Страница 73 из 82
Нас было два брата, мы вместо росли
И жалкую младость в нужде провели...
и т. д.
Но он отказался от этого замысла и вставил эпизод о братьях-разбойниках в поэму "Разбойники", как вступление, еще до появления главного героя. Судя по второму плану поэмы, представляющему, по-видимому, перечисление уже написанных Пушкиным глав или разделов поэмы, Пушкин довел ее до момента, когда прежняя любовница атамана сходит с ума, а затем сжег написанное, за исключением начала, которое превратил в особую поэму - "Братья-разбойники".
"Братья-разбойники" отличаются от других романтических поэм своим стилем и языком. Пушкин переходит от романтически приподнятого лирического стиля к живому просторечию, (Недаром он шутил в письме к Бестужеву о "нежных ушах читательниц".) В некоторых местах поэмы Пушкин старается приблизиться к стилю народной песни (стихи "Ах юность, юность удалая" и след.), причем и это просторечие и народные выражения, в отличие от "Руслана и Людмилы", лишены комической окраски. О языке своей поэмы Пушкин писал Вяземскому 14 октября 1823 г.: "Замечания твои насчет моих "Разбойников" несправедливы; как сюжет c'est un tour de force {2}, это не похвала, - напротив; но как слог - я ничего лучше не написал" (см. т. 9).
Кроме попытки приближения к народному языку и стилю, в "Братьях-разбойниках" существенно было и само содержание поэмы. Крестьяне, ставшие разбойниками от крайней бедности, - эта тема была в то время злободневной. Центральные эпизоды поэмы - тюрьма, жажда освобождения и побег из тюрьмы - находили горячий отклик в сердцах передовых читателей, которые видели даже в этом аллегорический смысл - см. шутливые слова Вяземского в письме к А. И. Тургеневу от 31 мая 1823 г.: "Я благодарил его (Пушкина. - С. Д.) и за то, что он не отнимает у нас, бедных заключенных, надежду плавать и с кандалами на ногах" ("Остафьевский архив князей Вяземских", т. II, СПб, 1899, стр. 327).
Уничтожив поэму "Разбойники", Пушкин перенес ее основное сюжетное положение в следующую поэму - "Бахчисарайский фонтан" (мрачный хан Гирей и две женщины - Зарема и Мария).
1) "Братья-разбойники" были напечатаны в "Полярной звезде" за 1825 г,
2) это трюк, фокус (франц.).
Бахчисарайский фонтан
Пушкин работал над этой поэмой в 1821, 1822 и 1823 гг. Напечатана поэма была в 1824 г. По своему характеру она прямо противоположна одновременно писавшимся "Братьям-разбойникам". Поэма более всего приближается к канону романтической поэмы отрывочностью формы, иногда намеренной несвязностью хода рассказа, некоторой нарочитой неясностью содержания (например, судьба Заремы и Марии), лиризмом, проникающим всю поэму, и особенной музыкальностью стиха. В этом отношении "Бахчисарайский фонтан" представляет собой удивительное явление: музыкальный подбор звуков, мелодическое течение речи, необыкновенная гармония в развертывании, чередовании поэтических образов и картин - выделяют эту поэму среди всех поэм Пушкина (например, стихи: "Беспечно ожидая хана..." и след. - стр. 146, или описание крымской ночи: "Настала ночь; покрылись тенью // Тавриды сладостной поля..." и далее - стр. 150, или последние двадцать стихов поэмы).
Образ романтического хана Гирея дан в поэме чересчур сжато и не очень удался Пушкину. Зато Зарема, по сравнению с черкешенкой, есть шаг вперед в создании живого характера с яркими индивидуальными чертами. Ее монолог в спальне Марии необыкновенно разнообразен по чувствам, тону и содержанию: здесь и мольбы, и угрозы, и поэтический рассказ о раннем детстве, и выражение ревности, и воспоминание любви и счастья...
Большой лирический эпилог, говорящий о страданиях неразделенной любви самого поэта, Пушкин сократил для печати, "выпустив любовный бред", по его выражению, так как, видимо, опасался догадок и сплетен о его личной жизни и чувствах {1}.
Отзывы Пушкина о его поэме почти все отрицательны:
"Бахчисарайский фонтан, между нами, дрянь, но эпиграф его прелесть", писал Пушкин Вяземскому 14 октября 1823 г. "Бахчисарайский фонтан в рукописи назван был Харемом, но меланхолический эпиграф (который, конечно, лучше всей поэмы) соблазнил меня" ("Опровержение на критики"; см. т. 6). В этой же статье Пушкин следующим образом сформулировал свое отношение к самой романтической из своих поэм: "Бахчисарайский фонтан" слабее "Пленника" и, как он, отзывается чтением Байрона, от которого я с ума сходил. Сцена Заремы с Марией имеет драматическое достоинство... А. Раевский {2} хохотал над следующими стихами:
Он часто в сечах роковых
Подъемлет саблю - и с размаха
Недвижим остается вдруг,
Глядит с безумием вокруг,
Бледнеет etc.
Молодые писатели вообще не умеют изображать физические движения страстей. Их герои всегда содрогаются, хохочут дико, скрежещут зубами и проч. Все это смешно, как мелодрама".
Несет ли Польше свой закон. - Имеется в виду длительная вражда крымских ханов с Польшей и набеги их на эту страну.
Иль козни Генуи лукавой. - Генуэзская республика имела колонии в Крыму и даже после утери их вмешивалась в дела Крымского ханства. Пушкин допускает здесь анахронизм, так как к XVIII в. (к которому, видимо, относится действие поэмы) "козни" Генуи в Крыму давно прекратились.
1) Несколько из этих выброшенных Пушкиным стихов сохранились в рукописи. Они введены в текст поэмы (стихи от "Все думы сердца к ней летят...", до "Свое безумство разглашать?").
2) Приятель Пушкина, старший брат Н. Раевского (которому посвящен "Кавказский пленник").
Цыганы
Написано в 1824 г. и является поэтическим выражением мировоззренческого кризиса, который переживал Пушкин в 1823-1824 гг. Поэт с необычайной глубиной и проницательностью ставит в "Цыганах" ряд важных вопросов, ответа на которые он еще не в состоянии дать. В образе Алеко выражены чувства и мысли самого автора. Недаром Пушкин дал ему свое собственное имя (Александр), а в эпилоге подчеркнул, что и сам он, как и его герой, жил в цыганском таборе.
Своего героя, романтического изгнанника, бежавшего, как и Кавказский пленник, в поисках свободы от культурного общества, где царит рабство, физическое и моральное, Пушкин помещает ,в среду, где нет ни законов, ни принуждения, никаких взаимных обязательств. Пушкинские "вольные" цыгане, несмотря на множество точно и верно воспроизведенных в поэме черт их быта и жизни, конечно, крайне далеки от подлинных бессарабских цыган, живших тогда в "крепостном состоянии" (см. в разделе "Из ранних редакций", стр. 445-446, черновое предисловие Пушкина к его поэме). Но Пушкину надо было создать своему герою такую обстановку, в которой он мог бы полностью удовлетворить свое страстное желание абсолютной, ничем не ограниченной свободы. И тут обнаруживается, что Алеко, требующий свободы для себя, не желает признавать ее для других, если эта свобода затрагивает его интересы, его права ("Я не таков, - говорит он старому цыгану, - нет, я, не споря, от прав своих но откажусь"). Поэт развенчивает романтического героя, показывая, что за его стремлением к свободе стоит "безнадежный эгоизм". Абсолютная свобода к любви, как она осуществляется в поэме в действиях Земфиры и Мариулы, оказывается страстью, не создающей никаких духовных связей между любящими, не налагающей на них никаких моральных обязательств. Земфире скучно, "сердце воли просит" - и она легко, без угрызений совести изменяет Алеко; в соседнем таборе оказался красивый цыган, и после двухдневного знакомства, "брося маленькую дочь" (и мужа), "ушла за ними Мариула"... Свободные цыгане, как оказывается, свободны лишь потому, что они "ленивы" и "робки душой", примитивны, лишены высоких духовных запросов. К тому же свобода вовсе не дает этим свободным цыганам счастья. Старый цыган так же несчастлив, как и Алеко, но только он смиряется перед своим несчастьем, считая, что это нормальный порядок, что "чредою всем дается радость, что было, то не будет вновь".