На осколках цивилизации

Константин не решился оставить горячий чай, потому и подошёл вместе с ним. Чес вновь беззвучно приказал ему слегка пригнуть голову, а потом, когда тот подошёл, зашептал:

— Я уже несколько дней подряд наблюдаю за этими самыми людьми, но никак не нахожу возможности показать тебе их.

— И что же в них странного? — также шёпотом спросил Джон, пытаясь сквозь частые палки забора разглядеть хоть что-нибудь.

— Дело в том, что мне кажется, что это сектанты. Увидеть отсюда у тебя не получится — здесь слишком частый забор. Только чуть подальше, рядом с нашим домом, там есть прореха, через которую ты должен увидеть достаточно. Пожалуйста, потуши костёр, только тихо, и приходи.

Джон лишь хмыкнул, с недоверием глянул в сторону говоривших людей и пошёл выполнять просьбу Креймера. Затушить огонь тихо не получилось — раскалённые угли, оказавшись под потоком холодной воды, пронзительно зашипели в этой непроницаемой вечерней тишине. Люди за забором заметно умолкли; Чес сделал пару шагов от него, потом схватил Джона за рукав и потащил обратно в дом, причём, огибая дом, сорвался на бег, однако, только перешагнув порог и закрыв дверь, он не успокоился и приказал Джону потушить свечи. Тот не без сомнения сделал это, и они оказались в полной тьме.

Чес не покидал своего поста рядом с дверью и сказал ему шёпотом подойти к нему. Константин ничего не понимал, но сделал это. Так они простояли пару минут, и Джон уже хотел наконец требовать объяснений глупости происходившего, как послышались шаги на улице — казалось, то было несколько человек. Шум нарастал; сомнений не оставалось — они двигались к их двери.

— Если будут спрашивать, не отвечай. Они наверняка заглянут в окна, потому я и приказал потушить свечи и спрятаться рядом с дверью, так как с улицы в окна видны только наши кровати и кухня. Старайся громко не дышать и не кашлять. Очень жаль, что я забыл свою кружку там… — Креймер говорил торопливо, часто сбивался и дышал напряжённо. Джон ощутил в темноте, как дрожит его напарник, и нашёл его ладонь, крепко сжав её и тем самым желая сказать, что всё будет хорошо. Он точно не понимал, что происходило и отчего так боялся Чес, но был готов в любом случае успокоить его. Он также отчётливо понимал, что-то могла быть паранойя, проблески которой иногда сквозили в поведении парня. И это было только его, Константина, виной — будь он без нужных лекарств и в состоянии стресса довольно продолжительное время, сам бы уж давно с катушек слетел.

Наконец, шаги остановились рядом с дверью; послышался едва разборчивый шёпот, а потом вновь скрип их крыльца — кажется, кто-то главный отдал какой-то приказ другим. Шаги стали слышны вокруг всего дома. Наконец раздался стук, отзвучавший во мраке и тишине громовым раскатом, от которого даже Джон вздрогнул.

— Пожалуйста, откройте. Это ваши соседи из домика номер четырнадцать. Нам нужно поговорить, — сказал чей-то зычный мужской голос. После минутного молчания слышались ещё пару стуков в дверь, потом тот же самый человек попытался дверь открыть и даже расшатать в петлях, но, к счастью, дверь в их дом была старинная, но крепкая, сделанная на славу. Через мгновение полоска света с улицы, падавшая на пол в кухне, затмилась, как и полоска на кровати Чеса. Джон даже сумел разглядеть напряжённое тёмное лицо, черты которого было не разобрать.

— Не-а, никого! — послышался высокий звонкий голос, тоже мужской, недалеко от крыльца.

— Да там темнота жуткая, ничего не видно. Может, там кто-нибудь и сидит, просто забился в угол, вот и всё, — добавил теперь уже женский голос, но низкий, как будто прокуренный.

— Зато на заднем дворе, — послышался девчачий голос откуда-то издалека, — столько интересных улик! И неостывшие угли, и только что заваренный чай, и наспех брошенное ведро для воды. Они не могли далеко убежать, если убежали. А что, дверь не ломается?

— Как я тебе её сломаю? — ответил самый первый голос, голос главаря. — Она крепкая. Впрочем, неважно. Даже если они сейчас в доме и нас подслушивают, это не страшно. Мы их всё равно найдём. Если вы здесь, слышите, то запомните во имя всего: мы с вами желаем только поговорить. Мы не знаем, кто вы, много ли вас или один человек, но мы заметили, что вы следите за нами уже какой день. Мы специально не следили за вами, давая вам одуматься и избавиться от этого греха, но, увы, вы оказались глупы. Именно поэтому мы найдём любой случай, с помощью насилия или без него, чтобы вы поговорили с нами. Помните, это очень важно!

Джон едва понимал, что нёс тот мужик, зато понял кое-что другое — Чеса с его подглядываниями заметили! И это было действительно не очень в сложившейся ситуации…

Шаги стали удаляться, как и голоса. Джон не стал спрашивать в полный голос, а проговорил шёпотом — мало ли, кто мог остаться караулить. Конечно, страшно не было, но был какой-то комок, образовавшийся в горле, который невозможно стало проглотить.

— Что же здесь происходит, скажи?

— Я и сам мало понимаю, но… я, кажется, говорил, что это, по-моему, сектанты. Рассказ о том, что я слышал, когда подглядывал за ними, слишком долгий. Но, пожалуйста, поверь мне, что они и правда несли какую-то чушь, всегда собираясь вокруг костра. И это очень плохо, что нас заметили… мне кажется, это нездоровые люди.

— Чем они опасны? И как давно они поселились там?

— О, Джон, тебе ли не знать, чем бывают опасны сектанты… они живут там дней пять, я редко видел, чтобы кто-нибудь оттуда выходил или входил туда, но, видимо, они стараются не привлекать к себе внимания. И получалось всегда так, что на работу ты уходил рано, а я редко показывался на внутреннем дворике, вот они и подумали, наверное, что это место совсем безлюдно, потому и устраивали там свои посиделки. Я подглядывал за ними в щёлку в заборе — они все одеты в ярко-красные мантии с капюшоном. Казалось бы, ничего необычного, но очень отталкивающее зрелище, — Чес выдохнул и присел на ближайший стул, стоявший тут же. Он облокотился о колени и задумчивым взглядом уткнулся в пол — видно было, что он взволнован не на шутку.

— Что же делать, Джон? Я опять виноват, навлёк на нас беду… но как её попытаться избежать? — он резко вскинул голову, и даже сквозь темноту был виден его решительный взгляд. Чес явно хотел и мог сделать что угодно, но не знал, что именно. Константин лишь хмыкнул и также задумался.

— Паниковать точно не стоит. Это не так страшно. Думаю, завтра нам нужно проснуться пораньше — я отправлюсь в мэрию, там есть полицейский пункт, и всё расскажу. Знаешь, они люто ненавидят сектантов, поэтому, мне кажется, с ними должны разобраться в два счёта… но это если будут доказательства, — Джон упёрся в дверь и вздохнул. — А вот если нет… тогда хуже. Однако не будем заглядывать вперёд. Пока нам нужно отоспаться. Надо закрыть окна, но плотные шторы у нас висят только на одном, поэтому возьмём этот маленький коврик, — он указал им под ноги, где и вправду лежал аккуратный, но пыльный и грязный ковёр. — Кровати для пущей безопасности перенесём сюда, в прихожую. Свечи зажигать не будем по той же причине — наши сектанты могли далеко не уходить. Только вот я одного не понимаю: чем мы им так не угодили? Разве одними твоими наблюдениями за ними? Но это же бред какой-то!

— Знаешь, Джон, у таких людей всегда непонятно, что на уме: вроде кажутся вполне адекватными (ты только вспомни, как с нами разговаривали!), но иногда такие скользкие фразочки проскальзывают, что сразу наводит на подозрительные мысли. Я не думаю, что мы — единственные в их списке. Ведь ты слышал, что они хотят поговорить, а на самом деле они лишь хотят завербовать в свою секту. Наверное, сильного давления с их стороны или скорых действий ожидать не стоит, но нужно быть настороже, — волнение сильно сквозило в голосе Чеса, но внешне он держался достойно, учтиво скрывая дрожь. Джону казалось, что тому не было так жутко в тот роковой день, когда началась бомбёжка, как сегодня, из-за какой-то группки людей. Но нельзя утверждать, что это всего лишь маленькая группа…