Страница 54 из 64
Арч быстро покончил с хлопьями: совал в рот ложку за ложкой и сучил под столом ногами. Что он чувствовал? Я пыталась представить, что почувствовала бы сама, если бы утонул мой сосед, а мне — всего одиннадцать. Арч долго озирался по сторонам, а потом остановил взгляд на мне. Я видела — ему было страшно.
— Мне надо поговорить с полицией, а ты одевайся.
На часах было восемь. Быстро соображать не получалось. Во сколько в школу прибывает начальство?
— Я позвоню в школу и скажу, что не приду сегодня, — ответил он на не заданный мною вопрос. — Только завтра тебе придется написать записку.
Арч встал, сполоснул пиалу и подошел ко мне. Его большие карие глаза пристально вглядывались в мое лицо. К моему огромному удивлению, он обнял меня.
— Мне жаль мистера Харрингтона. Мам, и доктора Миллера мне тоже жаль. Прости, что в последнее время я не очень хорошо себя вел.
Я прижала сына к себе. Мне захотелось, чтобы он снова стал маленьким, чтоб взять его на руки и качать…
— Ты хорошо себя ведешь, — ответила я. — Если ты хочешь жить с папой, ничего страшного.
Последние слова были ложью, но я хотела, чтобы он был свободен.
— Я люблю тебя, мам! — проскулил Арч.
— Я знаю.
После того как меня опросили, оставаться жить в доме было никак невозможно. Но куда ехать, я понятия не имела. В итоге я решила оставить записку, что забрала Арча в церковь. Из-за Брайана я чувствовала себя просто ужасно. Когда внезапно видишь мертвое тело, потом приходится долго восстанавливаться. В церкви мы с Арчем сели на последнюю скамью и начали перешептываться.
— Я хотела еще раз извиниться за то, что вытащила тебя из бассейна, — прошептала я. — Мысль о тебе в наручниках на дне была сильнее меня.
— Просто… это было так стыдно! — Голос его задрожал. Тема была опасная. — И прямо перед этим мы слышали, как вы с Брайаном Харрингтоном ругались.
— Мы не ругались!
— Но звучало именно так.
У меня внутри все упало. Еще не хватало быть под подозрением в убийстве. Надо срочно подумать о чем-то другом.
— Вчера ночью я прочитала один из рассказов По… — И только я начала излагать сюжет «Похищенного письма», как церковь наводнила толпа прихожан. В ожидании утренней мессы они стали рассаживаться по скамейкам.
— Ну, а какую поделку можно сделать с этим рассказом? — шепнул Арч. — Это не будет так же круто, как стук сердца или золотой жук.
— Мы подумаем, — пообещала я, открывая молитвенник и делая знак рукой, что начинается служба.
После случившегося с Филипом, а теперь вот и с Брайаном, я была очень подавлена. Откуда-то надо было получить покой и комфорт. Так что месса казалась спасительной.
Я перестала ходить в церковь, когда мой муж завел свою собственную песню с хорошенькой церковной хористкой. Интересен тот факт, что наш священник-епископал не видел ничего предосудительного в прелюбодеяниях Джерка и мисс Лучший Голос Церкви. Еще у меня была циничная мысль, что Джерк может позволить себе жертвовать денег больше, чем я. Но, в конечном счете, священник отправился на пастбище позеленее, и прелюбодеяния с хористкой сменились неудачной помолвкой с учительницей геометрии старших классов. Новая подружка Джона Ричарда, по рассказам Арча, была пресвитерианкой или вообще неверующей. Так что я снова начала ходить в свой приход. Новый священник приветствовал меня как полагается и, к моему удовольствию, в отличие от своего предшественника, не просил накрывать бесплатные обеды на собрания духовенства.
Когда служба закончилась и все разошлись, мы с Арчем тихо зажгли свечку за упокой души Брайана Харрингтона.
Выйдя из церкви, я позвонила Марле. Она не ответила. Дозвонилась до двух друзей Арча, которые не учились в летней школе. Мне сказали, что они уехали в лагерь. Тогда мне ничего не оставалось, как позвонить в офис Джерка и спросить дежурную, не может ли Арч побыть с отцом в течение дня. Сам он к телефону не подошел, а только передал через девушку, что собирается уехать из офиса во время обеда. Я получила от нее инструкцию отвезти Арча обратно к Фаркуарам и ждать доктора через час.
Скрепя сердце, я повезла сына назад. Сэм-Снид-лейн была заполнена машинами. Я оставила Арча в его комнате, строго наказав не уезжать ни с кем, кроме отца. А прежде чем помчаться к Шульцу по автостраде номер 70, я еще быстро заскочила в редакцию «Маунтен джорнал» отдать им свое письмо. Катясь по парковке, мой грузовичок поднимал нешуточные клубы пыли. Заметив Шульца на переднем сиденье его «крайслера», я испытала невероятное облегчение. Мы одновременно выбрались из своих машин.
— Нашла кого-нибудь, чтобы присмотрели за Арчем?
— Он у Фаркуаров, в окружении копов всех рангов. Скоро его заберет отец.
— Голди, знаю, что я уже говорил тебе, но мне не нравится, что ты живешь в их доме.
— Брайан Харрингтон жил по соседству.
— Ага. Ребята нашли у него в кармане записку. Там мое имя и номер моего телефона. Но ты, конечно, не знаешь, откуда они у него?
— Вчера вечером Брайан открыл мне душу… — И я описала детали вечерних событий: гнев Визи, оборонительное поведение Брайана, загадочное предсмертное предупреждение Филипа, что Брайан в опасности, звонок в 911. Запинаясь, я добавила также про свое подозрение, что Брайан, возможно, был моим анонимным критиком-оппонентом из «Маунтен джорнал».
Когда мой рассказ был закончен, Шульц сказал:
— У нас набралась уйма народу, кто слышал, как вы ругались на кухне.
— Ругались. Но только сначала. Я думала, он будет ко мне приставать… А когда он рассказал о предостережении Филипа…
— Где ты была между полуночью и пятью утра? — с профессиональной живостью спросил Шульц.
— В кровати. Читала, писала, потом — спала. — Чувства мои были противоречивыми.
— Знаешь, я должен еще спросить… Это ты толкнула Брайана Харрингтона в бассейн?
— Нет, не я. — О, Господи!
Он обвил меня руками:
— Ты выглядишь ужасно усталой, мисс Голди. Ты что-нибудь ела сегодня?
Я засмеялась. Ну и логика! Нет, не ела. Какая еда? Шульц спросил, не принести ли мне что-нибудь из автомата? Чипсы? Крекеры? Я попросила воды.
Молча мы зашли в здание. У воды из фонтанчика для питья был привкус металла. Но именно благодаря ей затуманенная часть моего мозга прояснилась. Когда мы присели на диванчик у входа, Шульц спросил, чувствую ли я себя лучше. Кивнув утвердительно, я уставилась за окно. Липкая дымка туманила небо. После долгого молчания Шульц наконец сказал:
— Я хочу поговорить с тобой о Джулиане Теллере… — Он опять замолчал. Я вопросительно повернула к нему лицо. — Его настоящее имя Джулиан Харрингтон.
Мое сердце вдруг перестало биться.
— Филип Миллер, — начал Шульц повествование, — был очень интересным парнем. Обеспеченный, аккуратный, работящий. Хотел знать подноготную человеческого поведения. Бедный парень… — Шульц вздохнул и поджал губы, приподнимая пушистые брови. — В его документах указано, что Джулиану в этом году исполнилось восемнадцать.
— Ну и?
— Джулиан был приемышем.
— Том, это не новость.
— Мисс Голди, дай мне возможность все объяснить. В некоторых штатах ты можешь выяснить, кто твои биологические родители, только когда тебе исполнится двадцать один. В других штатах, таких, как Юта, — это можно сделать и в восемнадцать лет. В соответствии с записями Миллера, проблема Джулиана состояла в его желании найти своих биологических родителей.
— Я знаю. Сисси мне рассказывала, — спокойно ответила я, хотя и была обескуражена. Брайан Харрингтон не проявлял никакого интереса к Джулиану, а тот был открыто агрессивен по отношению к бывшему агенту по продаже недвижимости, причем я наблюдала это не раз. — Но усыновившие Джулиана люди проживают в Юте.
— И из записей Миллера следует, что они были против его идеи.
— Ну?
Шульц поднял клапан пиджака и достал из кармана сложенный листочек мелованной бумаги: