Четвертое сословие

— Есть, сэр. Спасибо, сэр, — повторил Любжи.

— Хорошо, — кивнул Уэйкхем. — Вопросы есть?

— Нет, сэр. Спасибо, сэр, — тотчас откликнулся сержант.

— Нет, сэр. Спасибо, сэр, — опять повторил Любжи. — Только…

Сержант нахмурился.

— Да? — взглянул на него Уэйкхем.

— Значит ли это, что я получу шанс убивать немцев?

— Если я не убью тебя первым, Хох, — вставил сержант.

Молодой офицер улыбнулся.

— Да, у тебя появится такая возможность, — сказал он. — А сейчас нам нужно только заполнить призывной бланк. — Лейтенант Уэйкхем окунул перо в чернильницу и посмотрел на Любжи. — Как твое полное имя?

— Все в порядке, сэр, — Любжи шагнул вперед и взял у него ручку. — Я сам могу заполнить бланк.

Под взглядами мужчин Любжи заполнил все маленькие квадратики и поставил внизу витиеватую подпись.

— Впечатляюще, Хох, — заметил лейтенант, просмотрев заполненный бланк. — Ты позволишь дать тебе небольшой совет?

— Да, сэр. Спасибо, сэр, — ответил Любжи.

— Может, пора тебе сменить имя. Не думаю, что ты многого добьешься в Северном Стаффордширском полку с таким именем, как Хох.

Любжи задумался, глядя на стол перед собой. Его взгляд остановился на пачке сигарет с известной эмблемой бородатого моряка, смотревшего прямо ему в глаза. Он перечеркнул имя «Любжи Хох» и вместо него написал «Джон Плейер».

Первое, что сделал рядовой Северного Стаффордширского полка Плейер, облачившись в новенькую форму, это с важным видом прошелся по казармам, отдавая честь всем подряд.

В следующий понедельник его отправили в Олдершот, где ему предстояло пройти трехмесячный курс базовой подготовки. Он по-прежнему вставал в шесть утра и, хотя питание не стало лучше, чувствовал, что по крайней мере учится чему-то нужному. Убивать немцев. В Олдершоте он освоил винтовку, пулемет «Стен», ручную гранату, научился ориентироваться по компасу и читать карту в любое время суток. Он мог ходить строем и быстро бегать, проплыть полтора километра и продержаться три дня без еды. Когда три месяца спустя он вернулся в лагерь, лейтенант Уэйкхем сразу заметил, как уверенно теперь держится иммигрант из Чехословакии. Прочитав рапорт, он ничуть не удивился, что недавнего новобранца внесли в списки на повышение.

Свое первое назначение рядовой Джон Плейер получил во Второй батальон в Клифтонвилле. Уже через несколько часов после того, как его расквартировали, он понял, что они вместе с десятком других полков готовятся к вторжению во Францию. К весне 1944 года южная Англия превратилась в один большой учебный полигон, и рядовой Плейер частенько участвовал в тренировочных сражениях с американцами, канадцами и поляками.

Днем и ночью он тренировался со своей дивизией и с нетерпением ждал, когда же генерал Эйзенхауэр отдаст приказ и он снова лицом к лицу встретится с немцами. Хотя ему постоянно напоминали, что он готовится к решающему сражению, бесконечное ожидание сводило его с ума. Вдобавок к знаниям, полученным в Олдершоте, в Клифтонвилле он узнал историю полка, изучил побережье Нормандии и даже правила игры в крикет, но, несмотря на столь основательную подготовку, он все еще сидел в казармах, «дожидаясь сигнала».

Ночью 4 июня 1944 года он внезапно проснулся от грохота грузовиков и подумал, что подготовка закончилась. Из репродуктора на учебном плацу гремели приказы, и рядовой Плейер понял, что наступление наконец-то начинается.

Он забрался в кузов вместе с другими солдатами своего отделения и невольно вспомнил первый раз, когда его забросили в грузовик. В час ночи пятого июня колонна Северного Стаффордширского полка выехала за ворота части. Рядовой Плейер по звездам определил, что они направляются на юг.

Они ехали сквозь ночь по неосвещенным дорогам, крепко сжимая свои винтовки. Почти никто не разговаривал; все думали, будут ли еще живы через двадцать четыре часа. Недавно поставленные дорожные столбы указывали им путь к побережью. Другие части тоже готовились к 5 июня. Рядовой Плейер посмотрел на часы — шел четвертый час. Они ехали все дальше и дальше, по-прежнему не имея ни малейшего представления о конечном пункте назначения.

— Надеюсь, кто-нибудь знает, куда мы едем, — тонким голосом проговорил сидевший напротив капрал.

Прошел еще час, прежде чем колонна наконец остановилась в порту Портсмута. Толпы солдат выпрыгивали из грузовиков и быстро вставали в строй.

Отделение Плейера выстроилось в три молчаливые шеренги — кто-то дрожал от холодного ночного воздуха, кто-то от страха. Все ждали погрузки на корабли, стоявшие на якоре в порту. Им предстояло пересечь полторы сотни километров и высадиться на французской земле.

В прошлый раз он искал судно, вспоминал рядовой Плейер, чтобы как можно дальше сбежать от немцев. Сейчас, по крайней мере, он не будет задыхаться в душном трюме в компании мешков с зерном.

Из репродуктора послышался треск, и в доках наступила тишина.

— Говорит бригадный генерал Хэмпсон, — раздался голос. — Мы начинаем операцию «Оверлорд» по высадке во Франции. Мы собрали крупнейший в истории флот, и он доставит вас на ту сторону пролива. Вас будут прикрывать девять линкоров, двадцать три крейсера, сто четыре эсминца и семьдесят один корвет, не считая бесчисленных резервных судов торгового флота. Все инструкции вы получите от командиров взводов.

Солнце только-только показалось из-за горизонта, когда лейтенант Уэйкхем закончил инструктаж и отдал приказ своему взводу подниматься на борт «Бесстрашного». Не успели они вскарабкаться на эсминец, как взревели двигатели, и они, качаясь и подпрыгивая на волнах, тронулись в путь через пролив, так и не зная, куда он их приведет.

Первые полчаса этого тряского путешествия — Эйзенхауэр выбрал неспокойную ночь вопреки советам старшего метеоролога — они пели, шутили и рассказывали небылицы о своих невероятных победах. Когда рядовой Плейер поведал им историю о том, как потерял девственность с цыганкой, которая вытащила немецкую пулю из его плеча, все хохотали до слез, а сержант сказал, что никогда не слышал такого вранья.

Внезапно лейтенант Уэйкхем, стоявший на носу судна, высоко поднял правую руку, и все притихли. Через каких-нибудь несколько минут они высадятся на враждебную землю. Рядовой Плейер проверил свою амуницию — противогаз, винтовка, два подсумка с патронами, сухой паек и бутылка воды. У него было ощущение, как будто он снова в наручниках. Когда эсминец встал на якорь, он вслед за лейтенантом Уэйкхемом спустился с корабля на катер-амфибию, и они направились к берегу Нормандии. Осмотревшись по сторонам, он заметил, что многие его товарищи еще не отошли от морской болезни. Внезапно на них обрушился шквал пулеметного и минометного огня, и рядовой Плейер видел, как в других лодках падают убитые или раненые, не успев даже добраться до берега.

Когда их катер причалил, Плейер спрыгнул на землю вслед за лейтенантом Уэйкхемом. Справа и слева под градом пуль бежали его товарищи. Не успели они пройти и двадцати метров, как слева от него упал первый артиллерийский снаряд. Через несколько секунд он увидел, как пули изрешетили грудь капрала, и тот, шатаясь, сделал еще несколько шагов и рухнул замертво. Естественный инстинкт говорил ему, что нужно спрятаться, но вокруг не было никакого укрытия, поэтому он заставлял себя идти вперед. Он продолжал стрелять, хотя не имел никакого представления, где находится враг.

Он шел и шел по берегу, уже не замечая, сколько товарищей осталось лежать позади, но песок в то июньское утро уже был усеян телами погибших. Плейер не знал, сколько часов он был пригвожден к этому берегу, но когда ему удавалось прорваться вперед на несколько метров, он потом долго лежал не двигаясь, пока вражеские пули свистели у него над головой. С каждым разом за ним поднималось все меньше товарищей. Лейтенант Уэйкхем остановился, только оказавшись под прикрытием скал, рядовой Плейер отставал от него всего на несколько шагов. Молодой офицер дрожал так, что поначалу не мог произнести ни слова, не говоря уж о приказах.