Осенний трон

– Это дорогой моему сердцу подарок, – произнесла она, когда вновь обрела голос. – Ты дала мне утешение, которое останется со мной до последнего моего дня в этих стенах. – Алиенора опять обняла Изабеллу и украдкой смахнула набежавшие слезы.

Когда стол был накрыт, они приступили к еде.

– А меня скоро обручат, – заявил Иоанн, отламывая себе кусок хлеба.

Алиенора удивленно посмотрела на младшего сына, хотя сама по себе идея не нова. Однажды он уже был помолвлен – с маленькой Аделаидой Морьенской, однако та умерла еще в начале заточения Алиеноры в Саруме. Разумеется, Генрих должен был найти для сына новую невесту. И конечно же, с супругой он советоваться не собирался.

– Правда? С кем?

– С Хависой Глостерской. – Он недовольно выпятил нижнюю губу. – Она моя троюродная сестра, но папа говорит, что сможет получить разрешение на брак.

Алиенора нахмурилась:

– Хависа Глостерская?

– Девочка родилась, пока вы пребывали в Саруме, – пояснила Изабелла.

– Ах вот оно что. – Хотя о ребенке она ничего не знала, ее отца помнила по встрече в Винчестере.

– Ей всего три года. – Иоанн посыпал хлеб солью. – Конечно, и она может умереть до свадьбы, как случилось с первой невестой. Папа говорит, что в таком случае даст мне Изабеллу де Клер. А это означает, что моими станут Чепстоу, и Пембрук, и Ирландия. Изабелла старше Хависы – ей четыре года. – Он откусил хлеб. – И еще Нормандия, – добавил мальчик с набитым ртом.

– Когда же состоится твоя помолвка?

– Через несколько недель, в Лондоне, – ответил Иоанн, дожевав. – Главное, не сама невеста, а ее земли. Правда, владения Глостеров больше.

Он рассуждал со знанием дела, то есть все эти факты он разузнал самостоятельно, а не повторял с чьих-то слов. Прочитать выражение серо-зеленых глаз младшего сына было трудно, и его неизменная полуулыбка-полунасмешка тоже не поддавалась расшифровке. Даже в раннем детстве он всегда вел себя как взрослый – интриговал, манипулировал. Если Иоанн гневался, то объект его гнева догадывался об этом, только когда обнаруживал какое-то свое имущество испорченным или когда садился на гвоздь, таинственным образом вылезший из его стула. И при этом Иоанн умел быть неотразимо милым и забавным.

– Кажется, ты все тщательно изучил, – заметила Алиенора.

– Я хотел знать. – Он положил на стол свой нож. – И еще я знаю, зачем папе так хочется расторгнуть ваш брак.

Алиенора поднесла к губам чашу с вином:

– Зачем же?

– Розамунда де Клиффорд беременна. – При этих словах в его глазах вспыхнул огонек. – Роды ожидаются осенью, и папа хочет жениться на ней и сделать ее королевой.

Обдумывая новость и пытаясь взять себя в руки, Алиенора потягивала вино.

– И это стоит того, чтобы отправить послов в далекий Рим? Почему-то я сомневаюсь, что у твоего отца имеется такое намерение.

– Розамунда все время с ним, – возразил Иоанн. Мальчик смотрел на мать сквозь прищур. – Она всегда в его опочивальне трогает и ласкает его.

– Это вовсе не означает, что твой отец женится на ней, даже если она родит ему ребенка. Не о чем беспокоиться, сын мой.

– Я не беспокоюсь. – Он пожал плечами, однако Алиенора видела, что Иоанн расстроен или ревнует. – Розамунда – никто, – процедил он. – Тупая шлюха.

Изабелла негромко запротестовала: то были неуместные слова для общей трапезы. И в них чувствовалось затаенное ожесточение.

– Да, Розамунда никто, – согласилась с сыном Алиенора. – И потому недостойна твоего внимания. Значение она приобретет, только если ты сам будешь думать о ней больше, чем она того заслуживает.

Иоанн продолжал хмуриться, но закончил обед в молчании, после чего убежал с двоюродным братом Уильямом обследовать замок.

Алиенора сочла за лучшее сменить тему беседы и стала расспрашивать Изабеллу о том, как идут приготовления к поездке на Сицилию.

– О, сделано уже очень много, – подхватила графиня. Как и Алиенора, она всей душой хотела направить беседу в более приятное русло. – У Иоанны теперь целых четыре новых платья, да, солнышко мое?

Иоанна засветилась от удовольствия и вступила в разговор.

– Король Вильгельм прислал торговцев с рулонами камчатного полотна! – воскликнула девушка и стала рассказывать матери о расписных сундуках для своего наследства: простыней и покрывал, прикроватных пологов, подсвечников, столового белья и серебряной посуды. Теперь, когда у Иоанны было время привыкнуть к мысли о грядущих переменах, ее восторг от предстоящего брака с королем Сицилии заметно перевешивал страх перед неизвестностью.

Алиенора радовалась за дочь, и в то же время ей было грустно, потому что она знала, что такое быть женой короля, что скрывается за роскошной одеждой и драгоценностями и чего стоят так называемые королевские привилегии.

– Обязательно пиши мне. Помогу тебе, если смогу, и я навсегда твоя мать. Хочу, чтобы ты никогда об этом не забывала.

Ее сердце переполняла боль, ведь здесь, в замке Сарума, у нее нет ни капли влияния. И какой пример она подает дочери?

Алиенора подарила Иоанне два гребня, которые сумела спрятать в багаже, когда выезжала из Винчестера. Они были покрыты резным орнаментом в виде сплетенных веток, где каждый листок венчали крошечные сапфиры и рубины.

– Вспоминай обо мне каждый раз, когда будешь пользоваться ими, и молись обо мне, как я буду молиться о тебе, – сказала она, прижимая к себе Иоанну. Дочь обняла ее в ответ, но сдержанно, как будто защищаясь от предстоящей разлуки.

– Белла не сможет с нами поехать, – заметила Изабелла, указав на свою дочку. – Кто-то должен приглядывать за младшими детьми, пока мы в отъезде, и мудрость велит оставить Беллу дома.

Сама Белла сидела молча и смотрела на свои руки, сложенные на коленях.

– Конечно, она огорчена, – продолжала ее мать. – И будет скучать по Иоанне, как, я уверена, Иоанна будет скучать по ней. Но это часть взросления. Будущей женщине нужно учиться нести ответственность и исполнять свой долг. Ей будет доверена важная роль хозяйки дома. – Она с гордостью взглянула на старшую дочь, и Белла ответила скромной улыбкой.

После того как детей уложили спать, подруги еще долго сидели и болтали.

– Ты слышала о Розамунде? – спросила Алиенора.

Изабелла стала вертеть на пальце кольцо.

– Да… но узнала совсем недавно. Клянусь, до Пасхи мне ничего не было известно, и Амлену тоже.

– Генрих ему не рассказывал?

Изабелла занялась полировкой камня в оправе кольца.

– Амлен держится в стороне от амурных дел короля. Он служит своему брату, а не девице, что лежит с ним в постели.

Эти слова Изабеллы заставили Алиенору улыбнуться. Она живо представила себе, как Амлен пытается говорить с Генрихом, делая вид, что льнущей к нему полураздетой любовницы не существует.

– Может, Розамунда действительно рвется к короне, но она ее не получит, – проговорила Алиенора с плохо скрываемым презрением. – Уж я-то Генриха хорошо изучила. Даже если сейчас он души не чает в любовнице, в мыслях он уже где-то на новых нетронутых пастбищах. Женитьбу на ней он видит как очередную ловушку… Ну все, достаточно уже уделили им внимания. Какие еще есть новости?

Изабелла начала рассказывать о замке Конисбро, к строительству которого приступил Амлен на их землях в Йоркшире.

– Там он будет отдыхать от службы при дворе. И это надежная крепость. В будущем мы передадим ее Уиллу. – Она вздохнула. – По правде говоря, Амлен так увлекся строительством, что порой мне кажется, будто я вышла замуж за каменщика. Вы бы слышали, с каким восторгом он описывает устройство каминов.

Алиенора засмеялась:

– Нет-нет, без его дифирамбов в честь камня и глины я уж как-нибудь обойдусь, хотя и полюбила его всей душой за присланное печенье.

Утром они все вместе сходили на службу, а потом гости, поглядывая на собирающиеся тучи, сели на лошадей и приготовились к обратному пути в Винчестер.

Алиенора в последний раз поцеловала Иоанну.