Страница 74 из 129
БИТВА ЗА «ГЛОУБ» МЕЖДУ АРМСТРОНГОМ И ТАУНСЕНДОМ
ГЛАВА 22
ТАЙМС, 1 апреля 1966 года:
ПОЛНАЯ ПОБЕДА ЛЕЙБОРИСТОВ: БОЛЬШИНСТВО В ПАРЛАМЕНТЕ ОБЕСПЕЧЕНО
Скользнув взглядом по незнакомой машинистке, Армстронг прошел к себе в кабинет. Сэлли говорила с кем-то по телефону.
— С кем у меня назначена встреча?
— С Дереком Кирби, — ответила она, прикрыв трубку рукой.
— Кто он такой?
— Бывший редактор «Дейли Экспресс». Бедняга продержался всего восемь месяцев, но утверждает, что у него есть для вас интересная информация. Пригласить его?
— Нет, пусть немного подождет, — сказал Армстронг. — Кто у тебя сейчас на проводе?
— Фил Баркер. Звонит из Лидса.
Армстронг кивнул и взял трубку у Сэлли.
— Ну что, они приняли мои условия? — спросил он нового исполнительного директора «Вест-Райдинг Групп».
— Они согласились на 1,3 миллиона фунтов, которые будут выплачивать равными частями в течение шести лет — при условии, что объем продаж останется неизменным. Но если в течение первого года продажи снизятся, каждый следующий платеж будет соответственно меньше.
— Они не заметили ошибок в контракте?
— Нет, — ответил Баркер. — Они решили, что ты захочешь увеличить тираж в течение первого года.
— Хорошо. Просто поставь максимально низкий проверенный тираж, а на второй год мы снова начнем его наращивать. Так я сэкономлю себе целое состояние. Как насчет «Халл Экоу» и «Гримзби Таймс»?
— Рано пока говорить, Дик, но теперь, когда все знают, что покупатель — ты, моя задача не стала проще.
— Нужно просто предложить больше, а заплатить меньше.
— И как ты предлагаешь это сделать? — осведомился Баркер.
— Надо вставить в договор пункты с обязательствами, которые мы не собираемся выполнять. Не забывай, старые семейные компании редко подают в суд, потому что не любят выносить сор из избы. Поэтому всегда пользуйся преимуществом буквы закона. Не нарушай его, просто согни до предела. Давай, действуй.
Армстронг положил трубку.
— Дерек Кирби все еще ждет, — напомнила Сэлли.
Армстронг взглянул на часы.
— Сколько он уже сидит?
— Минут двадцать-двадцать пять.
— Тогда разберемся с почтой.
После двадцати одного года работы Сэлли знала, какие приглашения примет Армстронг, какие благотворительные организации он не желает поддерживать, перед какой аудиторией он готов выступить с речью и на каких приемах согласен присутствовать. Правило было простое — отвечать «да» на все, что способствует его карьере, и «нет» на все остальное. Спустя сорок минут она закрыла свой блокнот и заметила, что Дерек Кирби ждет уже больше часа.
— Ладно, пусть войдет. Но если будут какие-то интересные звонки, сразу соединяйте.
Когда Кирби вошел, Армстронг даже не подумал встать, он просто показал пальцем на стул у противоположного края стола.
Кирби явно волновался. Армстронг давно заметил: если человека заставить ждать, он обязательно начнет нервничать. На вид его посетителю было лет сорок пять, хотя из-за глубоких морщин на лбу и больших залысин он казался старше. Костюм элегантный, но не последней моды, и хотя рубашка была чистой и тщательно выглаженной, воротничок и манжеты уже обтрепались. Армстронг подозревал, что после увольнения из «Экспресса» он перебивается случайными заработками и, по-видимому, скучает по своим представительским расходам. С чем бы ни пришел к нему Кирби, он вполне может предложить ему половину, а оплатить всего четверть.
— Доброе утро, мистер Армстронг, — поздоровался Кирби и опустился на стул.
— Простите, что заставил вас ждать, — ответил Армстронг. — Возникло срочное дело.
— Понимаю, — кивнул Кирби.
— Итак, что я могу сделать для вас?
— Нет, это я могу кое-что для вас сделать, — заявил Кирби.
Армстронг подумал, что он долго репетировал эту фразу.
— Я получил конфиденциальную информацию, с помощью которой вы сможете заполучить национальную газету.
— Вряд ли это «Экспресс», — задумчиво проговорил Армстронг, глядя в окно, — потому что пока жив Бивербрук…
— Нет, более крупная газета.
Армстронг немного помолчал, потом предложил:
— Хотите кофе, мистер Кирби?
— Лучше чай, — ответил бывший редактор.
Армстронг снял трубку одного из телефонов на столе.
— Сэлли, принесите нам, пожалуйста, чай. — Это был условный сигнал, что встреча может продлиться дольше, чем ожидалось, и что ему нельзя мешать.
— Если я правильно помню, вы были редактором «Экспресса», — сказал Армстронг.
— Да, одним из семи, сменившихся за последние восемь лет.
— Никогда не понимал, почему они вас уволили.
В кабинет вошла Сэлли с подносом. Она поставила одну чашку с чаем перед Кирби, а другую — перед Армстронгом.
— На ваше место пришел полный идиот, а вам так и не дали возможности проявить себя.
На лице Кирби появилась улыбка. Он налил в чай молока, положил два кусочка сахара и откинулся на спинку стула. Сейчас не самый подходящий момент, думал он, говорить Армстронгу, что он недавно назначил этого «идиота» редактором одной из своих газет.
— Итак, если это не «Экспресс», то о какой газете идет речь?
— Прежде чем я продолжу, мне хотелось бы прояснить свое положение, — заявил Кирби.
— Боюсь, я вас не понимаю, — Армстронг положил локти на стол и пристально посмотрел на него.
— Ну, после печального опыта с «Экспрессом» мне нужны гарантии.
Армстронг молчал. Кирби открыл свой портфель и достал какой-то документ.
— Мои юристы составили эту бумагу, чтобы защитить…
— Просто скажите, чего вы хотите, Дерек. Все знают, что я всегда выполняю свои обещания.
— Здесь говорится, что если вы получите контроль над данной газетой, я стану ее редактором или получу компенсацию в размере ста тысяч фунтов.
Он протянул Армстронгу одностраничное соглашение. Армстронг быстро пробежал его глазами. Как только он понял, что в нем нет ни слова о размере жалованья, а речь идет только о назначении на должность редактора, он поставил подпись над своим именем внизу страницы. В Брэдфорде он отделался от одного человека, согласившись взять его редактором, а потом платил ему один фунт в год. Он мог бы объяснить Кирби, что дешевые юристы добиваются только дешевых результатов, но промолчал и просто вернул подписанный документ его довольному обладателю.
— Спасибо, — у Кирби в глазах появилась уверенность.
— Итак, какую же газету вы хотите возглавить?
— «Глоуб».
Второй раз за это утро Армстронг растерялся. «Глоуб» была знаковой фигурой на Флит-Стрит. Никому не приходило в голову, что ее можно купить.
— Но все акции принадлежат одной семье, — недоверчиво произнес Армстронг.
— Правильно, — кивнул Кирби. — Двум братьям и их невестке. Сэру Уолтеру, Александру и Маргарет Шервуд. А так как сэр Уолтер — президент, все думают, будто ему принадлежит контрольный пакет. Но это не так: акции поделены поровну между этой троицей.
— Здесь нет ничего нового, — отмахнулся Армстронг. — Об этом написано во всех статьях, посвященных сэру Уолтеру.
— Да. Но в статьях не написано, что недавно между ними произошла ссора.
Армстронг поднял брови.
— В прошлую пятницу они собрались в доме у Александра в Париже. Сэр Уолтер прилетел из Лондона, Маргарет — из Нью-Йорка, якобы на день рождения Александра, которому исполнилось шестьдесят два года. Но праздника не вышло, потому что Александр с Маргарет заявили Уолтеру, что он уделяет мало внимания «Глоуб», и обвинили лично его в снижении объема продаж. С тех пор как он стал президентом, тираж упал с четырех миллионов до двух — и они оказались позади «Дейли Ситизен», которая утверждает, что теперь у нее самый большой ежедневный тираж в стране. Они упрекали его, что он слишком много времени проводит в «Терф-Клубе»[27] и на ближайшем ипподроме. Разразился страшный скандал. Александр и Маргарет ясно дали понять, что хотя в прошлом отклонили несколько предложений о продаже акций, это отнюдь не означает, что они так же поступят и в будущем, поскольку не намерены жертвовать своим образом жизни из-за его некомпетентности.