Страница 122 из 131
А компаньоны шушукались, переговаривались за спиной Беньовского. Спрашивали друг у друга: а кто, собственно говоря, этот человек, называющий себя графом? Беззастенчивый авантюрист или удачливый баловень судьбы? Рассказ Мориса Августа о том, как малагасийские вожди признали его своим верховным правителем, вызывал сомнения. Кто-то из акционеров припомнил злополучную историю с фиумской фирмой, возглавлявшейся Беньовским. О ней писали некоторые газеты Англии и Франции. По мнению акционеров, поступки Мориса Августа Беньовского поражали отсутствием всякой логики. Если он действительно был властелином Мадагаскара и владельцем крупных земельных угодий на этом острове, стоило ли ему создавать в Фиуме мелкую торговую компанию, которая рассыпалась словно карточный домик после первых же неудач?
— Я вам говорю, господа, и буду повторять: этот граф, если он действительно граф, авантюрист и мошенник! — запальчиво воскликнул Колеруа.
— Не горячитесь, майор, — успокаивал его Пети. — В этом ещё надо убедиться.
— И убедимся.
Беньовский улавливал настороженную атмосферу на корабле, обрывки многозначительных недобрых фраз у себя за спиной, косые, недоброжелательные взгляды компаньонов. Он принял решение, что его защитной реакцией в подобной атмосфере должны служить невозмутимая выдержка, самоуверенность, начальственный тон, подобающий властелину огромного острова, и, конечно, меры самозащиты. Из каюты он выходил только в сопровождении Ивана Уфтюжанинова, слуги и телохранителя, а иногда и четырёх вооружённых слуг-гессенцев.
На очередном совещании в салоне корабля компаньоны обсуждали дальнейшую стратегию компании. Американцы всячески доказывали выгоду работорговли, которая принесла бы немалые прибыли. Спрос на африканских рабов на плантациях Юга Соединённых Штатов всегда велик.
— Что вы думаете на этот счёт? — спросил в упор Беньовского Колеруа.
— Что я думаю? Если работорговля столь прибыльна, как вы утверждаете, почему бы ею не заняться всерьёз? Но с некоторыми обстоятельствами мы всё же должны будем посчитаться.
— С какими ещё обстоятельствами?
— С чувствами малагасийских вождей. Они будут нашими компаньонами и союзниками. Вряд ли им придётся по душе, если мы станем обращать в рабство их подданных.
— Ненужные сантименты, граф.
— Дело не в сантиментах, дорогой Колеруа, а в практической целесообразности. Вам не доводилось бывать на Мадагаскаре, а я провёл среди малагасийцев немалый срок. Это народ малорослый. По физической силе и выносливости малагасиец намного уступает рослому чёрному африканцу.
— Выходит, предпочтительнее закупать чернокожих?
— Об этом я и толкую. Некоторые из вождей владеют африканскими невольниками. По сведениям, которыми я располагаю, на западном побережье острова проживает немало выходцев с материка. Так что не исключаю возможности приобретения прибыльного товара и непосредственно на Мадагаскаре. Если возникнет необходимость, совершим рейд и к африканскому берегу.
Пояснения Беньовского удовлетворили американцев. А Морис Август подытожил:
— Наша первейшая задача, господа, распродать по приезде на Мадагаскар все наши товары. А там посмотрим, что предложат нам малагасийцы.
— А что они могут нам предложить? — спросил один из англичан.
— Многое, господа. Рис, кофейные зёрна, ценные породы древесины, изделия местных ювелиров, кожу крокодила.
— Подумаешь, рис, дерево... Рабы — товар более прибыльный, — настаивал на своём Колеруа.
— Одно другого не исключает. Доберёмся до цели нашего путешествия, ознакомимся с местным рынком и сделаем окончательный выбор.
— Всё-таки рабы самый прибыльный товар, — упрямо твердил Колеруа.
Опять разгорелся яростный спор. Американцы выступали за работорговлю, англичане и французы проявляли осторожность и соглашались с Беньовским. Надо ознакомиться с местным рынком, посмотреть, что могут предложить малагасийцы, и взвесить все варианты.
Миновали мыс Доброй Надежды и взяли курс на северо-восток. После непродолжительного плавания по слегка штормившему Индийскому океану увидели на горизонте чёрную кромку берега Мадагаскара. «Неустрашимый» бросил якорь на рейде у мыса Святого Себастиана.
Здешняя природа мало напоминала ту буйную и пышную тропическую флору с её неизменными джунглями, какую Морис Август наблюдал на восточном побережье острова. У южной оконечности Мадагаскара расстилалась засушливая саванна со скудной растительностью, реки и ручьи в сухое время года пересыхали. На берегу на скудном пастбище паслось стадо горбатых зебу. Виднелось несколько небольших поселений. Обычные малагасийские лёгкие хижины с остроконечными кровлями из камыша мало отличались от тех, какие Беньовский наблюдал прежде на востоке острова. Люди на берегу, заметив корабль, приветливо махали руками.
Беньовский распорядился спустить две шлюпки и пригласил компаньонов посетить берег.
— Не опасная затея? — осведомился Колеруа.
— Нечего опасаться. Малагасийцы народ мирный, дружелюбный. Охрану всё же возьмём для солидности.
Когда обе шлюпки пристали к берегу и путники высадились, их окружила небольшая толпа малагасийцев, не показывавших ни малейшего чувства робости. Среди них были и ребятишки. Моложавый широколицый мужчина, угадав в Беньовском главного, заговорил с ним на местном диалекте.
— Француз?
— Нет, мы торговцы из разных стран. Приплыли торговать с вами. Ваши друзья. Понимаешь?
Выяснилось, что местные жители принадлежали к племени или народу антануси и их диалект значительно отличается от диалекта северо-восточных соседей бецилисарака, которым неплохо владел Морис Август. Поэтому на первых порах собеседники плохо понимали друг друга, но потом кое-как приспособились. Беньовский старался строить простые, короткие фразы, по нескольку раз повторял их и дополнял речь жестами.
— Ты слышал что-нибудь об Ампансакабе? Ваши люди слышали об Ампансакабе?
— Нет, белый господин. Ничего не слышал. Кто такой Ампансакабе?
— Большой человек. Властелин острова.
— У нас есть свой большой человек. Живёт он в большой деревне вон за тем холмом. Зовут его Ламбуин.
Беньовский понял, что речь идёт о каком-то местном вожде или князьке, живущем неподалёку.
— И много селений подчиняется вашему Ламбуину?
— Много, белый господин, ох как много.
— Может быть, десять? — И Беньовский для ясности растопырил пальцы обеих рук.
— Нет, больше.
— Или десять и ещё раз десять?
— Может быть, а может быть, и нет. Точно не знаю.
— Тогда я попрошу тебя, парень...
— Рад услужить господину.
— Беги в деревню за холмом, где живёт твой большой господин Ламбуин. И передай ему: приплыли, мол, его друзья и приглашают в гости. Получит от нас хорошие подарки.
— Рад бы, да не могу. Мой брат с утра пасёт скот и очень устал. Я должен его сменить.
— А если получишь от меня подарок, побежишь?
— Если это хороший подарок...
Беньовский протянул малагасийцу складной нож и пачку табаку.
— Я побегу.
— Постой. Среди людей Ламбуина нет никого из племени бецилисарака?
— Как же, непременно есть. Это Ребеариверу, муж его дочери, торговец. Он пришёл с севера. У него своя лавка.
— Пригласи и торговца. Понял?
— Всё понял, мой господин.
Когда собеседник Беньовского удалился и небольшая толпа зевак рассеялась, Колеруа спросил Мориса Августа со скрытой издёвкой:
— Где же восторженная встреча повелителя? Я что-то не заметил её.
— Всему своё время. Да будет вам известно, господин Колеруа, что мои предшественники Ампансакабе никогда не распространяли свою власть на южную оконечность острова. Ядро моих владений — это восточное побережье Мадагаскара.
— У вас есть соперники на острове?
— Есть, к сожалению. И самый могущественный из них — король Имерины, который владеет центральным плоскогорьем. У него неплохая регулярная армия.