Страница 8 из 8
Креймер отстранил мужчину с тихими словами «Хватит, придурок!..» и хитрым взглядом; Джон смотрел на него и явно был недоволен.
— Ох, Джон, извини, что твои губы не накрывают шёлковые губы смазливой девицы… как нынче вкус крови?
— Отвратителен! Всё, хорош здесь устраивать трогательные сцены! Кстати, это ты был инициатором всего здесь случившегося… — многозначительно глянул и встал, подавая руку; Чес взялся здоровой рукой за ладонь и аккуратно приподнялся. Опираясь о Константина, он сделал первые несколько шагов, прикусив губу от боли, но после привык и уже привычно заговорил:
— Слушай, Джон, а если бы я не переспросил или не услышал бы, ты бы так всё и оставил? То есть мы сейчас не мололи бы этот бред и не целовались… бы? — немного озадачившись, спросил Креймер и пристально посмотрел на собеседника. Константин, вздохнув и закатив глаза, молча хмыкнул.
— У меня всё было просчитано. Не сегодня, так позже… Но сегодня, кажется, более чем идеально.
— Идеально, потому что в нём неромантично всё, кроме нас, — взгляды встретились, улыбки пересеклись. Больше ничего и не нужно было — это правда. Кряхтя, медленно ступая и спотыкаясь почти на каждом шагу, они шли, грязные, оборванные, уставшие, но до чёртиков счастливые; впрочем, ради случившегося Чес был готов действительно на многое, даже на эти отвратные декорации. Спускаясь к оврагу, бывшему полем битвы, они ещё долго спорили о чём-то несущественном, громко ругались и не менее громко смеялись; несмотря на многочисленные раны, Константин и Креймер чувствовали себя странно хорошо. Нельзя сказать, что на душе было спокойно и присутствовал какой-то штиль, наоборот, там всё на фиг смешалось, забурлило и превратилось в действующий вулкан; но этой-то встряски и требовали их души. Нет, обоюдное желание врезать друг другу не пропало — подерутся точно — но это, вероятно, в порядке вещей. Да, у них романтики не было; зато было нечто посолиднее и получше. И это их обоих более чем устраивало; впрочем, Джон не потерпел бы никаких любовных соплей, ровно как и своих слишком громких слов об этом высоком чувстве; а Чес не потерпел бы банальности, будучи явно убеждённым, что романтика — самое последнее и самое ненужное в списке вещей, входящих в понятие любви.
Они точно решили, что будут любить как в реальности, а не как в потрёпанных, изживших свой век сказках. Потому что слащавые вещички и словечки в их случае та самая нелепая и ненужная декорация, отсутствие которой делает жизнь проще. А Джону и Чесу в их непростой жизни приключений и путаниц явно предостаточно…