Страница 37 из 129
Вернувшись в свой кабинет, он попросил Сэлли немедленно позвонить в Контрольную комиссию и выяснить, кто владелец «Дер Телеграф».
— Я всегда думала, что это Арно, — заметила она.
— Я тоже, — кивнул Армстронг, — но оказалось, нет. Ему пришлось продать акции какому-то Клаусу Лауберу, когда к власти пришел Гитлер. Вот что мне нужно знать. Первое, акции все еще принадлежат Лауберу? Второе: если да, то жив ли он? И третье: если он жив, где его черти носят? И, Сэлли, никому ни слова. Даже лейтенанту Уэйкхему.
Сэлли понадобилось три дня, чтобы получить подтверждение — майор Клаус Отто Лаубер все еще зарегистрирован в Контрольной комиссии союзников как законный владелец «Дер Телеграф».
— Но он еще жив? — спросил Армстронг.
— Скорее всего, да, — ответила Сэлли. — Мало того, он отсиживается в Уэльсе.
— В Уэльсе? — повторил Армстронг. — Как такое может быть?
— Судя по всему, в настоящее время майор Лаубер находится в лагере для интернированных в окрестностях Бридженда. Он там уже три года, с тех пор как попал в плен во время службы в Африканском корпусе Роммеля.
— Что еще тебе удалось узнать? — спросил Армстронг.
— Да, пожалуй, это все, — сказала Сэлли. — Похоже, для майора война кончилась неудачно.
— Отлично, Сэлли. Но постарайся узнать о нем как можно больше. Меня интересует все: дата и место рождения, образование, сколько он работал в министерстве капитального строительства — вся его биография до приезда в Бридженд. Задействуй все наши связи, заручись новой поддержкой, если понадобится. Я — к Оакшоту. Есть еще что-то неотложное?
— С тобой хочет встретиться молодой журналист из «Оксфорд Мейл». Он ждет уже почти час.
— Пусть придет завтра.
— Но он просил тебя о встрече в письме, и ты согласился принять его.
— Пусть придет завтра, — повторил Армстронг.
Сэлли уже был знаком этот тон, поэтому, отделавшись от мистера Таунсенда, она бросила все дела и принялась изучать ничем не примечательную карьеру майора Клауса Лаубера.
Рядовой Бенсон отвез Дика в штаб командующего, который находился в другой части сектора.
— Да уж, у тебя возникают престранные просьбы, — присвистнул полковник Оакшот, когда он в общих чертах описал ему свою затею.
— Думаю, вы сами увидите, сэр, что в дальнейшем это лишь укрепит отношения между нашими силами и гражданами Берлина.
— Да, Дик, я знаю, ты разбираешься в этих вещах гораздо лучше меня, но в этом случае я даже представить не могу, как отреагируют наши хозяева.
— Вы могли бы обратить их внимание на то, сэр, что если мы сумеем продемонстрировать немцам, что британцы относятся к нашим военнопленным — их мужьям, сыновьям и отцам — справедливо и достойно, это стало бы крупной удачей в области связей с общественностью, особенно, помня об отношении нацистов к евреям.
— Сделаю все возможное, — пообещал полковник. — Сколько лагерей ты хочешь посетить?
— Думаю начать с одного, — ответил Армстронг. — А потом, если мой опыт окажется успешным, можно будет посетить еще пару-тройку. — Он улыбнулся. — Тогда, надеюсь, у наших «хозяев» будет меньше причин для паники.
— У тебя есть что-то конкретное на примете? — спросил полковник.
— По моим данным, в нескольких километрах от Бридженда есть лагерь, который идеально подходит для моих целей.
Полковнику потребовалось немало времени, чтобы добиться разрешения для капитана Армстронга. Сэлли справилась со своей задачей быстрее и нашла всю имеющуюся информацию о Клаусе Лаубере. Дик снова и снова перечитывал ее записи в поисках обходных маневров.
Лаубер родился в 1896 году в Дрездене. Участвовал в первой войне и дослужился до звания капитана. После заключения перемирия он пошел работать в министерство капитального строительства в Берлине. Хотя он был всего лишь офицером запаса, в декабре 1942 его призвали на службу и присвоили звание майора, отправили в Северную Африку и поставили во главе подразделения, строившего мосты, а потом — подразделения, которому приказали эти мосты уничтожить. Его взяли в плен в марте 1943 года во время сражения у Эль-Агейла, отвезли на корабле в Британию и теперь держат в лагере для интернированных неподалеку от Бридженда. В досье Лаубера в Военном министерстве в Уайтхолле не было никакого упоминания о том, что ему принадлежат акции «Дер Телеграф».
Прочитав записи в очередной раз, Армстронг задал Сэлли вопрос. Она быстро просмотрела справочник берлинских офицеров и назвала ему три имени.
— Кто-нибудь из них служил в Королевском или Северном Стаффордширском? — спросил Армстронг.
— Нет, — покачала головой Сэлли, — но есть один из Королевского стрелкового полка, и он ходит в ту же офицерскую столовую, что и мы.
— Отлично, — сказал Дик. — Это наш человек.
— Кстати, — напомнила Сэлли, — что делать с молодым журналистом из «Оксфорд Мейл»?
Дик задумался.
— Скажи ему, что мне пришлось уехать в американский сектор, а завтра я постараюсь с ним встретиться.
Армстронгу было непривычно ужинать в британской офицерской столовой, потому что при его влиянии и свободе передвижения по городу он всегда был желанным гостем в любом ресторане Берлина. Во всяком случае, каждый офицер знал: хочешь поесть — найди любой предлог и отправляйся во французский сектор. Однако в этот четверг капитан Армстронг появился в седьмом часу вечера в офицерской столовой и спросил стоявшего за стойкой бара капрала, знает ли он капитана Стивена Халлета.
— О да, сэр, — ответил капрал. — Капитан Халлет обычно приходит около половины седьмого. Кажется, он работает в юридическом отделе, — добавил он то, что и так было известно Армстронгу.
Армстронг остался у стойки, потягивал виски и всякий раз, когда кто-то входил, оглядывался на дверь. Потом вопросительно смотрел на капрала, но тот только качал головой. Наконец в баре появился худой, рано полысевший человек в мешковатой форме. Он заказал «Том Коллинс», и бармен быстро кивнул Армстронгу. Армстронг пересел поближе к нему.
Он представился и вскоре узнал, что Халлет мечтает скорее демобилизоваться, вернуться на Линкольнз-Инн Филдз[12] и продолжить карьеру адвоката.
— Попробую ускорить процесс, — пообещал Армстронг, прекрасно зная, что у него нет никакого влияния в этом отделе.
— Спасибо, старина, — ответил Халлет. — Обращайтесь ко мне, если вам потребуется моя помощь.
— Может, перекусим? — предложил Армстронг. Он соскользнул со стула и повел юриста к тихому угловому столику на двоих.
Когда они заказали блюда из меню и Армстронг попросил капрала принести вино из его личных запасов, он осторожно подвел своего собеседника к вопросу, по которому хотел получить его совет.
— Мне понятны проблемы, с которыми сталкиваются некоторые немцы, — начал Армстронг, наполняя вином бокал собеседника, — ведь я сам еврей.
— Вы меня удивили, — сказал Халлет. — Хотя вы, капитан Армстронг, — добавил он, сделав глоток вина, — безусловно, человек, полный сюрпризов.
Армстронг внимательно посмотрел на собеседника, но не заметил никакой иронии.
— Вы могли бы помочь мне в одном интересном деле, которое недавно попало ко мне на стол, — рискнул он.
— Охотно, если это в моих силах, — ответил Халлет.
— Спасибо, — Армстронг не прикоснулся к своему бокалу. — Мне стало интересно, какие права есть у немецкого еврея, если до войны он продал свои акции немцу. Может он потребовать их назад теперь, после окончания войны?
Юрист задумался, и на этот раз на его лице отразилось легкое недоумение.
— Если только акции купил порядочный человек, который снова продаст их ему. В противном случае ничего нельзя сделать. Нюрнбергское законодательство 1935 года, если я правильно помню.
— По-моему, это несправедливо, — только и сказал Армстронг.
— Верно, — ответил юрист и сделал еще глоток вина. — Несправедливо. Но такой был в то время закон, и в нынешней ситуации нет гражданской власти, которая могла бы его отменить. Должен сказать, вино восхитительное. Где вы его достаете?