Страница 17 из 79
Брат Ивана Владимировича Лыка Василий Каша (родоначальник Кашиных) в 1493 г. участвовал в походе к Мезецку.[314] Его сын Иван Глухой промелькнул в разрядах в 1516—1521 гг.[315] В 1527 г. он выступал одним из поручников по кн. М. Л. Глинском.[316] Брат Ивана Глухого, Александр, сначала (в 1508 г.) служил князю Семену Калужскому, затем он встречается в разрядах с 1510/11 по 1535 г. в различных должностях: воеводы-наместника (рязанского в 1527/28 и 1529 гг. и стародубского в апреле 1525 г., зимой 1525/26 г. и в 1531 г.), строителя Пронска и т. п.[317] У князя Ивана Глухого было пять сыновей, старший из них, Юрий, в середине XVI в. стал боярином, а в 1564 г. был казнен.[318]
У младшего брата Ивана Константиновича Оболенского, Андрея, было три сына: Иван Долгорукий,[319] Василий Щербатый и Александр Тростенский.[320] Василий Щербатый упоминается как участник Новгородского похода Ивана III 1495 г.[321] а его сын (тоже Василий) впервые — в 1535 г.[322] Судя по тому, что в середине XVI в. владения Щербатовых находились в Алексинском уезде, надо полагать, что Щербатовы служили князю Андрею Старицкому, а потому их незаметно при великокняжеском дворе.
Иван Васильевич Щербатов был женат на дочери Ф. А. Плещеева Настасье, а мужем ее сестры был кн. П. В. Хованский. Это также связывает Щербатовых с двором кн. Андрея.[323]
На судьбе князей Оболенских можно проследить две тенденции, характерные для истории княжеских родов XV—начала XVI в. Во-первых, старшие ветви рода постепенно сходят с исторической сцены, так как их потомки оказываются связанными с уделами. Это происходило из-за родового принципа продвижения по лестнице чинов: дети старшего из братьев оказывались «младше» своих дядей и вынуждены были искать чинов и счастья в уделах, не дожидаясь смерти своих «старших» родичей. Так, дети Никиты Ивановича Оболенского вынуждены были пойти в уделы: Василий — в Углич, Иван — в Дмитров, Петр — на Волок, так как ко времени создания уделов Василием Темным при великокняжеском дворе служил их дядя Василий Иванович. Во-вторых, в случае разрастания рода и самые младшие ветви тоже могут оказаться связанными с уделами, а поэтому с трудом пробивают себе путь к великокняжескому двору.
Оболенские в годы правления Василия III в реальной правительственной деятельности участия не принимали. В первой половине княжения в Думе было по одному из них (П. В. Оболенский — до 1509 г., И. М. Репня — в 1512—1513 гг.). Зато во второй период правления роль Оболенских увеличилась (И. В. Немой — в 1526—1530 гг., С. Д. Щепин-Серебряный — в 1526—1528 гг., И. И. Щетина — в 1527—1532 гг.). Это подготовило их взлет в годы регентства Елены Глинской. Оболенские известны по преимуществу как военачальники.
В середине XVI в. Оболенские (во всяком случае, их компактная масса) составляли особую служилую корпорацию, сохранившую не только следы своего территориального происхождения, но и реальные владения в Оболенске.[324] Реконструкция землевладения Оболенских в изучаемый период должна основываться (как, впрочем, и для других родов) на сочетании трех аспектов исследования: 1) сведений о вотчинах потомков Оболенских; 2) установлении генеалогической связи этих потомков с предками, жившими в XV—XVI вв.; 3) сопоставлении историко-генеалогических материалов с топонимическим и картографическим вообще.
Князья Звенигородские (из Черниговских князей) издавна служили московским государям. У князя Александра Федоровича Звенигородского, приехавшего на Русь в свите Свидригайлы в 1408 г.,[325] было четыре сына: Глеб, Иван Большой, Иван Катлече (последний бездетный) и Евлах[326] (схема 4).
Старшая ветвь Звенигородских вся пошла в уделы. У князя Глеба было три сына: Василий, Иван Смотра и Федор Шист. Потомство Глеба прочно обосновалось в Кашине и Рузе. Сам Василий, очевидно, имел земли в Рузе. Во всяком случае, он записан в Синодике Иосифа Волоцкого, а в середине XVI в. внуки его сына Ивана Рюмы служили в Рузе, числясь детьми боярскими Юрия Ивановича.[327] Сын Василия Глебовича Данила постригся в Волоколамский монастырь[328] и умер в 1538 г. В Рузе владели землями и дети другого его сына — Петра.[329] Иван Смотра также, скорее всего, служил кн. Борису Васильевичу.[330] Потомки Ивана Смотры и Федора Шиста были землевладельцами по Ржеве, Рузе и Дорогобужу.[331] Всего этого было вполне достаточно, чтобы старшая ветвь Звенигородских была исключена из окружения Ивана III и Василия III. Только младшая ветвь, не связанная с уделами, продвинулась по служебной лестнице.
Иван Большой Александрович Звенигородский еще в 1451 г. был московским воеводой. Около 1447—1455 гг. он в качестве великокняжеского боярина присутствовал на мене земель. Около 1453—1462 гг. присутствовал на суде у кн. Ивана Юрьевича. При Иване III Иван Александрович в Думу не входил. Около 1455—1463 гг. ему докладывались поземельные дела. С 1463 по 1466 г. он был князем-наместником во Пскове.[332] У него было два сына — Иван Звенец и Василий Ноздроватый.[333]
Иван Иванович Звенец уже в 1468 г. участвовал с устюжанами в Казанском походе, а в конце 1475 г. — в походе «миром» Ивана III, будучи сыном боярским. Участвовал и в походе на Новгород 1477 г. В апреле 1480 г. Звенец был послан в Крым, а в 1482 г. ездил с миссией в Казань. В 1489 г. (с устюжанами) был одним из участников взятия Вятки. Летом 1490 г. в чине окольничего присутствовал на приеме имперского посла. Возможно, этот чин кн. Иван Иванович получил за успешный поход 1489 г. В 1495/96 г. ездил с Иваном III в Новгород. В конце 1496 г. был отправлен в новое посольство в Крым, из которого не вернулся.[334]
Второй сын князя Ивана Александровича, Василий Ноздроватый, также известен своей службой при дворе. В марте 1484 г. он посылался с миссией в Крым, а в ноябре 1491 г. вел переговоры в Москве с крымскими послами. В 1501 г. возглавлял поход на улусы Мухаммед-Эмина. В январе 1502 г. ездил с миссией в Казань. В 1507 г. находился среди других русских воевод в Нижнем Новгороде. В конце 1509 г. он окольничий, сопровождающий Василия III в Новгород.[335]
Внуки В. И. Ноздроватого Юрий и Василий Ивановичи Токмаковы в середине XVI в. служили по Коломне, а затем по Кашире.[336]
Судьба Звенигородских весьма примечательна. Она показывает, как младшие ветви княжеских фамилий (лишенные родовых земель) переходили на великокняжескую службу и достигали значительно больших успехов, чем их старшие родичи, служившие в уделах. Звенигородские особой корпорации не образовали, несли службу «с города».
314
РК. С. 22. Упомянут как послух в акте по Малоярославскому уезду около 1496—1498 гг. (АСЭИ. Т. 1. № 609).
315
РК. С. 59—62, 65, 67; Р. С. 176. Его сын Юрий присутствовал на свадьбе Василия III в 1526 г. (Р. С. 195).
316
СГГД. Ч. 1. № 155. С. 428.
317
Р. С. 98 (? он или Иван Глухой), 115; РК. С. 45, 46, 57, 58, 60, 63—65, 71, 73—79, 82, 83, 85, 90; Сб. РИО. Т. 35. С. 693, 709, 767, 844. Позднее, в 1538—1542 гг., — посол в Крыму (Власьев. Т. I, ч. 2. С. 498). Упоминается в докладной 1515 г. (АРГ 1505—1526 гг. № 123).
318
Князь Юрий и его племянник Иван служили в середине XVI в. по Калуге (Тысячная книга. С. 168).
319
Сын Ивана Владимир с детьми Семеном и Федором упоминаются в поземельном акте на малоярославецкие земли около 1496—1498 гг. (АСЭИ. Т. 1. № 609).
320
У Александра были сыновья Тимофей, Андрей Голодный и Иван Колышевский. Тимофей впервые упомянут в разрядах уже под 1486 г. (РК. С. 20), а затем в походах 1495 и 1500 гг. (Там же. С. 24, 30). В 1500 г. присутствовал на свадьбе кн. В. Д. Холмского (Там же. С. 16). Сведения о нем доходят до 1512 г. (Там же. С. 46, 47). Его сын Осип в 1527 г. наместничал и был воеводой в 1534 г. (Там же. С. 70; Р. С. 232, 247 и след.), а впервые с братом Иваном упоминается еще в 1519 и 1534 гг. (РК. С. 64; Р. С. 251). Андрей и Иван Александровичи встречаются в разрядных записях 1520 г. (РК. С. 65, 66). Петр Тимофеевич Тростенский был новгородским помещиком (НПК. Т. 5. Стб. 27). Федор Тимофеевич упоминается в 1527/28—1530/31 гг. (Р. С. 206, 220, 224). Около 1496—1498 гг. упоминается в акте по Малому Ярославцу кн. Даниил Александрович Оболенский (АСЭИ. Т. 1. № 609. С. 519). Как предполагает В. Б. Кобрин, возможно, речь шла об одном из сыновей Александра Тростенского.
321
РК. С. 25.
322
Там же. С. 87; Р. С. 255.
323
Шумаков. Обзор. Вып. 4. № 994, 995 (1515—1517 гг.). Позднее Щербатовы присутствуют на свадьбах кн. Владимира Старицкого (Сахаров. Т. II, кн. VI. С. 52, 62).
324
Тысячная книга. С. 55, 57, 61, 118—119.
325
ПСРЛ. Т. 11. С. 204. Среди других городов, полученных Свидригайлой, был и Волок. Отсюда, очевидно, и связи князей Звенигородских с Волоцким уделом.
326
Род. кн. Ч. 1. С. 196; АФЗХ. Ч. 2. № 2. Евлах есть только в Летописной редакции родословца, где нет Ивана Большого.
327
Тысячная книга. С. 134, 175.
328
Род. кн. Ч. 1. С. 196.
329
АФЗХ. Ч. 2. № 299, 300, 347.
330
Иван Смотра около 1477—1494 гг. был послухом в одном акте на волоколамские земли (АФЗХ. Ч. 2. № 2). Другой сын — Василий Нечик владел поместьем в Рузском уезде в 1510 г. (Там же. № 47). Иван Бараш также владел там землями около начала XVI в. (Там же. № 30). Брат Бараша Михаил Спячий с детьми Яковом (по родословным книгам Василием), Угримом и Андреем в 1516 г. был рузским вотчинником (Там же. № 72). О Звенигородских см. также: Зимин. Вотчина. С. 110, 114, 139.
331
Тысячная книга. С. 176, 177, 191; АФЗХ. Ч. 2. № 72.
332
ПСРЛ. Т. 28. С. 111; АСЭИ. Т. 1. № 201. С. 144 («князь Иван Александрович»); Т. 2. № 496. С. 545 («князь Иван Александрович»); Каштанов. Очерки. № 17. С. 373—374 (без боярского титула); ПЛ. Вып. 1. С. 63—65 (без боярского титула).
333
Возможно, на его дочери женат был Федор Андреевич Плещеев (АРГ 1505—1526 гг. № 111. С. 113).
334
ПСРЛ. Т. 6. С. 188, 203, 213; Т. 28. С. 118; РК. С. 17, 19, 21, 24; Сб. РИО. Т. 41. С. 16—24, 223—231, 253; [ПСРЛ. Т. 37. С. 96]; ПДС. Т. 1. Стб. 26. О нем см.: Alef. Р. 88—89, 101, 119.
335
Сб. РИО. Т. 41. С. 37—41, 120—122, 127, 148; РК. С. 32, 38, 44; ПСРЛ. Т. 28. С. 335. Иван Ноздреватый с 1532 г. наместничал на Двине (РИБ. Т. 22. № 125). Об И. А. Звенигородском и его детях см. также: Власьев. Т. I, ч. 1. С. 557—559.
336
Тысячная книга. С. 158—161.