Остров, поделенный насилием

При одном его виде на меня опять нахлынули чувства безопасности и спокойствия, ощущения умиротворения.

— Ты говорила с Эйрой? Я слышал вас. Она все никак не успокоится со своей местью. Меня больше удивило то, что ты знаешь об их расставании. Кто тебе сказал? — он посмотрел в мою сторону, заставив застыть на месте. Его взгляд был лишь заинтересованным, ничего более. Опять слабый укол. Но чего?

<tab Я не понимала одну вещь. Его вопрос…

— Сказал? Но Виктор, это сделал ты и совсем недавно. А почему ты не заинтересован в мести? — я прошла к нему и села напротив. Так мне видно его лицо, его идеальная внешность и глаза… Он завораживает меня.

Мужчина безмолвно посмотрел мне в глаза, не скрывая удивления. Он медленно вложил мне цветок в ладонь и чувства, нахлынувшие на меня при его прикосновении, захватили разум в плен. Я готова была отдаться ему… нет, не только телом, но и душой. Я готова отдать ему своё сердце. Хотя это очень трудно мне дается — открывать тайны другим, открывать свою душу, свои потайные уголки разума. Почему? Не знаю. Может, во всем виновен зверь.

— Нет, родная, я тебе этого не говорил. А месть… Знаешь ли, Люк мне конкретно ничего не сделал и мстить ему или участвовать в мести — глупо. Пусть сама что хочет то и делает. Меня не волнует то, что она хочет. Это её война.

Не говорил?! Но я точно помню, что он сказал. Это было совсем недавно. Видимо, у него есть недостатки. Может просто забыл? Главное, чтобы он не забыл, что любит меня.

— Память не идеальна, но я правда знаю, что ты мне это говорил, — спорить не самый лучший вариант. Я должна помочь ему вспомнить.

— Память превращает людей в глупцов. Послушай стариков, у которых не осталось ничего, кроме детских воспоминаний. Они принимают всех окружающих за давно умерших друзей, а их болтовня никому не интересна.

Но ты, Джина…ты обладаешь хорошей памятью, я уверен. А все равно не помнишь источник информации. Но сейчас это неважно. Что насчет угроз Эйры… Не принимай её угрозы всерьез. Она очень хорошо знает что за это будет. А теперь пойди и осмотрись здесь получше. Ты должна знать это место, любимая. Это теперь твой дом, — говорил он медленно, давая мне насладиться его голосом.

Виктор убежден, что это у меня провал в памяти, а я убеждена в обратном. Кто прав? Я или он?

Если честно, этот «дом» меня нагнетал. Этот остров… Он словно тюрьма, замкнутая, без шанса на спасение. Прибежав сюда, я попала в ловушку. И теперь я не смогу сбежать, если захочу. Но в этой тюрьме есть ангел, который пытается создать иллюзию моего дома. А был ли у меня дом? Я не помню. Что с моей памятью? меня есть дом, там, в Германии. Но тогда почему я не помню деталей? Ах…что со мной? Что происходит? Господи... я не могу ничего понять. Может рассказать все этому любимому мужчине? Нет, так нельзя. Мои мысли лишь мои мысли, и я не собираюсь их раскрывать. И дальше меня они не выйдут. Я должна научиться сама справляться с собственной болью и страхом. Или я жертва. Да-да, та самая жертва, о которой так упорно твердила Эйра. Та, которую настигнет хищник.

Часть

Если любишь жить — живи,

Не беги прочь от своей судьбы.

Хочешь её поймать — лови,

Но не целуй её нежные губы.

Знай — ты нужна всем,

И никто тебя не покинет.

Но не надевай на себя шлем,

И никто тебя от себя не откинет.

И я верю, что выживешь ты,

Будешь снова громко смеяться…

И всё это сможешь ты,

Если не будешь с судьбою играться.

Ты будешь жить, просто поверь мне.

Я о тебе напишу мать-природе!

Знай, я сделаю это, верь мне,

Чтобы всем было всё в угоду…

(Кохэйри-неко)

Первая моя веселая радость и сильная восторженность от места, где нет цивилизации и где лишь дикая природа со временем прошли. Вокруг только колючие кусты, высокие пальмы, неизвестные мне, но достаточно красивые цветы и прочая растительность, на которую я уже насмотрелась вдоволь. Здесь мне стало очень-очень скучно, и я завядала от безделья. К сожалению, и Эйра отказалась снова со мной говорить. Это не было для меня большой проблемой, но все же слабый укол одиночества и обиды я ощутила. А поговорить с людьми из её племени я не решилась, да и вряд ли нам есть о чем поговорить…

Я фланировала, пытаясь разобраться в своих мыслях. Может Эйра считает меня шантрапой, некой жалкой никчемной девицей, которая влюбилась и потеряла от этого голову? Вполне возможно, а чего ещё можно было ожидать? Крепких дружеских объятий? Она точно не будет моей лучшей подругой, у нас слишком далекие от этого отношения, но в заклятые враги тоже не запишется. Хотя… Жизнь имеет особенность не оправдывать ожиданий, что часто случается со мной. Интересно, а Люк меня искал, да и думал вообще обо мне? Он знает, что со мной? Подозревает, что я попала именно сюда? Но парень наверняка индифферентный по этому делу, и ему безразлично.

Так до вечера я тут ничего и не делала, копалась в своих размышлениях, пыталась найти ответы на вопросы, которые сама же себе и задала. Просто хотелось, чтобы мозг был чем-то занят, а найти такое занятие не было никакой возможности. Потом просто наблюдала за людьми из племени, и казались они мне всегда какими-то дикими, словно заросли сорняков. Аборигены насторожились при виде меня, осматривая очень внимательно, и следили за каждым движением, за любым моим взглядом. Думаю, им я совершенно не понравилась, но идти против меня в открытую они не смели. Впрочем, и во мне тоже не горело желание их злить и пугать, а тем более драться, если это вероятно, поэтому отводила глаза от пристальных взоров.

Животных я тут не видела абсолютно никаких, кроме интересных пестрых птиц, постоянно поющих свою песню и летающих в голубой дали небес. А где же быстрые пантеры, дикие леопарды и другие тропические хищники, готовые разорвать тебя на куски? Я воображала себе, что они берут в помощь зверей, хоть и мало дрессированных. Но каких-либо существ тут совсем не было, или я просто не заметила никого! Даже обычных домашних зверушек не примечалось. Зато мне удалось впервые увидеть огромных разноцветных попугаев. Это потрясающие птицы разных размеров и чудеснейшей, словно волшебной, окраски. Некоторых сумела приласкать, проводя по мягкому гладкому пуху. Честно говоря, мне не очень нравятся пернатые любых видов, но я никогда не отрицала хорошо развитого интеллекта у попугаев и врановых. Многие птицы умны, но эти особенно выделяются.

Вся эта картина только усугубляла моё чувство «ненужности», поэтому и дни проходили мрачно, одиноко. Никто не хотел со мной ни разговаривать, ни взаимодействовать, никому не было интересно моё времяпровождение. Здесь не было нужды во мне, видимо, потому меня не замечали. Я чувствовала себя ромашкой среди роз, когда люди проходят мимо и берут более ценные растения, презренно бросая взгляд на белый цветок. Даже так: я была никому тут не нужна, никому и ничему.

Постепенно этот маленький злобный мир терял для меня свои яркие краски, приобретая оттенок гиблого серого места. А люди, жившие здесь, меня отвергли, не замечали, мое имя было забыто. И все, кто отверг — достоин моей ненависти. Достоин моей неприязни во взгляде и жестах. Эти люди… Чем же я им не угодила? Что же сделала не так? Чем заслужила такое отношение к себе? И даже птицы смотрят на меня иначе — в бездне этих мудрых глаз нет добра. Что же не так? Почему, почему у этого мира, у островка, на котором я надеялась найти спасение наполнены враждебностью глаза? И они так пристально смотрят прямо на меня… Что-то внутри шевелится… Такое же злобное и недовольное, такое же коварное и хитрое. Оно может встретить этот лукавый взгляд мира сего, а я? Нет.

После того, как вечернее небо покрылось темным покрывалом ночи, и последние остатки пурпура и алые облака с горизонта исчезли, я стала возвращаться обратно в храм. Здесь делать нечего, было ужасно скучно и плохо, пустота заполнила все внутри. Я вижу повсюду лишь враждебность, нежелание в чем-либо помогать, злобу и очерствевшие души людей, куда опустилась тьма и где там просвета. Этот мирок принадлежит насилию и всему ему подобному, тут нет ничего человеческого, здесь чужды забота, любовь и понимание. Дико, страшно, мрачно. В храме меня ждет покой, хотя я не видела там постель.Но самое главное то, что там можно скрыться от испепеляющих, ненавистных взглядов. Не думаю, что буду спать в сыром подвале, несмотря на то, что в храме больше ничего нет, кроме небольшой столовой, ванной и тронного зала.