Страница 75 из 79
Под 7027 г. в пространной редакции разрядных книг есть сообщение о том, что в этом году «суд был окольничему Ондрею Микитичю Бутурлину о местех с Ондреем Микулиным сыном Ярова Заболоцким на Волоку на Ламском. И по суду государь окольничева Ондрея Микитича Бутурлина оправил, а Ондрея Микулина сына Ярова обвинил, и правую грамоту пожаловал, на нево дал; да в той же грамоте введено, что учинили Микиту Ивановича Бутурлина господином Семену Ивановичю Воронцову».[1528] Сведение, опять возбуждающее по крайней мере настороженность. Дело в том, что ни И. Н. Бутурлин, ни его братья никогда не были окольничими, хотя разрядная книга пространной редакции щедро именует Бутурлиных думными людьми. Так, Иван и Федор Бутурлины называются боярами под 1512/13 г.[1529] А. Н. Бутурлин часто именуется окольничим.[1530] Н. И. Бутурлин не мог местничать с С. И. Воронцовым, ибо он упоминался в 1453 г., т. е. намного раньше Воронцова. Запись датируется осенью 1518 г., когда Василий III был на Волоке.[1531]
В пространной редакции разрядных книг под 1521 г. сказано, что на Костроме были наместниками: на большой половине — кн. М. И. Воротынский, а на меньшой — кн. И. В. Глинский. Между ними произошел спор, в результате которого Глинского поставили в «меньших» у Воротынского.[1532] Здесь явно какая-то путаница.
И. В. Глинский в разрядах упоминается всего один раз, причем на двадцать лет позже описываемого случая: в 1543 г. он как раз и был наместником и воеводой Костромы. В том же году впервые упоминается в разрядах и М. И. Воротынский.[1533] Так что местнический (условно говоря) спор между ними может быть отнесен примерно к 1543 г., а не к 1521 г.
В Софийской II летописи рассказывается о походе 1530 г. русских ратей кн. И. Ф. Бельского (судовой) и кн. М. Л. Глинского (конной). Поход окончился неудачей, поскольку, как пишет летописец, «воеводы межь себя Белской с Глинским спор учинили о местех, которому ехати в город наперед». Маркевич считает этот случай местничеством,[1534] хотя совершенно ясно, что речь идет не о споре о служебном положении, а о том, кто должен первым войти в побежденный город.
По разрядным книгам, в большом полку судовой рати находились кн. И. Ф. Бельский и кн. М. В. Горбатый, в передовом полку — кн. Федор Лопата Телепнев-Оболенский и кн. Семен Федорович Сицкий, в правой руке — Федор Кутузов и кн. Ф. М. Курбский, в левой руке — Иван и Андрей Никитичи Бутурлины. И вот в разрядных книгах пространной редакции мы встречаем целый комплекс сведений о местнических спорах в Казанском походе, в которых принимают участие почти все названные лица.[1535] Иногда в записях даже Казанский поход как бы утрачивается и появляются три похода — 7029, 7034 и 7038 гг., в которых названные воеводы местничали.[1536] В первом (1521 г.) походе (мнимом) был якобы местнический спор М. В. Горбатого и И. Н. Бутурлина и А. Бутурлина с М. Курбским; во втором, также мнимом (1526 г.), — три (М. Горбатого с Ф. Оболенским и И. Бутурлиным, М. Курбского с Ф. Оболенским и И. Бутурлиным, А. Бутурлина с М. Курбским); в третьем (1530 г.) тоже было три случая, причем первые два совпадают полностью, а третий частично с местническими делами 1526 г. (М. Горбатого с Ф. Оболенским и И. Бутурлиным, М. Курбского с Ф. Оболенским и И. Бутурлиным и, наконец, А. Бутурлина с М. Курбским, Ф. Оболенским и С. Сицким). Во всех случаях решение было «служба без мест», причем как служба минется, «и князь великий ему с ними счет даст».[1537]
Итак, с мнимыми Казанскими походами 1521 и 1526 гг. не следует считаться еще и потому, что местнические дела, упомянутые под этими годами, просто дублируют местничества 1530 г., но и последний случай совершенно фантастичен. Речь идет даже не о том, что в походе 1530 г. участвовал не Михаил (который, кстати сказать, и боярином-то не был), а Федор Курбский. Во всех трех местнических делах назойливо проводится мысль о равенстве в местническом смысле Бутурлиных со всеми крупнейшими княжескими фамилиями, что резко противоречит положению вещей в первой трети XVI в. Самих местнических документов в разрядной книге не помещено, а изложение весьма стандартное, в духе поздних местнических решений.[1538] Совершенно невозможно, чтобы все главные воеводы между собой одновременно в одном походе «переместничались», это противоречит практике 20—30-х годов XVI в. Ничего подобного из достоверных источников нам не известно.[1539]
Для времени правления Елены Глинской местническими случаями мы не располагаем вовсе. Маркевич приводит известие одного местнического дела конца XVI в. (до 1582 г.), в котором говорится, что кн. В. В. Шуйский «был месник» И. Ф. Бельскому.[1540] Но это не что иное, как позднейшая интерпретация служебного положения обоих бояр, а не реальное указание на местнический спор между ними. В местническом деле 1579 г. кн. И. П. Шуйский писал, что «Хабар был местник Ивану Морозову».[1541] И это сведение имеет такой же смысл, как и предшествующее.
В январе 1535 г. архимандрит Феодосий писал новгородскому архиепископу Макарию: «молим, владыко, еже утолити мятеж местной между старiишими градцкыми, наместником и дворецкым, и указ учинити о том... к кому наперед приходити». Маркевич видит в этих словах глухое указание на местнические споры новгородского наместника М. С. Воронцова с И. Н. Бутурлиным.[1542]
Действительно, в апреле 1536 г. упоминаются в разрядах наместник М. С. Воронцов и дворецкий И. Н. Бутурлин.[1543] При этом П. П. Свиньиным изданы отрывки из разрядной книги Годуновых или Сабуровых за 1360/61 г.—1691/92 гг.[1544] В них встречается ряд известий местнического характера, часть их относится к Бутурлиным. Так, о И. Г. Закале Бутурлине специально оговаривалось, что он «во всем своем роду большой, в братстве». Помешено здесь «Челобитье на Никиту на Бородина Дмитрия Бутурлина» (нач.: «7027 году ходили воеводы»). После рассказа о походе «из Новгорода» 7043 г. челобитчик сообщает: «Иван, дядя мой, был на твоем государеве жалованье. . . Новгородском. И присылал к тебе, к государю, бити челом на боярина и на воеводу на Михаила на Воронцова, что дяде моему Михаиле (?) быти не вместна меншим. И ты, государь, пожаловал, прислал свою царскую грамоту к Ивану, к дяде, невместную, а рек еси государь, пожаловать щет (в издании: «цев») дати им, как они с твоего государева жалованья снидет. И Ивана, дяди моево, на твоем государеве жалованье, на дворечестве в Нове-городе нестала. . .»[1545] Маркевич связывает этот случай с грамотой Феодосия, которую он датирует январем 1535 г.[1546] Однако в других списках пространной редакции разрядных книг этот случай изложен под 1518/19 г. перед местничеством А. Бутурлина.[1547] Не является ли это сведение «затейкой» Бутурлиных, выполненной по материалам разрядных книг? Рассказ же Феодосия не дает достаточных оснований для интерпретации его в местническом смысле.
1528
Р. С. 167.
1529
Там же. С. 127, 131. Ср. Ф. Н. Бутурлина под 1515/16 г. с боярским титулом (Там же. С. 151), но там же без упоминаний о боярстве (Там же. С. 155, 169, 171).
1530
Там же. С. 148, 149, 163 и др.; Зимин. Состав Боярской думы. С. 50—51.
1531
ПСРЛ. Т. 8. С. 265.
1532
Князь Иван Глинский «посылал бити челом государю, что ему меньши князь Михаила быть невмесно. И бояре все ему о том лаели и велели быть ему у князь Михаила в меньших и поставили князь Ивана Глинского меньши» (Р. С. 179—180).
1533
РК. С. 105, 106.
1534
ПСРЛ. Т. 6. С. 265; РК. С. 74—75; Маркевич А. И. История местничества. С. 253.
1535
А. И. Маркевич еще ссылается на «какие-то местничества» 1526 г., но это и есть разбираемые ниже случаи (ср.: Изв. Археология, о-ва. СПб., 1859. Т. 1, вып. 4. С. 229).
1536
См., например: ГБЛ. Ф. 29 (Собр. Беляева). № 7 (1585. Беляевский I список). Л. 98 об.—99, 106—106 об., 117 об.—118 об.; БАН. № 34.8.36. Л. 105, 111—112, 122, 122 об.—123; № 34.3.2. Л. 86 (7034 г.), 99 (7038 г.); Р. С. 197 (7034 г.), 214 (7038 г.).
1537
Р. С. 213—214. Заметим, что М. Ф. Карамыш Курбский умер задолго до 1530 г.
1538
См. запись о местническом деле 1539 г. кн. М. Курбского с кн. П. Репниным (РК. С. 96—97).
1539
Маркевич ссылается еще на родословец по списку ГБЛ. Ф. 256 (Собр. Румянцева). № 252, в котором якобы «есть споры по местничеству бояр времени в. кн. B. И-ча» (Маркевич А. И. История местничества. С. 254). Но он текста памятника не видел, а справка, сделанная для него И. Линниченко, после проверки оказалась недоразумением.
1540
Русский исторический сборник. Т. 2. С. 55; Маркевич А. И. История местничества. C. 254.
1541
Русский исторический сборник. Т. 2. С. 17.
1542
ДАИ. Т. 1. № 30. С. 31; Маркевич А. И. История местничества. С. 258.
1543
РК. С. 90.
1544
Свиньин П. П. О службах и походах боярских // Отечественные записки. 1826. Ч. 28. № 80. Декабрь; 1830. Ч. 44. № 126. Октябрь—декабрь.
1545
Там же. 1826. Ч. 28. С. 405, 412—415.
1546
Маркевич И. А. О местничестве. Ч. 1. С. 133.
1547
«Тово же году сидели намесники на Великом Новегороде: боярин князь Борис Иванович Горбатой да Михайло Семенович Воронцов, дворецкой ноугородцкой боярин Иван Микитич Бутурлин. И боярин Иван Бутурлин з боярином с Михаилом Варанцовым не писался, а то ему было невместно, и грамоты от государя приходили опричонна к Ивану, а к Михаилу Воронцову писали з боярином со князь Борисом Горбатым» (Р. С. 165; ср.: ЛОИИ СССР. Собр. рукописных книг. № 93. Л. 95; ср.: ЛОИИ. Собр. Лихачева. № 146. Л. 76 об.).