Миллионы в пещере

- Люди по самой своей природе - монархисты. Даже мироздание они себе представляют по монархическому принципу, поставив во главе его бога, этого диктатора вселенной.

- Но объясните мне, Отто,- подхватил Гарри Гент,- почему при таком несовершенстве мира, при том, что все мы должны рано или поздно умереть, человечество наделило своего божественного диктатора гениальностью и полным совершенством? Ведь если признать, что он существует, то, судя по тому, что он творит, он совершеннейший идиот! Иметь такие возможности и так бездарно управлять миром! Любой из нас на его месте оказался бы в миллион раз умнее!

- Что вы! Что вы! - замахали руками Фаренваг и чиновники. Их испугала дерзость Гента.

- Не кощунствуйте, - улыбнулся своими полными бесформенными губами Галлен.

- В наш век, когда взрывается атом, небесный диктатор становится лишь фигурой для представительства, - не унимался Гарри. - Впрочем, как и диктаторы земные… - добавил он.

- Вы заблуждаетесь, господин Гент, - поджал тонкие сухие губы Фаренваг,- нам нужен мудрый муж, умеющий держать страну вот так! - Фаренваг сжал в кулак свою костлявую руку с набухшими склеротическими жилами.

- А что такое мудрость, ум, разум, генерал? - взъерошил волосы Гент.- Мир возник без вмешательства разума. А мозг, этот тончайший инструмент, это изысканное вместилище мудрости, ведь и он создан без участия ума… - смеялся Гент, любуясь произведенным его словами впечатлением - лицо Фаренвага вытяну-лось. - Но оставим в покое мироздание, - распалялся Гент,- обратимся к делам человеческим. Века цивилизации, прогресса, правления мудрейших - вот где ум показал себя во всем блеске. А для чего? В атомной бомбе и заключается результат мирового прогресса и цивилизации? Это и есть высшее воплощение человеческого ума, задумавшего уничтожить мир, созданный без его вмешательства, и тем отомстить за себя? Вот когда разум достиг вершины, когда поистине стал богом, подобно этому старику - богу библии. Тот - р-раз! - и залил землю всемирным потопом. Этот - р-раз!- и взорвет землю! Но тогда не лучше ли без него? А заодно и без прогресса и цивилизации! Без последних достижений великого разума человечество было счастливее. Избавьте людей от прогресса и разума! - кричал Гарри Гент, глаза его лихорадочно блестели, он был очень бледен. - Я хочу жить, вы слышите, я жить хочу, пусть дураком, но только жить!

- Хорошо, Гент, но где же в таком случае выход? - Отто Галлен кривил свои бесформенные губы в усмешке. - Какой рецепт предлагаете вы человечеству?

- Нюхать кокаин! - отрезал Гарри Гент. - Нюхать кокаин!

- Вам не следует так много пить, - развел руками Фаренваг,- пьянство не способствует ясности духа.

Но тут Гента неожиданно поддержал Отто Галлен.

- Не будьте слишком строги к Генту, генерал. Он не так уж неправ. Нам нужен муж, человек, который изо дня в день будет напоминать о прошлом, он должен стать символом нашего возрождения… Но мудрость на первых порах ему не столь уж необходима. Главное - чтобы он импонировал, господа, импонировал!

Отто Галлен заговорил о необходимости как можно сильнее разжечь у ристландцев свойственный им воинственный дух.

- Общества, братства ветеранов, разного рода союзы - всего этого недостаточно. Нужен человек, который изо дня в день будет напоминать людям о прошлой славе… Чтоб вокруг этого человека поднялся шум! Я жду от вас доброго совета, господа, - закончил свою речь Отто Галлен.

В этот вечер были названы имена едва ли не всех министров и генералов. Но никто не казался Отто Галлену подходящим.

И тут неожиданно Гарри Гент бросил:

- Гуго Кнут! - Казалось, Гент протрезвился.- Кнут! Лучшей кандидатуры не сыщете.

- Он, кажется, ефрейтор? - усмехнулся Отто Галлен.

- Он фельдфебель! Это двумя чинами выше! История не должна топтаться на месте… - метался по комнате Гент.

После недолгого обсуждения кандидатура Гуго Кнута была принята.

Но Гуго Кнута нельзя было одного выпускать на арену общественной деятельности, и было решено, что его повсюду будет сопровождать Гент.

Гарри написал все речи, с которыми должен был выступить Гуго Кнут. При нас Гуго Кнут разучивал эти речи, для репетиций Галлен пригласил режиссера, некогда репетировавшего с ефрейтором его роль великого государственного деятеля. Режиссер говорил, что с ефрейтором у него произошла неудача не по его, режиссера, вине. По своему характеру ефрейтор должен был иметь другое амплуа - он был прирожденным шутом.

После падения ефрейтора режиссера отовсюду выгнали, но теперь его снова стали приглашать. Гуго Кнут был у режиссера не единственным.

- Фельдфебель? - критически посмотрел на Кнута режиссер. - Это, кажется, выше ефрейтора… Давайте, голубчик, становитесь в позу.

Режиссер долго придавал Гуго нужное положение. Потом он отошел на несколько шагов, склонил голову набок и, прищурив глаза, долго присматривался к Гуго.

- Ах, какая обида! Уж очень толст и грузен, и живот отвисает, но в общем ничего…

- Вот оно!-торжествующе сказал режиссер.- Внимание! - И он опустил на лоб Гуго клок редких спутанных волос. - Похож? Вы только посмотрите, как похож! К будущей репетиции, господин Кнут, чтоб вы отпустили себе небольшие усики.

- Начали! - громко хлопал в ладоши режиссер. - Еще громче! Еще, еще, громче!

Гуго исступленно вопил.

Через пять дней Гуго нас поражал необыкновенным сходством… Глаза его сверкали тем же стеклянным взглядом фанатика, исступленный крик срывался на самой высокой ноте и переходил в хриплый шепот, чтоб, нарастая, снова перейти в крик.

- Поразительное сходство, - говорил Гарри Гент, некогда видавший диктатора.- Ай да Гуго! - кричал он. - С ним теперь будет одно удовольствие представления устраивать.

- А что! - самодовольно говорил режиссер, на ходу потирая руки. - Ефрейтор или фельдфебель, из любого я берусь сделать диктатора. Главное - режиссура. А сыграть роль - это уж не так трудно, господа.

Отто Галлен стал возлагать большие надежды на агитационную поездку по Ристландии преображенного Гуго Кнута.

Выступления Гуго Кнута сопровождались большим шумом. Чтоб сохранить традицию, он выступал преимущественно в пивных. В пивных собирались старинные завсегдатаи, они вспоминали свою буйную молодость, кричали и, напившись, разбивали о головы друг друга тяжелые пивные кружки.

Газеты восторженно описывали эти собрания, называли их патриотическими демонстрациями, предвестниками возрождения и помещали портреты Гуго Кнута. Через некоторое время газеты уже стали называть Гуго воплощением истинного духа расы, ее гордостью, надеждой, наследником и еще многим другим.

Наиболее интересной была статья, опубликованная в независимом органе «Кружка друзей мирового аншлюса». Автор статьи, отставной майор Фушке, доказывал, что аншлюс не может ограничиться, как это уже было раньше, включением в состав Ристландии всего нескольких стран. Фушке утверждал, что все полушарие, на котором расположена Ристландия, является ее естественным жизненным пространством и присоединение этого полушария будет не завоеванием, не экспансией, а лишь восстановлением естественно географических границ. Майор Фушке очень критиковал привалившегося диктатора за либерализм, мягкую политику и нерешительность. Можно было догадаться, что, будь на его месте майор Фушке, история пошла бы иначе, и Ристландия была бы наконец доведена до намеченных для нее Фушке естественно географических границ. «Только тот, кто возьмет на себя миссию аншлюса земного шара, сможет назвать себя нашим вождем», - утверждал Фушке.

Когда об этом спросили Гуго Кнута во время одного из его выступлений в пивной Рауфа, он, не моргнув глазом, ответил, что он, Гуго Кнут, берется присоединить к себе весь земной шар. Вероятно, эту безрассудную фразу подсказал ему вошедший в азарт Гарри Гент, сам Гуго Кнут на такое не отважился бы. Так или иначе ему, а не