Письмо Виверо

В Чичен-Ице я увидел кацика еще более великого, чем первый, аристократа, одетого в искусно вышитый килт и перьевую накидку, окруженного священниками или жрецами этого народа. Я снова был допрошен, но безрезультатно, и снова мои волосы привлекли к себе внимание священников, которые подняли крик, что я несомненно Кукулькан, которого на языке толтеков называют Кецалькоатль, белый бог, появляющийся с востока. Это поверие, распространенное среди язычников, сослужило нам хорошую службу.

В Чичен-Ице я провел один месяц под тщательной охраной в каменной келье, но мне не причиняли никакого вреда, и эти люди регулярно приносили мне маис, мясо и горький напиток, называемый шоколад. Через месяц меня снова отправили под охраной в главный город майя Уашуанок, где я теперь нахожусь. Моими стражниками были молодые аристократы, одетые в украшенные вышивкой полотняные доспехи и по своим меркам хорошо вооруженные. Не думаю, чтобы их доспехи были так же хороши, как наши железные латы, но несомненно эта защита достаточно эффективна, когда они сражаются между собой. Меня заковали в кандалы, но больше никаких неудобств я не испытывал, хотя цепи оказались очень тяжелыми, поскольку сделаны были из золота.

Уашуанок это большой город, и здесь много величественных зданий и храмов, величайший из которых Храм Кукулькана, украшенный фигурой Пернатого Змея во всей его красе. Туда я и был доставлен, чтобы священники храма могли осмотреть меня и прийти к заключению, на самом ли деле я являюсь Кукульканом, их верховным божеством. Мнения жрецов разделились: одни говорили, что я не Кукулькан, поскольку зачем верховному божеству сражаться против них? Другие спрашивали, почему бы Кукулькану не привести своих воинов и не покарать майя с помощью магического оружия, если они преступили законы богов: лучше обратиться к своим сердцам и поискать в них прегрешение, прогневавшее бога. Первые снова говорили, что это не Кукулькан, поскольку он не говорит на их языке, а другие спрашивали: зачем богам говорить на земном языке, если между собой они несомненно обсуждают такие вещи, которые не могут произнести человеческие уста.

Я трепетал перед ними, но старался ничем не выдать своего волнения, несмотря на всю тяжесть положения. Если я не Кукулькан, они могут принести меня в жертву, подобно ацтекам Теночтитлана, вырвав из моего тела живое сердце на вершине храма. Но если они поверят в то, что я их бог, склонят передо мной свои головы и начнут мне поклоняться, то Христос отвернется от меня и обречет на вечные муки в аду, ибо ни один смертный не достоин почестей, воздаваемых Богу.

Они разрешили спор, приведя меня к своему королю, чтобы тот, по существующему у них обычаю, рассудил стороны. Король среди них главный арбитр в вопросах государственной политики и религии. Внешне это оказался достаточно высокий для майя человек, хотя в наших глазах он таковым не показался бы; он имел благородные черты лица и был одет в накидку из ярких перьев колибри, и его персону окружало большое количество золота. Он сидел на золотом троне и над головой его возвышалось скульптурное изображение Пернатого Змея, сделанного также из золота, украшенное драгоценными камнями и прекрасной эмалью.

И он принял следующее решение: в жертву меня не приносить, а содержать под охраной и учить языку майя так, чтобы можно было узнать от меня самого, кто я такой в действительности.

Я был настолько обрадован решению этого Соломона, что почти упал перед ним на колени, но в последний момент сдержался, вспомнив про то, что не понимаю их языка — как они считают — и чтобы выучить его, мне понадобится много месяцев или даже лет. С помощью такой хитрости я сохраню свою жизнь и бессмертную душу.

Я был предоставлен заботам старейшего из жрецов, который отвел меня в главный храм и поселил в помещениях для священников. Вскоре я обнаружил, что могу свободно выходить и гулять по городу, где мне угодно, хотя всегда в сопровождении двух благородных стражников и по-прежнему позвякивая своими золотыми кандалами. Много лет спустя я узнал, что жрецы предоставили мне такую свободу, опасаясь мести с моей стороны за содержание в неволе, если вдруг впоследствии выяснится, что я на самом деле Кукулькан. А что касается золотых цепей — разве золото это не металл богов? Может быть, Кукулькана не оскорбит золото, если это и вправду Кукулькан. Даже короли носят золотые цепи, хотя и не в виде сков. Так рассуждали жрецы, боясь допустить бесчестие, поступив в чем-либо неправильно.

Они учили меня своему языку, и я обучался очень медленно, мой голос мне не повиновался, а язык заплетался, и так, к глубокому разочарованию жрецов, прошло много месяцев. За время, проведенное в главном храме, я наблюдал множество отвратительных сцен; молодые люди, предназначенные в жертву Кукулькану, с телами, натертыми маслом, и украшениями из живых цветов на голове, добровольно ложились на залитый кровью алтарь, чтобы позволить вырвать из груди свое сердце и гаснущим взором увидеть, как бьется оно в руках жреца. Меня силой заставляли смотреть, как совершается эта богохульная церемония перед идолом Пернатого Змея, стражники держали мои руки, не позволяя уйти. Каждый раз я закрывал глаза и возносил молитвы Христу и Пресвятой Деве, чтобы они избавили меня от этой ужасной участи, на которую считал себя обреченным.

Другие жертвоприношения совершаются в центре города у большого сенота. Гряда холмов пересекает город с востока на запад, и на вершине этой гряды расположен храм Юм Чака, бога дождя, чей дворец, как считают невежественные язычники, находится на дне сенота. Во время церемонии в честь Юм Чака невинных девушек бросают со ступеней храма в глубокий водоем у основания скалы, и они исчезают в черных водах. При этом диком обряде я никогда не присутствовал.

Через некоторое время я нашел решение той ужасной дилеммы, вставшей передо мной. Вы должны знать, что майя с большим мастерством обрабатывают камень и золото, хотя их усилия в основном направлены на изготовление языческих идолов — задача недостойная рук христианина. Сыновья мои, ваш дед и мой отец был ювелиром в городе Севилья, и я с детства обучился этому искусству. Я заметил, что майя не умеют применять воск — способ общепринятый в Испании, и обратился к жрецам с просьбой предоставить мне золота, пчелиного воска и разрешить использовать печь для плавки металла.

Посовещавшись между собой, они дали мне золота и воска, и стали внимательно смотреть за тем, что я делаю. Там была одна девушка, не старше четырнадцати лет, которая навещала мое жилище и следила за моими желаниями, и я слепил с нее небольшую модель из воска, в то время как жрецы смотрели и хмурились, опасаясь какого-нибудь колдовства. У майя нет гипса, поэтому я как следует размочил глину, обмазал ею статуэтку и сделал вверху воронку для заливки золота.

Мне позволили использовать кузницу храма, и жрецы издали возгласы удивления, когда золото полилось в воронку, и горячий воск брызнул из выходного отверстия, а я вспотел от страха, боясь, что глиняная форма треснет, но этого не случилось. Я был удовлетворен своей маленькой статуэткой, которую жрецы показали королю, рассказав, кто ее сделал. Вслед за этим я изготовил множество предметов из золота, но никогда не делал ни идолов для храма, ни принадлежностей, используемых в нем. Король распорядился, чтобы я научил придворных ювелиров новому искусству обработки золота, что я и сделал, и многие великие кацики этой страны просили меня изготовить для них ювелирные украшения.

Пришел тот день, когда я не мог больше скрывать своего знания языка майя. Жрецы привели меня к королю, чтобы тот вынес окончательное решение, и он попросил меня рассказать самому, кто я такой. Я спокойно объяснил, что я никакой не Кукулькан, а дворянин из земель, расположенных на востоке, верноподданный великого Императора Карла V, который послал меня к майя, чтобы принести к ним Слово Христово.

Жрецы пошептались друг с другом и сказали королю, что боги майя могущественны, и других им не надо, и что меня нужно принести в жертву Кукулькану за богохульство. Я смело обратился прямо к королю, спросив его, достоин ли смерти человек, научивший придворных ювелиров таким удивительным вещам, что теперь его королевство славится своими украшениями среди всех других?