Шоколад или жизнь?

«Ты знаешь не хуже меня, что чем больше ты расстраиваешься по этому поводу, тем больше Арч будет хотеть его общения. Просто поговори с ним. Не теряй хладнокровия. Генерал уже проходил терапию, и в любой момент снова может оказаться в больнице. А у тебя есть я».

Чашка выскользнула из моих пальцев и, упав, разбилась на множество мелких осколков. Марла тотчас поспешила ко мне и велела сесть. Она сказала, что генерал поехал разбираться с «фордом» и забрать Арча. Моя спасительница постоянно твердила, что я должна расслабиться и что все будет хорошо.

Я выглянула в окно кухни, то, что выходит на запад. Серые облака снова вздымались над горами. Ниже на холмах сосны уже окутала внезапная темнота. Белокожие тонкие тельца осин торчали из нее, как скелеты. Но их зеленые кроны все еще удерживали свет, переливаясь ярким лаймовым оттенком, по мере того как сгущался вечер.

— Голди! — послышался голос Адель из холла. — Марла! Где вы?

По деревянному полу послышались ее шаги: цок-цок, цок-цок. Я мысленно проследовала за ней к кухне, пока она наконец не появилась в дверном проеме. Ее накрашенное тонкое лицо было искажено тревогой. Раньше у нее были соломенные волосы. Теперь она красила их в черный, чтобы скрыть седину, и носила строгую стрижку «под пажа». Волосы чудесно оттеняли ее темно-синее шелковое платье. Адель подошла, чтобы обнять меня. Ее голос звучал надломлено:

— Слава Богу, ты жива!

— Это было ужасно, — бормотала я, уткнувшись ей в плечо.

Адель пахла цветами, деликатно смешанными с чем-то сладким. Ее волосы щекотали мне щеку, жемчужная серьга воткнулась в шею. Я чувствовала ее хрупкие плечи под слоем шелка — сплошные кости.

— В школе рассказали, что произошло, — она мотала головой в знак неверия тому, что это правда. В ее карих глазах я читала множество вопросов. — Он был хорошим человеком и отличным психиатром. Поверить не могу! Он так помогал Джулиану… Не знаю. Господи, эта погода так непредсказуема.

Я посмотрела на нее: Адель показалась мне более высокой, более худой и более взрослой версией Марлы. Она смущенно оглядывалась по сторонам, словно в идеально чистой кухне искала что-то, что могло оправдать или улучшить эту погоду. Потом она увидела сестру и воскликнула:

— Марла!

— Это я, — откликнулась Марла, подходя к ней и целуя ее в щеку. Блестки засверкали, отражая темно-синий шелк платья. Марла продолжила извинительным тоном: — Я не останусь надолго. Просто пыталась помочь Голди.

— Ну что ты! Оставайся. А где Бо?

Наши с Марлой голоса зазвенели, перебивая друг друга, пока мы рассказывали про взрыв в саду и что генерал поехал за Арчем.

— Господи, Боже мой! — заключила Адель и вся вытянулась, как струна, встряхивая волосами. — Давайте выйдем на террасу, на воздух. У вас столько потрясений сегодня.

— Я пойду, пожалуй, — ответила Марла.

— Уходить совсем не обязательно, — снова повторила Адель с равнодушным протестом.

Я смотрела то на одну, то на другую: впервые я видела обеих сестер вместе, с тех пор как Марла познакомила нас с Аделью неделю назад. Я чувствовала какую-то недосказанность, даже дискомфорт, но пыталась не придавать этому значения. Марла всегда была полна новостей и самой разной информации, такая ходячая радиостанция в необычных дизайнерских костюмах. Тогда как Адель — постоянно занята, элегантно одета и ухожена. В ее гардеробе было место только для одежды из натуральных тканей: шелк, хлопок, лен, кашемир. Казалось, между ними было больше десяти лет разницы. Моя внутренняя эмоциональная антенна уловила какую-то неразрешимую обиду и боль. Я спрошу об этом Марлу, но не сейчас.

— Всем пока, — кивнула Марла и юркнула за дверь — так быстро, что я едва успела нажать на кнопку, чтобы открыть железные ворота. Заревел мотор ее «ягуара», и уже через мгновение она неслась по Сэм-Снид-лейн.

— Пойдем подышим, — повторила Адель и резво зашагала впереди меня на террасу, которую генерал называл верандой. — Бедный мой Бо! Не знаю, что он там еще придумал с этим садом. И не хочу знать, что подумают соседи…

Ее голос дрогнул. Я кинулась на кухню взять кувшин с водой и пару стаканов, потом порылась в кухонных шкафах в поисках успокоительного для Адели. Если б я не захватила их с собой, она обязательно спросила бы про них. Лекарства нашлись за жестяной банкой с помадкой Джулиана, которую я тоже поставила на флорентийский расписной деревянный поднос вместе с таблетками, водой и стаканами. Как и множество дорогих безделушек в гостиной, поднос был привезен из очередного путешествия в качестве сувенира. Пока у Адели не начались проблемы со спиной, они много куда ездили.

На крытой веранде было довольно холодно. Тучи все еще грозились заслонить солнце. Адель одарила меня бледной улыбкой и оглядела верхушки гор, где снег на фоне окружающей зелени смотрелся так же неестественно, как лед в джунглях. Возле террасы громко причитали малиновки, сойки и синицы, видимо, из-за погоды, помешавшей им вить гнезда. Очаровательные колибри зависали в воздухе у кормушки, отлетали от нее спиной и снова возвращались.

— Воды? — спросила я Адель. Она благодарно кивнула и потянулась за таблетками.

Я поставила поднос на плетеный кофейный столик, а сама уселась в такое же плетеное кресло. И снова подкралась усталость, вместе с холодным воздухом она поднималась по ногам, заполняя все мое бедное тело. Я глотнула воды, пытаясь взбодриться.

— Адель, мне надо кое-что сказать тебе, — начала я. — Про твою машину. «Форд». Прости! Понимаешь, я пыталась спасти Филипа.

— Не беспокойся, — ответила она, описывая своей тростью круги на полу.

Зазвонил телефон, и она жестом велела мне не двигаться. Затем тяжело встала — казалось, она едва справляется с болью в спине — и пошла ответить на звонок. Это был снова хормейстер из Юты. Я слушала односторонний диалог и думала: от некоторых людей невозможно избавиться.

На плетеном диване покоилась аккуратно расстеленная фиолетово-голубая шаль. Было невозможно не заметить, как чудесно она сочеталась с диванными подушками. Адель украсила дом так же, как украшает свое тело: дорого и со вкусом. Все традиционно, но без излишней вычурности.

Укрыв шалью колени, я посмотрела вдаль, где туман запускал свои длинные змееподобные пальцы в близлежащие ущелья. Клубы пара, как приведения, медленно опускались к долине. Кусты дикого ириса торчали из зеленой травы низких холмов и издалека казались бледно-лиловыми флажками, отмеряющими пространство. Повсюду буйствовали оттенки зеленого: мокрая трава, темно-зеленые сосны, голубые ели, яркие листья молодых осин. Мои наблюдения прервала очередная колибри. Она издала каскад таких душераздирающих трелей, словно ее подстрелили. Адель процокала обратно на веранду.

— Я включила автоответчик, — сообщила она, извиняясь. И уже через секунду раздался второй звонок, автоответчик сработал как надо. — Порядок!

Она опустилась в кресло и поймала мой взгляд. Не дожидаясь вопросов, я рассказала ей, что произошло:

— Мы ехали в город, я позади него на твоем «форде». Мне надо было купить кое-что для завтрашней вечеринки у Харрингтонов. — Я запнулась: в голове моментально возникла накренившаяся «БМВ».

Адель скривила лицо при упоминании Харрингтонов:

— Не думаю, что Визи отменит такое событие, даже несмотря на то, что она… ну, я так думаю… встречалась с ним. Извини, ты говорила, что…

— Да. Это было ужасно. Я пыталась помочь ему, но…

— Пыталась помочь?.. Какой кошмар. Бедняжка.

Ее голос, как и у Марлы, был полон тепла и заботы. Комок в горле начал постепенно таять.

— Все произошло очень быстро. И машину он вел как сумасшедший, будто он был в стельку пьян.

— Ужас.

Я не была голодна, но все равно потянулась за помадкой Джулиана. Масляная, насыщенная конфетка мгновенно растворилась во рту.

— Надеюсь, с Джулианом все будет в порядке? — спросила я. — Насколько близки они были с Филипом?

— Бедный Джулиан, — Адель поджала губы. — Он только начал по-настоящему доверять Филипу. Думаю, ему будет очень тяжело.