На осколках цивилизации

Потом они зашли к Рону и попрощались с ним и своими коллегами; хотя, конечно, на самом деле не прощались — просто такое слово всегда уместно, когда точно не знаешь, когда вернёшься. Чувство внутри теплилось задорное, нетерпеливое, скучающее по предстоящим событиям… и почему оно скучало, если эти события только должны произойти, м?

После этого Джон и Чес вернулись к гаражу, завели машину и выехали на пустырь, с него — аккуратно на боковую асфальтированную дорогу и через неё добрались до второго выхода из Хайда, который вёл немного ухабистой дорожкой к трассе. Чес вёл неровно: то резко тормозил, то неожиданно набирал скорость. Сам признался, что, хоть так смело и сел за руль, на самом деле чувствовал себя неуверенно: как будто никогда и не водил. Ему самому всё время казалось, что скоро он врежется в дерево. Однако когда они свернули на трассу, поспособствовало то ли время, за которое Чес сумел вспомнить навыки, то ли хорошая дорога, однако машину перестало бросать из одной стороны в другую.

Конечно, ни одного автомобиля вокруг не было: только шёлковые золотые поля, взлохмаченные шапки лесов и серые громады суровых гор. Чес усмехался и, судя по виду, был невероятно счастлив такому путешествию.

— Похоже на обычную романтическую поездку к океану, да?

— Чес, давай без этого! — Тогда Креймер начинал смеяться и нажимал со всей силы на газ. Он признавался, что ему нравилось нестись по пустынной трассе на большой скорости, при этом не заботясь, что кого-то это может стеснить. «Когда-нибудь на этих дорогах вновь затолпятся топливные чудовища… Знаешь, иногда я желаю, чтобы мир всегда был такой восстанавливающийся после катастрофы: люди припугнуты неизведанным, сидят по своим норкам, ещё мало знают о том, что происходит и что можно перемещаться», — Креймер вздыхал и улыбался, а потом добавлял, что это, конечно, чушь полная, но нельзя было не согласиться, что в таком моменте хотелось остановиться навсегда. Джон всё скептически отрицал, а сам невольно засматривался на подёрнутые яркой радугой долины и где-то вдалеке оторванное от всех благ и опасностей мегаполисов низкое одноэтажное поселение с пасущимися коровами и понимал, что, правда, бесполезно скрывается от парнишки, ведь тот смотрит на него сейчас и усмехается. «Да и кто бы не захотел сейчас остановить время?..» — думал сам Джон и опустил стекло окна ниже, чтобы жёсткий прохладный ветер выдувал все посторонние мысли, которые по микротрещинкам могли разрушить атмосферу: уж природа сама знала, что должно быть в голове сейчас.

Константин иногда вытаскивал из бардачка пистолет, покоцанный старый пистолет, что впитал в себя столько горя и чьего-то надрывного рыдания, так что казалось, будто стоит прикоснуться к нему и можно услышать стенания абсолютно незнакомого человека. Но Джон слышал лишь их с Чесом — чаще всего. Глупо это чёрное оружие смотрелось на фоне живописных холмов и уходящей вперёд змейкой дороги. Но всё-таки взять его было необходимо: между чудесными холмами могли жить такие ублюдки, в которых и трудно поверить, а дорога могла сама стать змеёй, шипящей и ядовитой. Даже после длительного отдыха под мягким пасмурным крылом Хайда Джон сумел резко прийти в себя, как только они покинули его угодья. Всё же ни одно печальное событие не обошло стороной его разум, сделав туда два чётких острых плевка: первым сбив с ног, заставив с головой окунуться в дерьмо, вторым — оставив шрам где-нибудь на душе или на теле, неважно, но чтобы обязательно остался след. Сурово, но, видимо, поучительно.

Через полтора часа на горизонте стал виднеться лазурный краешек; Чес хмыкнул и удивился: ему показалось, что ехали они больше, чем пятьдесят километров. Вероятно, никто в Хайде не знал точно, через какое расстояние в ноздри начинает проникать растворённая в воздухе соль — они были дети лесов и, конечно, не нуждались в океане, к тому же, всю прелесть летнего купания им заменяла речка. Та самая, свидетельница того, какими неразрывными путами связали друг друга Джон и Чес; точнее, не совсем связали, а лишь закрепили узел.

––––––––––––––––––––––––––––––––—

*эгг-ног — сладкий напиток на основе сырых куриных яиц и молока. Популярен в США, странах Южной и Центральной Америки, Европе. Является традиционным рождественским напитком.

========== Глава 29. Океан. ==========

Большая часть нашей жизни — это серия картинок. Они пролетают мимо, как города на шоссе, но иногда момент ошеломляет нас и мы понимаем, что это мгновение — не просто пролетевшая картинка. Мы знаем, что этот момент, каждая его часть, будет жить вечно.

Холм одного дерева (One Tree Hill) ©.

Чес повернул машину на прибрежную двухполосную дорогу: так они могли ехать вдоль берега, где-то ближе к нему, где-то — дальше. Он долго засматривался на океан, отчего-то встретивший их ветреной погодой и крупными пенистыми волнами; тревожно гудели чайки, отдыхая на попутных порывах ветра, и угрюмо пустели жёлто-серые пляжи с пустыми лежаками. Лишь проехав чуть дальше, они начали обнаруживать людей, с виду совсем обычных, вышедших покупаться. Здесь даже установили над будкой береговой охраны красный флаг — купаться запрещено, но люди весело позволяли волнам накрывать их с головой и с силой раскручивать. Гудящий форд никто вроде и не заметил. Тут же бесконечные пустыри сменились домами: светлыми, зелёными, жёлтыми и оливково-коричневыми. Первые штук десять были точно заняты: об этом говорили то потухший дымящийся костёр, то развешанные вещи, то освещённые окна или беседка. Изредка встречались сидящие на открытой веранде люди, которые смотрели им вслед не удивлённо, но вопросительно. Чес даже ради эксперимента махнул рукой кому-то в качестве приветствия, и, к удивлению, эти люди помахали ему в ответ и улыбнулись.

Никто ровным счётом не изумился им или их форду — вероятно, нередко здесь ездили машины. Джон подумал, что это место давно живёт себе вдоволь. После этого дорога свернула в другую сторону от берега, и океан стал дальше. Поначалу попадались уже занятые дома, и Джон начал было сомневаться в затее, хоть они и не проехали половины запланированного, как неожиданно из-за вполне себе уютного домика возникло почти полностью развалившееся здание. Целый последующий квартал зиял чьими-то вывернутыми наизнанку квартирками. Константин присмотрелся и между домами заметил рытвину, совсем близко. Всё же и беззаботный берег задело… может, у этих внеземных нечаянно рука или лапа или щупальце дёрнулись и гладкая блестящая бомба полетела ровно сюда или плавная автоматная очередь угодила как раз по этим жителям. Обломки никто не убирал: ждали хозяев или уж знали, что их не дождаться, поэтому пусть решают местные власти, что с этими погребальными развалинами делать. После этого квартала стояло несколько явно бесхозных домов.

Чес резко повернул руль направо, к белому забору одного такого, и припарковался. Остановив машину, он сказал:

— Надо попробовать найти здесь. Потому что дальше, судя по моим предположениям, люди уже обосновали каждый свободный дом, — он вышел из машины, Джон последовал за ним; форд пискнул, заблокировавшись. — А здесь, заметь, то черепица с крыши слетела, то в соседнем доме вон окна выбиты… — Чес махнул влево. — Просто близость к эпицентру удара так обезобразило эти дома, хотя взрывная волна не должна была пойти дальше этого дома. И здесь когда-то прочно обосновывались мародёры…

Что правда, то правда, думал Джон. Им-то уж пришлось перевидеть такого до черта во время похода от Ирвайна. Мародёрство и хлипкая психика — вот такие язвы и проявлялись в мире, стоит внешним силам даже не напасть, а просто позабавиться.

К сожалению, дом оказался закрыт наглухо. Хозяева наивно полагали, что вернутся, но нашли пристанище либо в трупной яме, либо вдалеке от океана, променяв его на выжженную сушу. Следующий дом, благодаря упорству Джона, они смогли открыть, разболтав дряхлый замок, однако на что им нужно было здание, почти пустое, даже без мебели, с выбитыми окнами? Виноград, раньше романтично растущий перед окном, теперь забрался внутрь своими плетями — видимо, чтобы зиму переждать. Всё здесь выглядело угрюмо в этом полумраке из пыли и чьих-то забытых фотографий. Вздохнув и перекинувшись взглядами, Джон и Чес вышли оттуда, прикрыв за собой дверь: как знать, может, этот дом когда-нибудь и дождётся своих хозяев, а может, дождётся только экскаватора и будет погребён под другим, новым домом.