Страница 16 из 25
– Сам-то ты откуда? Ты в Европах родился? Ты здесь и родился – на Волге, в бывшей Хазарии, и ты себя помесью не считаешь, честный такой? – усмехнулся прокурор.
– Нет, – покачал головой Кабанов. – Родители отца из Белоруссии, матери – из Подмосковья – эвакуация. Может, поэтому так не живется в этом татаро-чувашском анклаве.
– Что скажете, господа присяжные заседатели? – выжег искру прокурор.
Присяжные загомонили, впрочем, не все. Слоноухая дернула за плечо мужика, сидящего рядом:
– Да оторвись ты от своих танчиков, скажи, как жить надо, не мужик что ли!
Мужик с неохотой отложил планшет, встал, похлопал глазами:
– Вот я – рабочая косточка – таксую аж простатит с геморроем вылез, напиться по-хорошему раз в неделю себе позволяю! И все у меня путем – жена красавица, – кивнул на слоноухую, – вона какая – 120 кг красоты, 6 размер, ага! Дети не самые дураки в школе, раз в год на море, в Турции были прошлым летом, этим в Крым рванем! Наш Крым, отвоевали, слава президенту! Чего надо еще?
– Слава президенту! – Конвоиры вонзили палец в небо. – Слава аллаху!
– А я вот ломбард держу и в *** не дую! – вскочил еще один присяжный.
– А у меня охранное агентство! – пробасил другой. – Я 20 лет Родине отдал – с курсанта до подполковника дослужился. У каждой дочери по квартире!
– Видишь, предатель, как жить надо! – закричал прокурор подсудимому. – Это говорит тот народ, который ты поносишь!
– Тишина в зале! – прикрикнул председательствующий.
Уровень шума в зале не понизился ни на долю децибела.
– Всем молчать! – заорал Вилен Антонович, бывший полковник ВВ.
– Позиция подсудимого ясна! Продолжим. – судья изобразил на лице гримасу, будто кто-то испортил воздух. – Слово защите. Есть что сказать адвокату?
– Ваша честь, господа присяжные заседатели! – поднялся адвокат, лицо серьезное, губы уточкой. – По долгу службы мне приходится защищать подсудимого. Общение с ним не сложилось, на мои вопросы, связанные с защитой, он отвечать отказался. Тем не менее, мне удалось выяснить некоторые обстоятельства, характеризующие подзащитного. Так, установлено, 16 лет Кабанов работал оперуполномоченным уголовного розыска…
– Да за это его не то что расстрелять, камнями забить надо! – закричал прокурор. – Он не просто преступник и предатель, а предатель, вооруженный знаниями оперативно-розыскной деятельности!
В зале снова поднялся шум. Судья стукнул по столу.
– Тем не менее, – смутившись, продолжил адвокат, – он награжден медалями за отличную службы, имеет поощрения от руководства, его фамилия постоянно присутствовала в сводках раскрытых преступлений. Лично им была раскрыта банда черных риэлторов, членов которой приговорили к пожизненному сроку, когда еще не отменили мораторий на смертную казнь.
– Ты еще его детство вспомни, адвокат! – осклабился прокурор. – Ты про сейчас говори! Он клеветал на Родину, когда еще в органах работал, все его заслуги – это троянский червь!
Кто-то из присяжных зааплодировал. Прокурор поклонился.
– По настоящему делу у меня нет смягчающих вину документов. – пожал плечами адвокат и сел на место. – Только информация, характеризующая личность.
– Личность! – покривил губами прокурор. – Встань, личность, скажи, как ты государству служил.
– Слово вновь предоставляется подсудимому. – поспешил сохранить лицо судья. – Что можете сказать в свою защиту, Кабанов?
Поднимаясь, Кабанов бросил взгляд на часы.11-40.
– Я всегда был законопослушным: учился, не пропуская уроков, не увиливал от службы в армии, потом честно работал. Только моя честность всегда была неугодна и начальникам и сослуживцам.
– Ай, какой весь правильный. – нараспев сказал прокурор. – Дартаньян! А все вокруг уроды! Зато у меня другие сведения имеются.
Он повернулся к присяжным:
– Мент наш самых честных правил самый настоящий фашист!
Присяжные загомонили.
– Да, да! Он восхищался эсэсовцами, бляху немецкую носил, говорил, войну числом выиграли, типа, трупами закидали немцев! Что не было этого? – волосатый палец в Кабанова пистолетом.
– А про кавказцев что говорил, напомнить? Думал, сослуживцы молчать будут?
– И это в то время, когда чеченские батальоны сражаются с фашистами на востоке Украины, защищая русское население! – воскликнул присяжный – владелец охранного агентства. – Сейчас, когда в одном строю с чеченцами бритоголовые соратники того же Демушкина!
– В самом деле, подсудимый! – сказал председательствующий. – Сейчас, когда Россия встала с колен, когда все русские, то есть россияне, едины в патриотическом порыве, когда трудности сплачивают… – судья явно потерял мысль, похлопал глазами, продолжил: – Сейчас даже те, кого подозревали в национализме, кто вскидывал руки на Болотной площади, даже они кричат "Слава России" на вполне законных основаниях. И вы, подсудимый, могли бы проявить те самые качества, которыми так восхищались. Настоящие патриоты нужны Родине!
– Россиянский патриотизм есть порождение рабского менталитета. – сказал Кабанов. – Простой россиянин понимает, что от его воли ничего не зависит. Ровным счетом ничего! Но признаться в этом ему не под силу, вот и делает вид, что в восторге от всего происходящего. На востоке Украины президентская гвардия воюет за доллары, а татуированные свастиками болваны поехали на войну, представляя ее подобием пейнтбола.
– Постой! – снова вскинулся тот же присяжный. – Как это ничего не зависит? У нас демократия настоящая, не как в Америках! Мы – народ, мы – избиратели! Кого надо, того изберем!
Присяжный резко замолчал, покрутил головой и сел на место.
– Как никогда права пословица – всякий народ достоин своих правителей! – у Кабанова под кожей зашевелились желваки. – Кого вы избрали? Кого вам в башку втюхали, за того и бросили бумажки, а если где не за того, там Чурбирком подправит. Демократия! В каких еще странах что секретари ЦК КПСС, что президенты с постов уходят только на тот свет? В киргизиях и зимбавах. Депутатов в думу избрали? Снежных людей, спустившихся с ринга? гимнасток и сериальных звезд? По каким таким мандатам? Демократия, когда губернаторов назначает президент всея белыя и черныя Руси?
– Э! кто черный? – раздули ноздри конвоиры.
Вилен Антонович чуть не проломил стол кулаком.
– Последнее слово! – заорал он. – Подсудимый, две минуты!
Кабанов посмотрел на часы над головой судьи:
– А больше и не получится.
– В детстве я читал книги. Правильные были книги. Джек Лондон, Дюма, Конан-Дойл, Хэммет, Семенов, Леонов. Долг, честь, сила, слово, справедливость. Правильные книги, потому что воспевали добро. И поэтому я прав в выборе пути.
– Пиво – сила, спорт – могила! – хохотнул один из присяжный. Судя по брюху, знавшего, что говорит. – Бусидо, мать его, путь воина.
В зале заржали.
– Чего он там опять закудахтал! – вскочил другой присяжный – худой, лицо как скомканная бумага, полетевшая в сортир после использования. Вонзив пальцы в партачках в перила, а глаза в Кабанова, возопил: – Дайте я сам ему приговор исполню, гражданин судья! Я его руками порву!
– А потом я сам хотел написать книгу. – не обращая внимания, продолжал Кабанов. – О борьбе двух рас на земле. Одна воевала, не придерживаясь никаких правил, потому что и в мирной жизни ее представители обманывали друг друга ради корысти, а люди другой расы всегда отвечали за слова. Слово было законом. Расы жили на одной планете, одна воровала технологии у другой, просила помощи, но долги не отдавала, затевала войны, прикрываясь лицемерными лозунгами…
– Ты, мать твою, фантаст недоделанный, по делу говори! – перебил прокурор. – Про себя! Ху из ху, как говорится!
– Хорошо, – неожиданно согласился подсудимый. – В своей жизни я хотел честно работать, получать за труд соразмерное вознаграждение, иметь свободное время, когда можно заниматься чем-нибудь для души. Я хотел покоя и воли. В этом и есть счастье. И разве много я хотел? – Кабанов схватился за прутья клетки. – Но в этой стране общество построено на лжи. Ложь и лицемерие, словно раковые клетки, выедает организмы, превращая людей в зомби! Общество больно. Я всегда считал, что преступник – психически больной челок в той или иной мере. Здоровый человек не может красть, убивать, насиловать. Здоровому человеку это просто не надо. Наша страна больна, преступление превратилось в норму!