Страница 75 из 75
Мой бок болел, и когда я отдернул от него руку, оказалось, что она запачкана кровью. Я посмотрел вниз и увидел, что Гатт рассек мне кожу, разрезав гидрокостюм так чисто, словно это сделал мясник своим тесаком. Наружу показались кости — кости моих ребер, — и боль еще только начиналась.
Внезапно я вспомнил о Кэтрин в пещере. О, Боже, я не хотел снова лезть в сенот! Но человек может сделать то, что должен, особенно маленький серый человек.
Я встряхнул свои ноющие кости, приготовившись снова начать поиски деталей компрессора, и провел тыльной стороной ладони по глазам, чтобы стереть следы тех слез слабости. Окинув взглядом город Уашуанок, я увидел, как из-за руин выплывают привидения и медленно приближаются ко мне — расплывчатые белые фигуры с винтовками.
Они приближались бесшумно, не сводя с меня пристальных взглядов, подбадривая друг друга слабыми криками триумфа, и вскоре дюжина их окружала меня большим полукругом — дюжина чиклерос Кинтана Роо.
«О Боже, — подумал я в отчаянии. — Неужели убийства никогда не закончатся?» Я нагнулся вниз, взял мачете, плотно обхватил ладонью рукоятку, а затем со скрипом поднялся на ноги. «Идите сюда, ублюдки! — прошептал я, — Идите сюда! Давайте наконец со всем покончим!»
Они медленно сжимали кольцо, и в их глазах чувствовалась настороженность и своеобразное уважение. Я поднял мачете, а один из чиклерос снял с плеча винтовку, и до меня донесся металлический лязг затвора. Тут в моих ушах раздался громкий пульсирующий звук, в глазах у меня потемнело, и я почувствовал, что шатаюсь. Сквозь темный туман я увидел, как круг чиклерос распался, и некоторые из них побежали, что-то выкрикивая встревоженными голосами.
Подняв голову, я увидел облако саранчи, спускающееся с неба, затем покачнулся вперед, и земля стремительно приблизилась к моим глазам.
4
— Очнись! — произнес отдаленный голос. — Очнись, Джемми!
Я пошевелился и почувствовал тупую боль. Кто-то где-то отдавал команды на беглом испанском, а затем голос приблизился вплотную к моему уху.
— Джемми, ты в порядке? — Снова отдалившись, голос произнес: — Кто-нибудь, принесите носилки.
Я открыл глаза и посмотрел в темнеющее небо.
— Кому здесь нужны носилки?
Чья-то голова появилась в поле моего зрения, и, сфокусировав глаза, я увидел, что это Пат Харрис.
— Джемми, ты в порядке? Кто тебя ранил? Эти проклятые чиклерос?
Я приподнялся, опершись на локоть, и он поддержал рукой мою спину.
— Откуда ты здесь появился?
— Мы прилетели на вертолетах. Армия пришла в действие, — Он приподнял меня немного. — Смотри, вот они.
Я увидел пять военных вертолетов, приземлившихся на окраине лагеря, и людей в униформе, деловито снующих среди развалин. Двое из них направлялись в нашу сторону с носилками. Саранча, спускающаяся с неба, подумал я; это были вертолеты.
— Мне жаль, что мы не смогли прилететь раньше, — сказал Пат. — Всему виной эта проклятая буря. Нас слегка задело ураганом, и мы были вынуждены на полпути совершить посадку.
— Откуда вы прилетели?
— Из Кампече — с другой стороны Юкатана. Я пролетал над лагерем этим утром, и мне показалось, что здесь бушуют все силы ада — поэтому обратился в мексиканскую армию. Если бы не эта буря, то мы были бы здесь еще шесть часов назад. Скажи, куда все подевались?
Это был хороший вопрос. Я ответил скрипучим голосом.
— Большинство из нас уже мертвы.
Он изумленно посмотрел на меня.
— Мертвы?
Я слабо кивнул и принял сидячее положение.
— Фаллон еще жив — я думаю. Он где-то там. — Я схватил его за руку. — Боже! Кэтрин осталась в сеноте — в пещере. Я должен вытащить ее оттуда.
Он посмотрел на меня как на сумасшедшего.
— В пещере! В сеноте! — повторил он с глупым видом.
Я потряс его руку.
— Да, черт возьми! Не будь идиотом! Она умрет, если я не вытащу ее. Мы скрывались там от Гатта.
Пат увидел, что я серьезен, и сразу оживился, так, словно кто-то пропустил через него электрический ток.
— Ты не должен нырять — только не в таком состоянии, — сказал он. — Среди этих ребят есть тренированные подводники — я пойду поговорю с сержантом.
Я проводил его взглядом и увидел, что он направляется к группе солдат, затем поднялся на ноги, чувствуя боль во всех частях тела, и, доковыляв до сенота, замер на краю, глядя вниз на черную воду. Пат вернулся бегом.
— Сержант сказал, что в его распоряжении есть четыре опытных аквалангиста и несколько баллонов с кислородом. Если ты объяснишь им, где находится девушка, то они доставят ей кислород. — Он посмотрел вниз на сенот. — Боже мой! — вырвалось у него невольно. — Кто это?
Он смотрел на тело, распростертое внизу на деревянном пирсе. Рот Гатта открылся в жуткой усмешке — но на самом деле это был не рот.
— Это Гатт, — произнес я равнодушно. — Я говорил тебе, что убью его.
Все эмоции меня покинули; у меня не осталось сил, чтобы смеяться или плакать, чувствовать печаль или веселье. Я смотрел вниз на тело, ничего при этом не ощущая, но Харрису, по-видимому, стало не по себе. Я повернулся и бросил взгляд в сторону вертолетов.
— Где эти чертовы подводники?
Наконец они появились, и я запинаясь объяснил им, что нужно сделать, а Пат перевел. Один из солдат надел на себя мой акваланг, взял с собой аварийные баллоны с кислородом и скрылся под водой. Я надеялся, что он не испугает Кэти, когда вынырнет на поверхность внутри пещеры. Она хорошо говорила по-испански, и я подумал, что все будет в порядке.
Пока санитар перевязывал мою рану, я увидел, как солдаты уносят на носилках Фаллона по направлению к одному из вертолетов. Харрис с удивлением заметил:
— Они все еще находят тела — здесь, должно быть, произошла настоящая резня.
— Что-то вроде этого, — сказал я безразлично.
Я не покидал своего поста возле края сенота до тех пор, пока Кэти не появилась на поверхности, и мне пришлось ждать достаточно долго, пока из Кампече доставляли необходимое подводное снаряжение. Дальше все было просто, и она самостоятельно выбралась из пещеры, и я почувствовал за нее гордость.
Мы вместе пошли к вертолету, и я опирался на нее, поскольку внезапно все силы меня покинули. Я не знал, что с нами случится в будущем — я не знал, можно ли считать те события, которые с нами произошли, хорошим началом для совместной жизни, но готов был попробовать, если она не против.
Из того, что произошло потом, мне почти ничего не запомнилось, вплоть до того момента, когда, очнувшись в госпитале в Мехико, я увидел Кэти, сидящую рядом с моей кроватью. Это было много дней спустя. Но я смутно припоминаю, что, когда вертолет взлетел, мои руки сжимали маленькую золотую девушку, отлитую Виверо. Солнце только взошло, и Христа не было видно, но темный силуэт Храма Юм Чака призрачно вырисовывался на вершине нависшего над сенатом холма и медленно отдалялся, чтобы исчезнуть навсегда под гулко вращающимися винтами вертолета.