думал, что она станет проблемой. Мы были друзьями.

– В прошедшем времени, правильно? Должна тебе сказать, что мысль, будто ты проводил с ней время, мне совсем не нравится. Я поверю тебе на слово, что тебя не возбуждает другая женщина, но тем не менее, не хочу видеть ее рядом с тобой.